В объятиях воздуха. Гимнастка - Туманова Юлия

— Да уж, — согласилась главная героиня эротических фантазий хореографа, — много чести.

Все смолкли, задумавшись.

— Ну что, тогда на тренировку? — предложил Руденко воспитаннице.

Кира поинтересовалась, где будет проходить следующий турнир. Все, кроме Веточки, дружно выдохнули, когда тренер басовито пропел: «Ин Парис, Парис». Никто из присутствующих еще ни разу не бывал в этом городе, который, как утверждают, стоит мессы.

— Я поеду с тобой, ты обещал взять меня на соревнования еще в наш медовый месяц! — причитала Лариса Евгеньевна.

Тамара Ивановна со свойственным ей энтузиазмом принялась подсчитывать содержимое своего кошелька, дабы убедиться, что сможет приобрести билет хотя бы до Парижа, обратно можно добраться и автостопом.

Кира обморочно закатывала глаза. Подруга попыталась привести ее в чувство, но девушка тотчас вцепилась в нее мертвой хваткой и закричала:

— Я придумала, придумала! Я буду твоим личным' врачом, возьмите меня с собой!

Веточка спрятала смешок в ладонях, Борис Аркадьевич, не удержавшись, захохотал. Оба не ожидали, что их очередная поездка вызовет столько ажиотажа. «Увидеть Париж и умереть!» Женщины скандировали хором что-то наподобие этого заявления. Гимнастка и тренер тихо умирали от смеха.

— Ну что вам стоит? Мне даже платить не надо, зато твой престиж, Веточка, сразу подскочит. Прикинь, личный доктор!

— Кирюшка, ну что ты, в самом деле!

— Я серьезно. Ну, пожалуйста!

Руденко и Веточка переглянулись. Кира, почувствовав слабинку, еще убедительнее запричитала, выискивая все новые и новые аргументы в пользу своей поездки вместе с подругой.

— Может, правда возьмем ее? — неуверенно произнес Борис Аркадьевич. — Во всяком случае, не будет никаких эксцессов с отравлениями. Ты же проследишь за питанием Веты?

Кира в ответ бросилась его обнимать.

— И за питанием, и за воспитанием, за чем угодно, — всхлипывая от счастья, бормотала Кира.

Веточка, умиляясь, смотрела на эти объятия. Тамара Ивановна и жена Бориса Аркадьевича готовы были лопнуть от зависти.

— Ну, будет, будет тебе. — Тренер похлопал Киру по плечу и мягко отстранился. — Давай-ка завтра приходи на тренировку, тогда и поговорим обо всем спокойно.

— Нет уж! — встрепенулась Тамара Ивановна. — Разговаривайте при свидетелях, может, и для нас какая лазейка откроется. Я, между прочим, могу поехать в качестве опекуна.

— Ба, — перебила Веточка, — какой опекун? Мне восемнадцать в сентябре исполнилось.

— А для меня ты всегда останешься пятилетней крошкой. — Тамара Ивановна аккуратно промокнула платочком увлажнившиеся от воспоминаний глаза. — Я просто обязана поехать с тобой, деточка моя.

— Все! — не выдержал Руденко. — Кончайте этот цирк, я с вами, бабами, с ума сойду.

— Уже, — тихо констатировала Лариса Евгеньевна.

— Я сказал, хватит? Все хором поедем!

— Как? — недоверчиво хихикнула Кира, глядя, как у Веточки от удивления вытягивается лицо.

— Все присутствующие под мою личную ответственность отправляются в Париж под Новый год. На соревнования по художественной гимнастике. Никаких русских елок, Дедов Морозов и водки. Только Эйфелева башня, психопатки чертовы!

Сформулировав это скоропостижное решение, Руденко выдохся окончательно и смолк, с умирающим видом покачиваясь на стуле. Веточка протянула ему стакан воды, чувствуя, что от тишины, воцарившейся на кухне, у нее сейчас лопнут барабанные перепонки.

— Вы не рады, что ли? — осторожно уточнила она у женщин.

— Я надеюсь, все расходы по нашему содержанию возьмет на себя любезный Борис Аркадьевич? — светски осведомилась Тамара Ивановна.

Тренер закашлялся, но быстро кивнул.

…Наверное, это были самые счастливые дни в жизни Елизаветы Титовой. Парижские каникулы, не иначе. Руденко, поднапрягшись, выбил у спортивного комитета средства и на личного врача гимнастки, и на специальное сопровождение в лице Тамары Ивановны. Жена тренера тоже поехала, но уже на личные средства семьи Руденко. Так или иначе, все собрались в двадцатых числах в столице Франции. До соревнований оставалось несколько дней, и Веточка впервые смогла отдохнуть за границей. Дружной толпой они гуляли по Елисейским Полям, поднимались на все три уровня Эйфелевой башни, счастливо щурили глаза на великолепную иллюминацию города влюбленных. Для гимнастки, которая видела многие города мира только из окон гостиничного номера, прогулки по Парижу стали сказкой, обыкновенным чудом. Для юной девушки, которая в глубине души мечтала о настоящей любви, которая так много уже пережила, но так редко улыбалась, неделя перед соревнованиями показалась сплошным праздником, фейерверком ощущений и красок. Правда, она не забывала тренироваться, чтобы быть в форме перед турниром, и… на одной из таких тренировок здорово растянула ногу. Этот неприятный инцидент всем немного испортил настроение, бабушка даже собиралась отказаться от похода по магазинам, но вовремя подоспела Кирина помощь.

— Как личный доктор со всей ответственностью заявляю, что ничего страшного не случилось, — констатировал «врач», накладывая пострадавшей лечебную повязку.

Тамара Ивановна быстро успокоилась и вместе с супругой Руденко ускакала по магазинам. Зато тренеру пришлось взять такси и везти девушек в больницу.

— В любом случае ей надо отлежаться, — ворчал Борис Аркадьевич по дороге, а Веточка кляла себя последними словами за то, что не сдержалась и закричала от боли при неловком падении на ковер.

— Завтра будешь как новенькая, — пообещала Кира, прежде чем убежать на свидание с массажистом из сборной Финляндии. Веточка действительно на следующее утро почти не чувствовала боли и неудобства. Опухоль спала, даже тренер остался доволен видом поврежденной ноги.

— Честно говоря, я напугался, — признался он, когда вся компания собралась в крошечном кафе на Монмартре, — думал, опять все отменяется.

— Ты всегда был пессимистом, — заметила Лариса Евгеньевна.

— Дело не в этом, — заступилась за тренера Веточка, — ведь последнее время только и происходят какие-то неприятности. Тут поневоле станешь ожидать худшего.

Не переставая уписывать круассаны, Тамара Ивановна заявила, что с нее довольно этих мрачных разговоров, и предложила устроить еще одну вылазку по магазинам. Руденко закатил глаза, остальные понимающе закивали. Что ни говори, мужчине не дано прочувствовать всей женской любви к покупкам. Но Борис Аркадьевич, как добрый Дед Мороз, выделил средства на покупки и даже пожелал своим спутницам удачи.

Вечером, навьюченные пакетами и сумками, дамы собрались в номере Руденко. Пока тренер попивал вино в баре, его комнату превратили в примерочную и подиум одновременно. Ничего не подозревающей Борис Аркадьевич поднялся в свой номер около полуночи, ему не терпелось лечь в кровать и сладко заснуть. Но не тут-то было! Его встретило нечто визжащее и пестрое, впоследствии оказавшееся Кирой, которая пыталась влезть в платье, размера на два меньше ее собственного. Девушка заперлась в ванной, а очумевший Руденко тем временем рассматривал остальных. Супругу он не сразу узнал в шляпе со страусиными перьями и розово-зеленом балахоне. Рядом с ней толклась какая-то рыжая девушка, одетая в смелую мини-юбку, ботфорты и обтягивающую майку. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась Тамарой Ивановной, и тренер окончательно потерял контроль над собой.

— Все! Прекратить балаган! Всем раздеться! — заорал он дурным голосом, но когда Веточка, кружившаяся перед зеркалом в длинном платье с оборочками, послушно стала его с себя стягивать, Руденко упал в кресло и уже оттуда приказал. — Раздеваться у себя в номерах! Все свободны.

Лариса Евгеньевна на правах жены позволила себе хихикнуть. Из ванной выскочила, прикрываясь полотенцем, Кира. Бабушка Веты прошла к выходу, покачивая бедрами, как профессиональная путана. А сама гимнастка, путаясь в рюшечках и воланчиках, оказалась в коридоре последней.

— Спокойной ночи, девочки, — выглянула из номера Лариса.