Будешь моей (СИ) - Романова Наталия

– Значит, как ломился в дверь к Яне Кучеренко, не помнишь?

– Кучеренковой, – машинально поправил Олег.

– Да хоть Мудазвоновой, – огрызнулась Славка. – Как орал под окнами, требовал повторный тест на отцовство, угрожал лабораторию спалить к херам бешеных собак, не помнишь? Финик соседку её напугал до усрачки, та наряд вызвала, тебя командир твой, Андрей Сергеевич, отмазал. А я сюда привезла.

– Пойдём другим путём. Ты-то как в эпицентре оказалась?

– Мы с ребятами в баре сидели, который рядом с твоим домом. Что?! – выпучила глаза Славка, дёрнув тощими плечами. – Я, между прочим, почти совершеннолетняя, без пяти минут курсант Военного университета Министерства обороны, будущий военный журналист! Надоело дома сидеть, слушать вопли отца о нерадивом сыночке, который обрюхатил хитрожопую прошмадовку, не удержал кое-что в штанах, а она теперь сюда как к себе домой ездит, пальцы гнёт. Допрыгается, отправится вместе с тобой на берег Тихого океана любоваться из окна общежития коридорного типа! Где только находишь таких шалав, кастинг отдельный проводишь, что ли? Задашься целью – не соберёшь такой паноптикум, как младший сын. Вот я и умотала на турслёт, как раз недалеко от тебя… Лес, палатки, романтика, в общем. Решили напоследок оттянуться в баре в твоём доме, вспомнила, ты говорил, что пиво там отличное, посоветовала. Думала заодно сюрприз любимому брату сделать. Пришли, а там ты… Сюрприз для окружающих, – громко засмеялась Славка. – Пришлось тащиться с тобой под окна этой твоей… Кучковой, врать командиру, что мне исполнилось восемнадцать, получила права, что довезу тебя в целости и сохранности, и что Финик меня не сожрёт по пути.

– Полиция протокол составила? – выхватил основное Олег.

– Составила, – кивнула Славка.

– Пиндец… – выдохнул Олег.

Не пиндец даже, другое, созвучное слово, которое при сестре не произнесёшь, хотя эта звезда турслётов и не такие выражения знала.

За протокол из полиции начальство по голове не погладит – это мягко говоря.

Могут и выставить без почёта и уважения задним числом. Пнуть под зад за проступок, порочащий честь и достоинство сотрудника.

Командир при всём желании не поможет, если оно появится, это желание. Нахер ему сдались выступления дважды Краснознамённого, ордена Красной Звезды ансамбля песни и пляски в лице пьяного Калугина Олега Степановича.

Не успел договорить, собраться мыслями, как ворота, угол которых был виден в окно, разъехались. На подъездной дорожке появилась машина Андрюхи – недорогой, шустрый кроссовер, при надобности вмещающий всё семейство командира, включая наглющего кота.

Из двери выскочил владелец авто. Огляделся, просканировал обстановку, направился к крыльцу, где на пороге его встречал лично генерал-полковник Калугин.

Ну что… Похоже поедет бывший мажорчик, ныне опальный офицер, чернорабочим на вахту. Бурым медведям хвосты крутить, экономику родной страны развивать.

Славка, оценив ситуацию, быстро рванула в сторону большого дома. Принесла страждущему брату одежду и минералку, заодно новости:

– Начальство требует крови, товарищ генерал точит вилы, Андрей Сергеевич – молоток, не сдаёт тебя. Не знаю, на кого ставить, на генерала или командира твоего…

Через час появился командир, окинул подчинённого грозным взглядом, таким, что Зевс Громовержец позавидовал бы, едва удержался от плевка сквозь зубы.

Воспитание и ландшафтный дизайн, где каждый кустик, камушек, столбик и тропинка на своём месте, не позволили.

– Отпуск у тебя не отгулянный, Калугин, имеется, – коротко сказал Андрюха. – Сильно ты на рыбалку хочешь, на охоту, в тайгу, чтоб рожа твоя и близко в городе не отсвечивала.

– В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов, – с горькой ухмылкой процитировал Олег классика.

– Я серьёзно. Родственники у тебя в Сибири, говорят. Езжай туда, выдохни, посиди в тишине, остынь, подумай, соберись. Ты мне взвинченный на службе не нужен. Мы не в классики играем. Вернёшься в своём уме – останешься. Нет – без обид. Лады?

– Лады, – кивнул Олег. – Спасибо, Андрюх!

– Не за что пока, – отмахнулся командир. – И чтобы у дома Кучеренковой не появлялся, понял?

– Понял.

– Хорошо понял?

– Не дурак вроде, – криво улыбнулся Олег.

Андрюха ответил взглядом, говорящим, что не верит в умственные способности бойца.

В силу, выносливость – да. В разум – нет.

И ведь был прав, потому что Олег уже через несколько часов припарковал машину у знакомого дома.

С простой, собственно, целью – спокойно поговорить. Не собирался он жениться на Кучеренковой.

Ни сейчас, ни позже, никогда.

Должна же она понимать родной язык?..

Что ей нужно, какие отступные устроят? Деньги, машина, квартира?.. Он и ребёнка готов забрать, раз его, в чём не мешало бы окончательно убедиться. Не складывалось в голове дважды два. Выходило дробное число.

– Я тебе, сученыш, что велел? – услышал Олег, когда выходил из машины, и сразу же напоролся на увесистый кулак командира.

Глава 16. Тина

В окне забрезжил рассвет. С улицы потянуло лесной влагой, туманом с реки, смесью полевых цветов, трав, и клевером. Особенно клевером.

Скоро появятся первые звуки домашнего скота, запоёт утреннюю песню петух, призывно начнут звать коровы из хлева, заблеют на всю округу козы, послышится гогот гусей, перекряктывание уток, квокот куриц…

Я обвела взглядом небольшую комнату в тусклом утреннем освещении. Письменный стол, под ним две тумбы с мелочевкой и книгами, в углу платяной шкаф, сейчас полупустой, красный угол с иконами.

Нужно было вставать, вливаться в жизнь семьи, брать на себя обязанности по быту. Прежде же всего – помолиться.

Рука дёрнулась в отработанном жесте, но вместе молитвы я подтянула колени к подбородку, закуталась в одеяло, пахнущее самой настоящей свежестью, такая только от сушки на чистом воздухе появляется, и уставилась в стену.

Хотелось забиться в самый тёмный угол, скулить, реветь, отчаянно выть, протестовать, что есть мочи, но вместо этого я молчаливо покачивалась из стороны в сторону, зажмурив глаза.

Не вижу, значит, нет.

Когда-то, очень-очень давно, мы жили с мамой районном центре. В небольшой квартирке с деревянными, крашеными полами и окнами на проезжую часть. По сравнению с городком, где я училась – совсем небольшой населённый пункт, но там было несколько школ, детские сады, спортивные площадки, иногда приезжали артисты. Последнее я помнила наверняка – мама работала в доме культуры.

Мама была молодая, красивая и очень весёлая. Часто смеялась, шутила, обнимала, целовала свою сладкую ягодку – меня. А ещё был папа, тоже молодой, красивый и весёлый. Он не жил с нами, тогда я не понимала почему, но часто приезжал, оставался с нами, водил меня в парк на аттракционы и огромные, до самого неба, батуты.

Однажды мы переехали в село. Я тогда уже ходила в школу и совсем не хотела уезжать от подружек, с которыми было весело играть, и от первой учительницы, естественно, самой доброй и красивой.

Папа пообещал, что купит нам красивый дом, с балкончиком на втором этаже, как я мечтала. Как у самой настоящей принцессы, чтобы никто-никто не сомневался, что я и есть принцесса.

Дом у нас действительно появился, сочно-синий, с резными белыми наличниками, палисадником, украшенным разноцветными цветами. И конечно крохотным балкончиком на втором этаже, где была единственная комната – моя.

Маму приняли заведующей Домом культуры. Меня зачислили в школу.

В селе всё отличалось от того, к чему я привыкла. Особенно дети, некоторые из которых держались особняком, отказывались со мной дружить, даже разговаривать. Некоторые толкали втихаря, пихали, щипали, норовили обидеть.

Другие были тихими, совсем незаметными, говорили полушёпотом, на переменах стояли у стен, в общих играх участия не принимали.

Были и обычные девочки и мальчики, такие, как я привыкла. С ними-то я и подружилась, как мне казалось.