Дик Портер - Преданное сердце
Но если мои чувства к Германии не имеют ничего общего с Гитлером, то чем же они объясняются? Я пытался ответить на этот вопрос, но не смог. Может быть, тем, что я, как и немцы, люблю аккуратность? Или тем, что мне нравится жить в стране с тысячелетней историей? Или ощущением того, что на каждом шагу тебя ждет что-то новое, что можно сесть утром в машину, поехать в любом направлении и переночевать в другом, совершенно непохожем месте? Может быть, во мне говорит какое-то детское бунтарство, и я хочу быть другом страны, о которой мне с ранних лет твердили, что это — враг? Или я нахожу удовольствие, живя в стране, где говорят на другом языке, который оказался благозвучным — вопреки тому, что нам всегда говорили? Кто знает? Во всяком случае, я полюбил Германию с того самого момента, как увидел ее в декабре 1955 года.
Вскоре всех ребят из Монтеррея раскидали по разным местам. С моим назначением вышла несколько странная история. Писарь, осведомившись у меня, как полагается, где находится Вандербилтский университет и каковы были мои успехи в Монтеррее, вдруг спросил:
— В университете играли за какую-нибудь команду?
— Нет.
— А в школе?
— Да, в футбол и в теннис.
— И какие успехи?
Я рассказал, какие у меня были успехи.
— Ладно, может, все равно сгодитесь. Поедете в лагерь "Кэссиди".
— Где это?
— Узнаете.
И я узнал — на следующий же вечер. Лагерь «Кэссиди» находился к северу от Франкфурта, в горах Таунуса. Когда я увидел поросшие лесом склоны, то просто представить себе не мог, как может лагерь, расположенный в столь живописном месте, оказаться плохим. Все было чудесно. Условия жизни явно превосходили те, с которыми я сталкивался в Штатах, — старые, оставшиеся еще со времен вермахта казармы, по двое человек в комнате. Я застелил свою койку и только начал распаковывать вещмешок, как вошел мой новый товарищ по комнате. День клонился к вечеру, и я подумал, что он вернулся с работы.
— Скотт Вудфилд, — представился он. — Добро пожаловать на "Пиквод".
— "Пиквод"? — переспросил я.
— Это из литературы. Есть такая книжка, "Моби Дик", про большого белого кита…
— Да, я читал; просто я не понял, при чем тут "Пиквод".
— Ты что, не знаешь, куда попал?
— Наверно, в лагерь "Кэссиди"?
— Ну, и что тебе про этот лагерь рассказали?
— Что это лагерь военной разведки, 526-я группа.
— И это все? Я кивнул.
— Ну и ну! — Сняв фуражку, он повалился на койку. — Весь кошмар в том, что это могло бы быть лучшим местом службы в Европе. Только посмотри, — сказал он, показывая в окно, — чего еще можно желать?
Солнце уже почти опустилось за вершины гор, и территория гарнизона, с ее деревянно-кирпичными строениями и уличными фонарями, напоминала какую-нибудь альпийскую деревушку.
— Подумать только, как тут могло бы быть здорово! — продолжал Скотт. — Работа хорошая, природа и того лучше. Но, увы, все это — "Пиквод".
— А кто же здесь Ахаб?
— А Ахаб здесь — полковник Кобб. — Скотт встал и подошел к окну. — Видишь вот тот дом? Это штаб, там заседает наш Ахаб. Знаешь, чем он, по идее, должен заниматься? По идее, он должен собирать всякие материалы о русских. И все это, по идее, должно происходить в этом длинном красном доме. Но знаешь, что происходит в этом длинном красном доме? Ни черта там не происходит. Знаешь, что мне этот дом напоминает? Он напоминает мне длиннющую кишку человека, у которого запор. В эту кишку попадает все: источники, следователи, редакторы, бумага, пишущие машинки, — а из нее не выходит ни черта. А знаешь, почему из нее ни черта не выходит? Потому что полковнику Коббу вся эта разведка ни на черта не нужна. А что же нужно полковнику Коббу? Вон, взгляни — что ты там видишь?
— Футбольные ворота. Трибуну за бейсбольной площадкой. Беговую дорожку.
— Ну, и какие выводы ты можешь сделать?
— Он что, интересуется спортом?
— Интересуется? Да он помешан на спорте! А знаешь, почему? Потому что у него есть братец где-то в Огайо, и этот братец — тренер. Так наш полковник этого пережить не может. Он, видите ли, обязан доказать всем и вся, что умеет тренировать лучше, чем этот его братец.
— И что, хорошие тут команды?
— Хорошие? Лучшие в Европе! На прошлой неделе в Гейдельберге был Кубок Германии, так мы выиграли у "Берлинских медведей" 68:3. Видишь вон тех парней? — и Скотт показал на нескольких негров, выходивших из тренировочного зала. — Это наша баскетбольная команда. Будущий чемпион Европы. Мы тут все будущие чемпионы. А знаешь, почему? Потому что целый год мы ни черта не делаем — только тренируемся. Знаешь, откуда я сейчас пришел?
— Наверно, с работы?
— С работы я ушел в два часа дня.
— Тогда не знаю.
— Я пришел с тренировки по бейсболу. Представляешь, что это такое — бейсбол на мерзлом поле?
— Ты играл в университете?
— Я учился в Калифорнийском университете, по спортивному набору. Играю кэтчером. Во Франкфурте меня первым делом спросили о моих достижениях. Я и глазом не успел моргнуть, как очутился здесь.
— А что вы делаете, когда идет снег?
— Расчищаем центр площадки и тренируемся. А если уж начинается настоящая пурга, тогда переходим в зал.
— А где вы работаете?
— А никто и не работает. Я лично состою в редакторской группе. Мы сидим просто так и пьем кофе. Поверь, если два раза в неделю ты ночью в карауле, а днем играешь в бейсбол, ни на что другое тебя уже не хватает.
— Ты сказал — в карауле?
— Да, в карауле. Два раза каждую неделю.
— Малоприятно.
— Совсем неприятно. Добро пожаловать на «Пиквод». Зови меня Исмаилом. — С этими словами он взял полотенце и отправился в душевую.
На следующее утро я пошел в отдел личного состава к капитану Уолтерсу.
— Специалист третьего разряда Хэмилтон Дейвис прибыл в ваше распоряжение, сэр, — отрапортовал я.
Он оглядел меня с головы до ног.
— Какое у вас время на сотке, Дэйвис?
— Простите, сэр?
— В беге на сто ярдов — какое у вас время?
— Я давно не бегал на эту дистанцию, сэр. В школе показывал пятнадцать секунд в одежде и одиннадцать секунд в спортивной форме.
— Придется сбросить парочку секунд, — покачал головой капитан. — Тут написано, что вы были защитником, что ваш рост пять футов одиннадцать дюймов, а вес — сто восемьдесят пять фунтов. Все правильно?
— Так точно, сэр.
— Видели, какие у нас тут ребята?
— Так точно, сэр. В столовой. Крепкие парни.
— Вот именно, крепкие. Как думаете, что с вами будет, когда столкнетесь с кем-нибудь из них?
— Не могу знать, сэр.
— Так вот, запомните, это крутые ребята. Если хотите выйти отсюда живым, советую прибавить фунтов двадцать и научиться быть первым.
