Людмила Зенкина - Порочный треуогльник
Ева собрала все силы непослушного тела и вложила их в слабое движение онемевших губ, чтобы мягко улыбнуться в ответ. Сквозь терзающую головную боль пришла уверенность, что теперь всё будет хорошо.
Конечно, рассказывать возлюбленной о причинах провалов в её памяти в такой момент, Тимор не собирался, в тайне он даже немного надеялся, что только что пережитые события, сами поднимут нужные воспоминания, но всячески корил себя за эту несвоевременную надежду. Сейчас нужно было убедиться, что девушка невредима, а потом добраться до какого-нибудь укрытия, пока силы противника не перегруппировались и не сделали новых попыток напасть.
— Ева, — прошептал Тимор чуть хриплым голосом, — как ты себя чувствуешь?
Она попробовала пошевелить отходящими от онемения пальцами, тело нехотя послушалось, боль постепенно утихала, звон в ушах прекращался.
— Я в порядке, — тихо ответила она, делая попытку улыбнуться увереннее.
Мужчина поборол вновь подступившие слёзы радости и, не удержавшись, сделал то, чего сейчас хотел больше всего — легко коснулся любимых губ своими в нежном поцелуе. Воздушная волна самых тёплых чувств тихонько нахлынула, заставляя на время забыть обо всём случившемся, но быстро иссякла — кровоточащее тело поддалось предательской слабости и боль, до того накрытая пеленой торжествующей эйфории, вырвалась на свободу, разливаясь по телу горячими потоками, пронзая и терзая его. Оторвавшись от сладкого, но невыносимо короткого прикосновения, Тимор на миг зажмурился, сдерживая сдавленный стон. Ева тревожно посмотрела на бледное лицо возлюбленного, страдание, отразившееся на нём, заставило её сознание встрепенуться, собрать всю свою волю в кулак, разметать и уничтожить собственную слабость. Она опустила глаза, в надежде опровергнуть внезапно пришедшую догадку, но опасения её лишь подтвердились — прилипающая к телу ткань платья алела кровью Тимора. Одежда его была цела, но вся покрыта растущими багряными пятнами, крупные капли сочились из единственной видимой раны на шее мужчины и падали с приглушенным стуком на её грудь.
— Не волнуйся, — как мог безмятежно, улыбнулся оборотень, поймав испуганный взгляд девушки, — жить буду.
При этих словах он не мог скрыть своих мук от глаз спутницы, она ощутила их каждой клеточкой своего тела, невольно проникая в чужие, затуманенные болью мысли. Прилив сил после секундного замешательства заставил Еву поспешно сесть, удивительно прояснившееся сознание мгновенно подавило панику, в голову резко пришло понимание ситуации и план действий. Она сняла пальто с быстро теряющего силы и сознание мужчины, деловито уложила его на холодные каменные плиты, подсунув под голову чёрный окровавленный свёрток. Присела рядом со спутником, бросив мимолётный взгляд на растерзанное тело своего недавнего мучителя, лежавшее бесформенной массой в трёх шагах от них, но устрашающая картина не вызвала никаких эмоций, кроме отголосков былого отвращения. Встревоженный взгляд вернулся к бледнеющему оборотню. Расстегнув пропитанную кровью рубашку, девушка закусила губу, подавляя первый испуг, рождённый видом израненного тела возлюбленного, но тут же взяла себя в руки, вспоминая всё, что вычитала в своих книгах об оказании первой медицинской помощи. Она понимала, что нужно спешить, а паника сейчас — худший враг.
Через пятнадцать-двадцать минут, изорвав подол своего платья на повязки и потратив почти все моральные силы на сохранение спокойствия, Ева наконец закончила перевязку и позволила своим чувствам взять верх. Вспоминая прошлый вечер, когда, как она теперь понимала, её страх пробудил Тимора от обессиленного сна, девушка сознательно усугубляла свой ужас, выдумывая жуткие предсказания о дальнейшей судьбе любимого. Когда воспаленная фантазия достигла апофеоза в виде мрачной сцены мучительной смерти двух влюбленных в лапах всезнающего злого демона, Ева, проклиная своё больное воображение, прижалась к холодной, окровавленной груди. И снова прикосновение сработало безотказно — едва слышный стук внезапно сменилось яростным биением сердца, заставляющим всё тело мужчины содрогаться под напором гонимых им потоков крови, глаза его широко раскрылись и лёгкие с шумом наполнились воздухом. Девушка от неожиданности отпрянула от ожившего возлюбленного, но тут же вернулась, обвивая руками его шею. Не сдерживаемые больше слёзы, закапали на его бледное лицо, потекли по щекам, смывая кровь и пот, помогая прийти в себя. Тимор помотал гудящей головой, стряхивая последние обрывки забытья и не обращая внимания на острую жгучую боль во всём теле, прижал Еву к себе. Прижал так крепко, как хватило сил, заменяя этими объятьями все слова, которые хотел бы, но просто не мог найти и высказать сейчас.
Покинув подкопом тюремный двор и перебравшись через ров по старым доскам, заранее приготовленным оборотнем на всякий случай, двое измотанных, грязных и оборванных путников попали в лесок, окружающий город. В этом месте он был шире и гуще, появлялась возможность проделать небольшую часть пути незамеченными. Преследователи наверняка не остановятся на проваленной попытке, страх гнева Малума скорее всего пересилит трепет перед силой волка и они снова ринутся на охоту. Но пока они зализывают раны и перегруппировываются, у беглецов есть время уйти как можно дальше, опередить врага. Лучшим вариантом, конечно, было вернуться в монастырь, там они хотя бы будут в безопасности, если по трагической случайности, новый автор не стёр это место с лица мира. Но как добраться туда через полгорода в таком состоянии, не зная даже приблизительной численности противника?
Ева шла рядом с пошатывающимся спутником, изо всех сил стараясь поддержать его, обнимая за пояс и подставляя свои хрупкие плечи под его руку, Тимор, в свою очередь, прикладывал все усилия, чтобы как можно меньше опираться на ослабшую девушку. Благо, силы быстро возвращались и вскоре он смог обходиться совсем без её физической поддержки, тогда они просто взялись за руки, всеми силами души помогая друг другу идти дальше.
— Ева, — мужчина нарушил мучившее его молчание, когда за деревьями показались городские арки. Спутница перевела на него измученный, но согревающий нежностью взгляд, — ты ничего не вспомнила? — решил напрямую спросить Тимор.
Она задумалась, опуская глаза. Голова всё ещё чуть гудела, не позволяя в полной мере воссоздать картину недавних событий, но отрывки своих ощущений и видений девушка помнила.
— Когда тот парень, — начала она и на секунду запнулась, вспоминая горящие безумством серые глаза и оскал блондина, а затем его растерзанный труп в луже остывающей крови. Ева едва заметно вздрогнула. — Когда он меня повалил на землю, я видела странную картину, до боли знакомую и похожую на происходящее. Там тоже был какой-то парень и много крови, — она поёжилась, ощущая, как холодные мурашки начинают своё триумфальное шествие по ноющей спине, — и я пыталась понять, чья это кровь, а вокруг были только стены. Точно такие же непробиваемые, каменные стены, как та, что скрывает твои мысли, — она вновь подняла глаза на мужчину. — Что это было? — вопрос прозвучал для него, как приговор. Тимор нервно сглотнул и попытался подойти к ответу издалека.
