Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ) - Беж Рина

— Следственный комитет России по Санкт-Петербургу возбудил уголовное дело по статье «мошенничество» е отношении медицинского центра «Здоровье+» и инициировал обыски во всех его структурных подразделениях. Главный врач больницы Иван Пестроев и его заместитель Максим Власов заключены под домашний арест д0 выяснения всех обстоятельств дела.

Голос телеведущей звучит безэмоционально, а меня разрывает от радости. Уверена, кто бы не стоял во главе клиники, он не сможет теперь отвертеться и выйти сухим из воды. И даже если с моей стороны — это просто месть, то вполне возможно, кому-то закрытие данной шарашкиной конторы спасет жизнь.

— Спасибо, Руслан Германович, — выпаливаю в трубку, когда Арбатов отвечает на вызов. — Я вам очень признательна. Не знаю, как благодарить.

— Борщ варить умеешь? — перебивает Сатана.

И вновь эта ленивая пресыщенность в голосе и скука смертная, будто всё ему приелось.

Сбиваюсь с мысли. Моргаю.

— Ум-мею.

— Тогда с тебя борщ. К трем приеду.

И этот... деспот кладет трубку.

30.

К готовке подхожу с душой и огромным желанием сделать всё идеально.

Проверяю наличие припасов в холодильнике, убеждаюсь, что всё необходимое есть. Выдыхаю. Проматываю перед мысленным взором, как стану подавать борщ и с чем.. и вот тут осознаю, что непорядок.

Одного, самого важного продукта не хватает. Того неповторимого, с насыщенным соленым вкусом и легким присутствием перца, который из морозилки достается тонкими ломтиками нарезается и с чесночком на мягком хлебушке с хрустящей корочкой подается.

Предупреждаю охранника, что лечу на пять минут в магазин, беру телефон и, как есть в спортивном костюме, спускаюсь вниз.

Входящий вызов отвлекает совсем не вовремя. Я как раз выбираю тот самый лучший шмат, который на меня «смотрит». Нажимаю «принять» и отвечаю, не глядя на экран.

— Слушаю.

— Ты что, гадина такая, делаешь?

Вопит сходу Измайлова. Её злоба оглушает и удивляет, потому выдаю, как есть:

— Сало покупаю.

— Чего?

А вот теперь подвисает истеричка. Зато я, убедившись, что это точно Кира, которой опять неймется, злюсь.

— Сало покупаю. К борщу. Знаешь такое блюдо? Или для тебя слишком сложно? И ты из тех умниц, которые у мам спрашивают, где красную воду для этого супа продают?

Слышу, как хрюкает, подавившись воздухом.

— Даты... ненормальная! — берет себя в руки и плюется ядом в ответ. — Хватит мне чушь нести, идиотка. Я тебе по делу звоню!

— Сама ты... дура бестолковая, — шиплю в трубку, чтобы никто не услышал, и убавляю громкость динамика. Позориться перед посторонними людьми нет никакого желания. — Чего тебе опять от меня надо?

Реально достала. Я, конечно, слышала, что у беременных гормоны шалят и иногда их из крайности в крайность кидает... но звонить мне? По делу?

Это уже клиника.

— Слушай, — осеняет гениальной идеей, — а давай, я Ромку наберу и попрошу, чтобы он тебе денег на психолога дал, а? Пошипишь там, поплачешься. Или у тебя с головой совсем ку-ку и надо уже психиатра нанимать с таблеточками? Вы же с Владиком любите таблеточки, да, Кира?

— Ты что несешь?! Я здоровая!

— Все больные так говорят, — не сдаюсь и вывожу гадину из себя.

Господи, никогда в себе такой кровожадности не замечала, а сейчас внутри всё переворачивается от удовольствия, потому что понимаю, как ее пронимают и злят мои слова.

— Хватит чушь городить — срывается Измайлова на крик. — Признавайся, дрянь, что ты Роме наболтала?

— А что не так? — не скрываю удивления.

— Он мне угрожал! Он... он кричал и... чуть не ударил. Я его таким бешеным ни разу не видела. Я же так могла ребенка потерять!

— Хватит драматизировать, не ударил бы, — не испытываю ни капли сострадания. —Может, Зотов и кобель, но беременной он вреда не причинит Даже такой стерве, как ты. А рассказала я ему, дай-ка подумать, наверное, правду. Только правду. И ничего кроме правды. Про то, что ты — редкостная гадина и обманщица. И что связываться с тобой — себя не уважать. А еще тебя давно пора упечь в клинику. И тест на отцовство на всякий случай сделать.

Последнее добавляю просто чтобы выбесить. Ничего подобного Роме не советовала. Хотя, наверное, стоило бы. От этих Измайловых не знаешь, чего ждать.

— Дрянь, что ты несешь? Я тебе этого не прощу и так не оставлю. Ты пожалеешь.

Любовница мужа визжит что-то еще, но я уже не слушаю.

— Плевать я хотела на твое прощение, — произношу чистую правду, сбрасываю вызов и заношу номер в черный список.

Давно надо было так сделать. Не понимаю: чего тянула?

Купив сало, возвращаюсь в квартиру. Пока готовлю, обдумываю странный момент —Зотов сегодня не звонит. Ни разу. Не то чтобы я очень хотела его слышать и ждала.

Просто тишина кажется странной. Непривычной.

Напряженной.

Предгрозовой.

Да ну нафиг. Вот зачем себя накручиваю?

Отмахиваюсь от предчувствий.

Просто сложно так с ходу взять и поверить, что он отступил. Наконец, всё понял осознал и дал вольную.

— Гостей ждешь?

— Конечно, проходите.

Арбатов точен, как швейцарские часы. Переступает порог, стоит распахнуть дверь.

Снимает обувь и прямиком идет мыть руки. Бегу следом... потому что снова забыла. В этот раз белые танга. Опять с кружевом.

И ведь не специально.

Просто вчера после изучения зеленой папки сама не своя домой вернулась. Весь вечер из угла в угол слонялась, пока не осталось сил. Потом душ приняла, постирала... и вот.

— Может, оставишь? — ехидничает Руслан Германович.

Вижу, что настроение у него хорошее. Естественно, в своей излюбленной манере скучного довольства и пресыщенности он это не демонстрирует, но по отдельным крупицам поведения, получается догадаться. Или это внутренняя интуиция подает голос?

— Как вам так быстро удалось раскрутить дело с клиникой? — интересуюсь, игнорируя легкую насмешку в его глазах, и сминаю в ладони шелковый конфуз. —Это же нереально — провернуть все менее, чем за сутки.

Тут даже последнему дураку ясно, что связи были задействованы такие — мама не горюй!

— Считаешь, что в новостях показывали фейк?

Темная бровь медленно ползет вверх. Арбатов ловит мой взгляд в отражении зеркала и не позволяет отвернуться.

Черт! Становится жутко неудобно.

Да что я за коза такая? Он приложил массу усилий, чтобы помочь, а я сомневаюсь.

— Нет. Нет, конечно, — мотаю головой, жестом подкрепляя свои слова. — Нет, я так не думаю.

Боюсь, что оскорбила, когда Руслан Германович не отвечает и сосредотачивается на мытье рук, затягивая тишину.

— А ты, Арина, про это вообще не думай, — выдает он спустя пять ударов сердца.

Закрывает кран, использует полотенце, а затем преспокойно кивает в сторону выхода.

— Я голодный. Корми уже.

Еле сдерживаю протяжный выдох.

Не обиделся. Вот и отлично.

На кухню иду, слегка волнуясь. Но, как у каждой женщины, стоит переступить порог «священного места», включается режим хозяйки, и все тревоги остаются позади.

Зато потребность накормить — превалирует.

Слова гостя не расходятся с делом. Судя по тому, как он ест — реально несытый.

Не то, чтобы мне было жалко двух порций борща, просто все время до этого процесс приема пищи Арбатовым напоминал скорее естественную необходимость.

Неторопливо, размеренно, с ленцой. А чтоб вот так, с аппетитом, в охотку, —впервые

А еще Руслан Германович с удовольствием налегает на сало с чесноком и не отказывается от приготовленного в мультиварке плова.

— Клади-клади. Не переживай, не лопну.

При таком ракурсе даже «Спасибо» в конце — как приятное, но незначительное дополнение, потому что основное и так понятно без слов: ему зашло. Очень даже.

— Сделаешь мне чай. Я пока в гостиной поработаю.

Киваю, хотя на меня уже не смотрят.

Сатана перемещается в комнату, а когда прихожу следом с двумя чашками: отмечаю, что стеснительностью он не страдает, устроился с комфортом. Подтянул к себе журнальный столик, разложился на нем.