Будешь моей (СИ) - Романова Наталия
В сотый раз набрал Маську. Сначала трубку она не брала, видимо, поставила беззвучный режим перед получением диплома.
Сейчас же была вне зоны… Забыла зарядить телефон?
В ресторане, где собиралась их группа, молоденькие однокурсницы Маськи, скользившие по Олегу пьяненькими, похотливыми глазёнками, заявили, что Тины нет, и не было. Не пришла в ресторан, что странно – деньги же заплатила. В последний момент внесла.
Это Олег и без трещащих сорок знал, он же и дал Тине нужную сумму.
Не дело это – остаться без выпускного по вине придурка, размахивающего ружьём.
У его малышки должен был быть выпускной и самое красивое платье, какое она только захочет.
– Зоя говорила, Тину папа забрал, – хихикнул кто-то.
– Тот важный чел – папа? – недоверчиво протянул писклявый голос рядом. – Я думала, мужик её, с которым она встречается… На крутой машине забирал который.
– Зою спросите, она точно знает, – посоветовала третья девушка, самая трезвая из всех и самая адекватная.
Зоя подошла сама, нервно облизнула губы, увидев Олега. Схватила за руку, потащила на улицу, подальше от любопытных глаз, ушей и громкой музыки, вкручивающейся в мозг словами:
Как же я люблю тебя, им не понять
Как же я боюсь тебя потерять
Кажется, что матрица не хочет нас замечать
Мне хочется закричать, тихо тебе закричать
– Тина где? – не выдержав повисшего молчания, проорал Олег, едва удержавшись, чтобы не схватить девчонку за грудки.
В Зое этой роста два аршина, глаза да сиськи. Тряхнуть – рассыплется. Пойдёшь по статье.
– Тину папа увёз…
– Что значит «увёз», куда «увёз»?
– Домой. На самолёте, – залепетала Зоя.
– В смысле «домой»?
– В обычном смысле. Домой, туда, где она жила до колледжа. Должна же она была где-то жить, правильно? Туда и увёз. Приехал на вручение дипломов, прямо оттуда забрал… вещи, конечно, дал собрать, но на выпускной, сам видишь… – всплеснула Зоя руками.
– Подожди, подожди, – схватился за голову Олег. – Где она жила до колледжа? Красноярский край, а дальше? – вспомнил то единственное, что знал о Тине.
– Она мало о себе рассказывала, только в общих чертах, что семья у них многодетная, родители строгие, религиозные. Я не знаю, правда, не знаю…
– Твою мать! Чёрт, чёрт, чёрт! – в сердцах Олег пнул лавочку, стоящую во внутреннем дворике ресторана, откуда ещё доносилось:
Как же я люблю тебя, им не понять
Как же я боюсь тебя потерять
Схватился за телефон, снова набрал Тину. Снова безрезультатно.
– Олег, – позвала Зоя, виновато отводя глаза в сторону. – Она с отцом к жениху уехала. Осенью свадьба.
– Какая на хер свадьба? – опешил Олег. – Какая на хер свадьба?! Какой жених?! Откуда?!
– Я не знаю, не знаю я, – всхлипнула Зоя, заливаясь нездоровым румянцем. – Тина никогда не заикалась о женихе, о свадьбе. У неё и парней-то не было, только… вот, ты… А перед отъездом сказала, что всё давно решено, что жених ждёт, нужно ехать. Отец её подтвердил, сказал, что так будет лучше для всех, особенно для Тины.
– А она?
– А она кивала и соглашалась. Не похоже было, что она против…
Кажется, что матрица не хочет нас замечать
Мне хочется закричать, тихо тебе закричать
У Олега слова не складывались в осмысленные предложения, в понимание этих предложений.
Выходила какая-то каша, бесформенная, вонючая, кишащая чем-то настолько отвратным, что мозг отталкивал информацию, отторгал, как инородное тело.
– Знаешь что? Если ты мне врёшь – урою! – вспылил Олег, найдя выход в крике. – Обеих закопаю, если это какая-то идиотская шутка!
Какая, в жопу, свадьба? Какой жених, в задницу? О чём лепечет эта выпускница, горе-подружка?
В смысле, «приехал папа и забрал»? Совершеннолетнего, дееспособного человека силком запихнул в самолёт и насильно увёз?
– Я не вру! Зачем мне врать?! Шутить так зачем?! – топнула Зоя, раздувая ноздри от обиды и возмущения.
Олегу было не до эмоций двадцатилетней девчонки. У него были свои эмоции.
Разрывали, сжигали заживо. Он даже не подозревал, что можно испытывать настолько широкий диапазон чувств одновременно.
Исус Христос, да он сейчас с ума сойдёт!
Поедет крышей!
Жбан потечёт окончательно!
Дёрганым движением выкопал в бардачке автомобиля ключи от квартиры Тины, взлетел на четвёртый этаж, зашёл в распахнутую настежь комнату.
Оставленные явно впопыхах вещи, будто хозяйка сильно спешила, хватала лишь самое необходимое. Несколько футболок, пижама с растянутыми шортами, спортивный лифчик валялись в стороне.
Брошенные книги, в основном учебники, несколько современных романов. Олег писателей этих припомнить не мог, не читатель он, не читатель…
Покачивающийся горшок с лобелией на балконе, как форменное издевательство, точно такого же синего цвета, как глаза Маськи.
Его Маськи, которая какого-то рожна выходит замуж не за него. И сообщила ему об этом «радостном» событии в записке на клочке листочка в клеточку, будто вырвала в последний момент, торопясь.
Олег прочитал несколько раз спешно написанные строчки, вглядываясь в каждую букву, будто они могли дать ответы на миллион его вопросов.
«Олег, я раньше должна была тебе сказать, но не смогла. Прости. У меня есть жених, он станет моим мужем. Не ищи меня. Никогда. Твоя Тина.»
Слово «твоя» жирно зачёркнуто.
Как же я люблю тебя, им не понять. Как же я боюсь тебя потерять***
* Никониане – никониа́нство, никонианская церковь, также никониа́нский раскол, никонианская ересь, новообрядчество – термин с отрицательной коннотацией, используемый приверженцами старообрядчества в отношении сторонников богослужебной реформы в Русской церкви XVII века.
** Согласие/толк – группа объединений христиан в старообрядчестве, придерживающаяся той или иной разновидности вероучительной и обрядовой практики.
Беспопо́вство (беспоповцы) – одно из двух основных направлений русского старообрядчества, последователи которого не имеют духовенства.
В России зарегистрировано 288 старообрядческих религиозных организаций разных согласий.
*** Kiliana MACAN песня «Как je»
Глава 15. Олег
Проснулся Олег от собственного перегара и головной боли, навалившейся бетонной плитой на лоб. Огляделся, с трудом водя глазами.
Интересно, где он?..
Сквозь тяжёлые шторы на окнах не проникал свет. Непонятно не только где он, но и который сейчас час. Прислушался к собственной памяти, которая упорно молчала. Видимо сдохла в пароксизме отчаяния, вместе с ним.
Амнезия – было бы неплохо, прекрасно было бы. Увы, в отличие от последних событий, того, как он сюда попал и куда попал, Олег отлично помнил причину этих самых событий.
Почему он напился до состояния полнейшей невменяемости.
Тина Силантьева. Его Маська.
Просто взяла и уехала, оставив сраную записку с тупыми извинениями. Жених у неё оказывается есть…
А он кто? Кто для неё Олег Калугин? Выходит, хер с бугра.
Кучеренкова ещё…
Су-у-у-ука, как же так-то?
В голове прострелила острая боль, желудок красноречиво замутило, поднялась тошнота, вынуждая встать на поиски уборной.
Где бы он ни находился, просторная комната, кровать с высоким подголовником и хорошим матрасом, дорогие обои на стенах, тёплый, паркетный пол указывали, что вряд ли в чистом поле в стогу сена.
Несколько шагов по комнате в сторону двери покачивающейся походкой. Замутнённый взгляд на интерьер, острое понимание, что он ни где-нибудь, а в домике для гостей у собственных родителей. Рядом трёхэтажный особняк, недалеко бассейн, драгоценные клумбы матери.
Сюрприз. Сюрприз. Сюр-приз!
Предстоящий звездец и разнос совершенно не пугал. Всем прицепом поплевать, как говорится. Восстановить бы ход событий, как он оказался здесь, если последнее смутное воспоминание приходилось на бар напротив собственного дома за триста километров от отчего дома.
