Людмила Зенкина - Порочный треуогльник
Тэнебрэ лукаво усмехнулась, но не стала комментировать услышанное, продолжая идти к сути разговора.
— Эту стену и нужно разрушить, — твёрдо произнесла она.
— Но как?
— Самым острым воспоминанием, тем, что заставило её потерять память.
— Что?! — мужчина негодующе повысил голос. — Это же убьёт её!
— Нет, — провидица уверенно покачала головой, — умереть она может, только если вспомнит всё сразу. У неё в голове уже достаточно много знаний и воспоминаний, чтобы вместить в себя ещё одну жизнь. Если ты напомнишь ей только о событиях той ночи, замок разобьётся, ящик будет открыт, и воспоминания начнут выходить из него по порядку, одно за другим.
— Но как я должен напомнить ей?! — возмущался Тимор. — Как Малум советовал?!
— Я боюсь представить, что советовал этот двуликий демон, — поёжилась Тэнебрэ. — Тебе нужно для начала попробовать просто рассказать ей. Без лишних красок и эмоций, только факты. Ты же можешь поддержать и успокоить её в такой момент. Когда она вспомнит это, память начнёт постепенно восстанавливаться и тебе останется лишь вернуть её домой.
— А это уже второй вопрос, — вздохнул подавленный мужчина. — Как вернуть?
— Убить, — голос узницы прозвучал так хладнокровно, что волку стало не по себе. Но провидица продолжила, не давая ему возразить. — Ты забрал её душу во сне и привёл в наш мир, как только Ева пересекла границу миров, её воля создала новую плоть, ведь здесь такое вполне возможно. Душа теперь крепко привязана к этому телу. Чтобы вернуться, создательнице нужно покинуть его, самый простой, а возможно даже единственный способ сделать это — убить тело.
— Малум тоже предполагал смерть Евы и собирался в таком случае поймать её душу, — задумчиво и как-то грозно произнёс Тимор. — Как её душа попадёт обратно в тот мир?
— Поверь, она найдёт дорогу, — успокоила провидица. — Самый опасный для души момент — выход из тела, а дальше, «дом» сам позовёт её.
Мужчина сокрушенно вздохнул, всё услышанное совсем не радовало, ложилось на сердце тяжёлым камнем. Но долго размышлять не пришлось, грохот бесконтрольно опустившегося моста быстро отвлёк от тяжёлых дум, заставляя отложить все решения на потом. Послышался топот десятков ног и торжествующие крики, Тимор заметил, что тело одного из стражников безжизненно лежит под узким окном невысокой дозорной башни. Второй охранник, по всей видимости, побоялся подобной участи и опустил мост.
— Спасибо, Тэнебрэ! — крикнул мужчина, направляясь прямо к бегущей на него вооруженной толпе. — Я у тебя в долгу!
— Береги себя, милый, — тихо произнесла женщина, и печальное её лицо утонуло во мраке темницы.
Чёрный зверь собирался уже ворваться в неровный строй врагов и выместить на них всё негодование и ярость, бушующие в его душе. Страх Евы, стоящей сейчас в неведении за зданием тюрьмы, давал ему огромную силу пульсирующую в каждой мышце, распирающую всё тело. И может быть, её не хватило бы, чтобы перебить всех преследователей, но задержать и поуменьшить их ряды Тимор мог вполне. И вот, когда до врага оставалось каких-то десять шагов, волк ощутил новый прилив энергии, новую волну ужаса, исходящую от его спутницы, это сразу насторожило, заставило замереть, прислушаться. Но кинуться на помощь он просто не мог, за те секунды, что он промедлил, враг начал обступать его и теперь, чтобы попасть к Еве, зверю нужно было как минимум проложить себе кровавую дорогу через десяток-другой человек. Понимание того, что жизнь возлюбленной зависит теперь от того на сколько он будет быстр и холоден, наполнило тело бешеной яростью и силой. Оборотень люто оскалился и неистовым ураганом врубился в полукруглый строй противника.
От испуга Ева даже забыла вскрикнуть. Услышав голос, она обернулась, стараясь сразу отступить назад, но попытка не удалась, девушка почувствовала, как её локти сжимают чужие сильные руки, а в следующий миг увидела перед собой лицо нового знакомого — светловолосого парня, назвавшегося Мерцем. Лицо это было совсем близко, слишком близко, так что она смогла заметить лишь злобную усмешку на уровне своих глаз и дикий, надменный взгляд, нахально изучающий её трясущиеся от страха губы. В голове за секунду пронеслись сотни предположений, гонимых ужасом, сковывающим тело. Все они твердили, что вряд ли мужчина пришёл просто поболтать. Из бурного потока кишащих мыслей Ева, всё же, смогла выудить одну: «Нужно что-то делать!». Эта мысль мгновенно помогла освободиться от оков первого испуга, неожиданно появились достаточные силы для сопротивления и девушка не преминула этим воспользоваться — с максимально возможным размахом, она инстинктивно попыталась попасть коленом по самому ценному, возможно, органу противника, или хотя бы отпихнуть его, но её нога тут же была остановлена. Зато секундное замешательство врага дало Еве шанс вырваться. Рывком освободившись от ослабленной хватки цепких рук, радуясь первой победе и готовясь уже звать на помощь, она бросилась в ту сторону, где за зданием тюрьмы пропадал её замешкавшийся спутник. Сделала шаг и тут же бессильно рухнула на спину, с размаху ударившись о каменные плиты. Голова резко заболела, в глазах потемнело, и вместо крика из лёгких вырвался лишь слабый сдавленный выдох. Безжалостный мучитель с довольной усмешкой отпустил своё орудие — травянисто-зелёные пряди длинных растрёпанных волос упали на холодный камень. Он обошёл свою жертву кругом, исступлённо наслаждаясь собственной властью, пока девушка ещё не пришла в себя, бесцеремонно уселся сверху и одной рукой прижал её запястья к земле над головой. Ева тихо застонала, не в силах открыть глаза — адская головная боль перекрывала практически все ощущения, тело отказывалось слушаться, но всё же, она почувствовала, как что-то тяжёлое навалилось на неё и чужие горячие губы, почти касаясь её собственных, начали шептать неразборчиво, обжигая кожу лица неровным дыханием. В ушах звенело, и слова обидчика не могли быть услышаны, но его это не особо волновало, он лишь тянул удовольствие, упиваясь своей силой и превосходством над беззащитной девушкой.
Когда Ева сквозь поток боли вдруг явственно ощутила во рту чужой язык, все остальные чувства мгновенно отошли на второй план, оставив место лишь отвращению. К горлу подступила тошнота и по всему тело пробежала омерзительная ледяная дрожь. Мужчине не было никакого дела до ощущений корчащейся на каменных плитах жертвы, у него был приказ — напомнить, и собственное неукротимое желание сделать это прямо сейчас. Уверенность в том, что её спутника задержат ещё надолго, позволяла не отвлекаться и наслаждаться моментом во всех его чудовищных красках.
