Развод. Она не твоя (СИ) - Дюжева Маргарита

Я не могла поверить своим ушам.

Позволят выйти? Через полгода-год? Я в тюрьме?

— Я отказываюсь от лечения. И ухожу.

Он покачал головой:

— В нашей клинике так нельзя. Вы представляете потенциальную опасность не только для себя, но и для окружающих. Поэтому мы будем вынуждены держать вас здесь столько времени, сколько потребуется. Обещаю, приложим все силы, чтобы вылечить вас как можно быстрее.

Последнее обещание прозвучало как угроза.

И я поняла… Поняла!

Они заодно. Этот жирный врач и мой скотина–муж. Они договорились!

Этот боров будет держать меня в палате столько, сколько прикажет Семен. И если потребуется залечит меня до состояния овоща!

Судя по ватному состоянию, мне уже чего-то начали вкалывать. Что-то, чему в организме не место.

— Я подам на вас в суд, — прохрипела я, отступая на шаг, — за фальсификацию и насильное удерживание.

— Ну что вы, Мария. Никто вас не собирается удерживать насильно. Вам желают исключительно добра – и муж, и врачи. Мы вас пролечим, и как только ваше состояние стабилизируется – сразу выпишем, — говорил он, а глаза оставались равнодушными, как у рыбы. — Не переживайте.

Я не верила ни единому его слову. И становиться жертвой лечения не собиралась. Поэтому улучив момент, когда Владислав отвернулся, чтобы отодвинуть стул к стене, бросилась из палаты.

— Мария! — он дернулся наперерез мне, но не успел.

Я проскочила мимо него, толкнула дверь и вывалилась в коридор.

Надо уносить отсюда ноги!

Это единственная мысль, которая осталась в голове.

Бежать, пока меня не привязали к койке и не накачали до потери пульса. Спасать Аринку, которая осталась в лапах у чудовища…

Позади неожиданно высоким и противным фальцетом голосил Владислав Петрович:

— Пациентка сбежала! Ловите ее!

Я оттолкнула с дороги растерявшуюся медсестру и понеслась дальше.

Этот чертов коридор казался бесконечным. Я бежала, бежала, бежала мимо закрытых дверей, из-за которых доносились то крики, то стоны, то голоса мало чем напоминающие человеческие. А позади меня раздавался грохот чужих шагов и возмущенные вопли:

— Остановите ее!

Звонко шлепая босыми пятками по полу, я бежала что есть мочи, и душа заходилась от ужаса. Это все сон. Это дурацкий сон, после которого непременно настанет спасительное пробуждение.

Мне удалось увернуться еще от одних цепких лап. Чужие пальцы сомкнулись на больничной рубашке, но я как одержимая рвалась дальше.

Раздался треск рвущейся ткани и спину обдало прохладным воздухом.

— Да остановите вы ее!

Нельзя этого допустить. Нельзя!

Я должна выбраться их этого филиала ада на земле, вернуться домой, к дочери, любой ценой.

Однако выхода все не было, за поворотом оказался такой же длинный коридор. Шаги за спиной становились все ближе и отчетливее…

Я продолжала бежать и слезы сами катились из глаз.

Я не хочу, мне надо уйти из этого места! Кто-нибудь, помогите, пожалуйста.

Очередной поворот и впереди замаячила высокая фигура, затянутая в серый деловой костюм.

Явно не сотрудник клиники, и уж тем более не пациент. Посетитель!

Задыхаясь от страха и бессилия я рванула к нему, а он, привлеченный шумом преследователей, обернулся в нашу сторону и хмуро наблюдал за моим приближением.

Взгляд как у коршуна – цепкий, безжалостный и в то же время равнодушный. Я бы никогда не посмела подойти к нему на улице, если бы наши пути пересеклись в обычной жизни. Такие персонажи всегда пугали меня, над ними будто горела табличка «Опасно! Держись на расстоянии!» Они как хищники, к которым без крайней необходимости лучше не приближаться.

Но сейчас не осталось выбора. Лучше в когти к зверю, чем та учесть, которую мне уготовил муж.

Я подлетела к нему с криком:

— Помогите! Меня подставили и держат здесь насильно.

— Это не мои заботы, — без единой эмоции ответил он и попытался уйти.

А я не могла отпустить его! Только не сейчас, когда моя жизнь и мое будущее висело на волоске:

— Пожалуйста! Заберите меня отсюда! Умоляю! Или хотя бы вызовите полицию!

В этот нам подлетела рослая медсестра

— Простите. Она не в себе… буйная.

Я увернулась от ее рук и снова вцепилась в незнакомца:

— Я не буйная. Это все обман, — повторяла я, хватаясь за лацканы дорого пиджака, — обман. Они хотят забрать мою дочь! Мою девочку!

Невыносимо темные глаза смотрели на меня без единой эмоции.

— Пожалуйста, помогите, — повторяла я, как заведенная, пока медсестры пытались оторвать меня от незнакомца, — помогите. Умоляю!

Ткань выскользнула из моих скрюченных пальцев и тот же момент меня грубо подхватили под руки и поволокли обратно в палату.

Мне туда нельзя… Нельзя!

Я оттуда не выйду!

Семен меня не выпустит!

— Помогите! — заорала во весь голос, в отчаянии глядя на незнакомца, — пожалуйста! Не отдавайте меня им!

Он смерил меня долгим, ничего не выражающим взглядом, поправил галстук, съехавший на бок во время моего нападения, и ушел, унося с собой остатки надежды.

Это конец…

Мысль обожгла, впиваясь раскаленным шипом в сознание.

Семен оставит меня в дурдоме, где под действием препаратов и «надлежащего ухода» я превращусь в овощ.

Бесполезный овощ, который не будет путаться под ногами и мешать воплощать в жизнь амбициозные планы.

Он спокойно лишит меня родительских прав и будет распоряжаться жизнью дочери, как ему заблагорассудится. Отдаст ее Анне, жадной до чужих детей. Или кому-то другому.

Для него Аринка – такой же актив, как и все остальное. Если можно будет извлечь выгоду с помощью дочери – он сделает это не моргнув глазом.

Я была слепой и глупой. Столько лет прожила с человеком, и не поняла, что это волк в овечьей шкуре. Хотя нет, не волк. Шакал. Хитрый. Ловкий, стремящийся получше устроиться в этой жизни за счет других.

Я была удобным перевалочным пунктом. Долгим, стабильным, перекрывающим все потребности и не требующим ничего взамен. А теперь мое время вышло. Я больше не нужна Абрамову – у него новые цели и вершины впереди. Я для него отработанный материал, с которым она не собирается делиться ничем своим – жильем, деньгами, ребенком.

Все это он намерен оставить себе, а меня, чтобы не мотала нервы и не просила лишнего, сгноить в дурке.

Слепая, тупая, бездарная дура! Позволившая столько лет водить себя за нос, радовавшаяся тому, какой у нее прекрасный муж, как повезло встретить такого мужчину!

А оно все на ладони было! Все! Надо было просто отбросить в сторону розовые очки, открыть глаза пошире и смотреть! Смотреть глазами, а не тем местом, на котором обычно сидят!

Смотреть, впитывать, понимать! Не искать оправдания мелким проколам, не отмахиваться, не забывать про них, как про нечто странное, но несущественное!

Надо было смотреть! Думать, анализировать! Задавать вопросы!

Надо было…

Теперь поздно.

Глава 10

Александр

Не отдавайте меня им…

Это слова до сих пор звенели в ушах, острой бритвой полосуя по и без того натянутым нервам.

Женщина, с повязкой на голове и огромными глазами, наполненными ужасом и отчаянием. Слишком испуганная и бледная, чтобы казаться симпатичной. Слишком настоящая, чтобы забыть.

Я не знаю, почему позволил ей себя хватать. Почему просто смотрел, ловя свое отражение в бездонных глазищах. Чокнутая.

Я ушел, позволив медработникам делать свое дело, но на душе было как-то странно. Будто давило что-то. Острым штопором вкручивалось между ребер, не позволяя отмахнуться и просто забыть

Она не была похожа на безумную, но мне ли не знать, как коварна может быть болезнь.

И мне ли не знать о возможных врачебных ошибках.

Одна из них была здесь. В вип-палате, и ждала меня.

Хотя вру.

Это я хотел думать, что ждала. На самом деле она меня даже не узнавала.

Каждый месяц я навещал мать в надежде, что однажды она прекратит бормотать всякий бред и осознанно посмотрит на меня. Вспомнит, что я ее сын.