Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному (ЛП)
— Используй это по максимуму. Я начинаю работать со следующей недели, так что ты никогда меня больше не увидишь после этого.
Он плотно сжал губы и опустил глаза в пол.
— Хорошо.
Ааа! Мне действительно хотелось стукнуть его! Я ненавидела всё то дерьмо с подчинением, которое он продолжал делать. Но я знала, что у него продолжалось это на протяжении восьми лет, и подобные розыгрыши не помогут ему прийти в порядок.
Я хлопнула его по плечу и вернулась обратно в дом, оставляя его снова на борьбу с садом. Но когда я посмотрела на ту катастрофу, которая развернулась на кухне, мне стало интересно, может мне стоит принять его предложение на счёт посуды.
Ох, ладно, мама всегда говорила, что тяжелая работа хороша для души. Мне хотелось знать, какой идиот придумал это дерьмо с нагрузками.
***
В полпятого я постучала в окно. Проклятье, он подскочил снова. Я никак не могла запомнить. Может мне нужно наклеить стикер на окно «не приведи горячего разнорабочего к сердечному приступу».
— Время заканчивать!
Он кивнул и вытер своё вспотевшее лицо тыльной стороной ладони.
— Пойдём ковбой, я подвезу тебя домой на моей только что починенной машине!
Он медленно подошёл ко мне, очевидно, ему было очень больно, глядя на то, как он хромал.
— Всё в порядке, я могу дойти до дома. Но всё равно спасибо.
— Не будь дураком. Залазь в чёртову машину!
Он переступал с ноги на ногу, и я хотела уже открыть дверь и затащить его в машину.
И я бы сделала это, если бы не тот факт, что он был, вероятно, сложен из девяноста килограммов сплошных мышц.
В конце концов, он поморщился и уставился на место где-то возле моей левой ноги.
— Эм, от меня вроде как воняет сейчас.
— Мда, я бы тебе позволила принять душ здесь, но я бы не хотела рисковать и давать маме повод для инфаркта, который определённо случится, если она обнаружит голого мужчину у себя в доме. Я вполне уверена, что это будет слишком для неё. Поэтому садись в чёртову машину, а я открою окна.
Он пробормотал что-то, что я не смогла расслышать, и распахнул дверь, осторожно открыв окно в первую очередь. Это было бы довольно мило, если бы не было настолько печально.
Я включила радио на полную громкость, чтобы он не заставлял себя разговаривать со мной, если не хотел. Но именно Джордан начал разговор.
— Почему ты называешь меня «ковбой»?
Я пожала плечами.
— Просто так.
— Я никогда в своей жизни не привязывал коров. Я, наверное, даже забыл, как ездить, — сказал он.
— Обходишься без поездок, да? Какая жалость! — ухмыльнулась я и увидела, как покраснели его уши.
— Послушай, я не буду называть тебя «ковбой», если тебе это не нравится.
Его ответ был настолько тих, что я едва расслышала его.
— Я не сказал, что мне не нравится…
— Тогда хорошо…ковбой.
Я увидела улыбку, которая закралась в уголках его рта.
Я выехала из города и повернула на Плацедо Роуд.
— Тебе придётся указать мне путь, потому что я не знаю, где ты точно живёшь.
Он кивнул и после того, как мы проехали милю или около того, сказал повернуть направо.
— Ты можешь высадить меня здесь, — сказал он тихо.
— Не глупи, не думай, что я не видела, как ты хромаешь. Я подвезу тебя прямо к дому.
Я не могла не заметить, что чем ближе мы подъезжали к его дому, тем суровее он становился. Ну не нужно быть гением, чтобы понять — дом не был очень счастливым местом для него.
Наконец-то, после трёх миль по главной дороге мы съехали с грунтовой дороги и стали натыкаться на заросли травы.
Небольшой двухэтажный домик стоял среди тополей. Наверное, раньше он был довольно красивым, но сейчас он выглядел печально, был в запущенном виде, вероятно, показывая душевное состояние людей, которые жили там.
Его грузовик был припаркован перед домом и был накрыт старым брезентом.
— Не смог что-то починить в нём? — спросила я с любопытством, выбираясь из машины.
— Что-то вроде того, — сказал он уклончиво.
Прежде чем он успел бы остановить меня, я заглянула под брезент и сразу же захотела, чтобы я не делала этого.
Слово «убийца» было написано красной краской вдоль всей стороны машины, и каждая шина была спущена.
Убийца? О, Господи! Тысячи вопросов пронеслись у меня в голове. Мои руки тряслись, когда я посмотрела на парня, который стоял возле меня. Я просто не могла в это поверить. Он был убийцей? Нет, этого не может быть. Мама сказала бы мне. Конечно. Она сказала, что он опасен, но…убийца?
— Чёрт, Джордан! Что…? Кто…?
Мне стало интересно, следует ли мне бояться его, но он выглядел всё так же — грустный, красивый, сломленный.
Я не могла поверить в то, что он был убийцей. Правда заключалась в том, что я не хотела верить в это, и у меня не было столько смелости, чтобы спросить у него об этом напрямую. Пока не было.
Он устало пожал плечами.
— Я не знаю, кто сделал это. Дети.
— Что сказала полиция?
Он недоверчиво посмотрел на меня.
—Я не звонил им.
Я нетерпеливо замотала головой.
— Ты должен был! Это серьёзное преступление! Вандализм, посягательство на чужую собственность, хулиганство, и, конечно же, граффити.
— Нет, — сказал он твёрдо, — никакой полиции. Только не здесь. Ни за что.
Это было самое чёткое заявление, которое я когда-либо слышала от него.
— И как ты добирался в таком состоянии? — спросила я, указывая на повязку на его колене. — Ты выглядишь так, как будто кто-то пытался тебя сбить.
Мои глаза расширились, когда я увидела правду на его лице.
— Чёрт! Вот что случилось, да?
— Пожалуйста, Торри, — сказал он хрипло, — никому не говори об этом, мне не нужно ещё больше проблем.
Его глаза умоляли.
— Я думаю, что ты не прав, но это твоё дело, — сказала я тихо.
Он выдохнул.
— Спасибо.
А затем у меня появилась идея. Я вытащила телефон и быстро сделала фото этих повреждений. Я подумала, что ему, возможно, понадобятся доказательства преступления. Полагаю, моя юридическая подготовка пригодилась хоть где-то, даже если я не могла заставить его подать жалобу.
— Для чего это? — спросил он с подозрением
Я пожала плечами.
— Я не знаю, но однажды ты будешь благодарен мне за то, что я сделала это.
Не было похоже, что он поверил мне, но Джордан также не попросил меня удалить фото.
— У большинства людей ещё не было телефонов с камерой, когда я попал в тюрьму.
Мой рот раскрылся от удивления. Это небольшое заявление заставило меня осознать то, как же много он пропустил. Как много прошло мимо него. Я не знала, что сказать.
