Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален
Ивашка ворот застегнутой кофты на нос натягивает и ко рту присматривается.
— Вампиров убивают колом. Осиновым, — добавляю я, сам не знаю зачем.
— Какие вампиры, чудила?
— Фонариком посвети! — шиплю и из кармана телефон достаю, подсвечивая. Только вот… а нет клыков. Реально нет! Как испарились. Я даже вокруг посветил, в надежде, что отвалились и лежат тут рядышком себе спокойно.
— Ты, видать, просто расфантазировался. Не хуй ночью по свалкам лазить. Все, давай прикроем и валим, пока нас никто не видел.
Киваю, не став уточнять, что я его сфотографировать успел. Может, оно и к лучшему, чем мне Ивашка тут помочь сможет? Да ничем, только слухов напускает, из-за которых мое расследование в тупик зайдет. А то, что расследование будет, я даже не сомневаюсь. Такое дело! Да меня за него на работу без колледжа возьмут!
Мы вместе прикрываем тело и в полной тишине возвращаемся домой. Обсуждать нам больше нечего, и так все понятно — каждый остался при своем мнении.
Дома, уже помывшись и засев на чердаке, я, пересматриваю новые кадры. Убедившись, что клыки действительно были, скидываю фотографии на носитель, на котором и снимок Амана заныкан. Потом лезу в инет — искать новости о пропавших без вести за последний год. Чуйка подсказывает, что Ашир далеко не единственная «жертва ученых».
***
Ключ звенит в замке, и новая дверь кофейни в кои-то веки отъезжает без скрипа, впуская меня. Я вздыхаю. Еще один трудовой день — привет!
Переодевшись, я иду к стойке, где первым делом закидываю зерна в камеру кофемолки и включаю механизм . По помещению разносятся треск и аромат свежеомолотого кофе . Чтобы немного встать в колею , включаю музыку и приступаю к подготовке ингредиентов, но мысли мои далеки и от кофе, и от чая, и от работы в целом.
Связана ли моя находка с Аманом? Если кто-то реально проводит эксперименты над людьми, неудивительно, что для этого выбрали именно Ашира, да и логично, что не пойдет нормальный, не конченый человек на такую подработку. Ивашка с Аширом дружил с самого раннего детства — он когда-то жил по соседству, но потом его отец исчез, а мать окончательно спилась и, продав дом, сняла комнату недалеко от свалки. Она и не заметила небось до сих пор, что сын пропал, да и не факт, что обратит внимание в ближайшие пару месяцев. Постоянной работы и Ашира не было, он нигде не учился, часто уходил в загулы, так что даже друзья его бы не хватились, не наткнись я случайно на труп. А может такое быть, что Амана создали вот так же, только он сбежал? Не похоже, что он из бедняков, но если бы и был, то с его способностями это не сложно исправить.
Изучив вчера все материалы, что смог откопать, выяснилось, что объявлений о розыске пропавших без вести почти нет. Всего-то два за последние три года — ребенок пяти лет, оставленный мамашей у магазина, и пацан двадцатилетний, объявление о пропаже которого написала его девушка, семнадцатилетняя Мариэль Прилотова. Вроде, как я понял из старых записей в соцсетях, его родственники не захотели писать заявление, сказав, что тот страдал синдромом бродяжничества и, скорее всего, просто в очередной раз смылся и вскоре вернется. Не вернулся.
Шанс на то, что эти «ученые» давно могут вести подобную деятельность, достаточно высок, если они «работали» только с людьми не самыми социально защищенными. Вполне возможно, что кто-то еще вот так вот пропал…
Звенит колокольчик, и в кофейню заходит первый посетитель, отвлекая от раздумий. Отрываясь от нарезки корня имбиря, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с зеленым глазом.
Одноглазый гость, что отказывается писать имя на стаканчике.
— Доброе утро, — здороваюсь, дежурно улыбаясь, и отмечаю, что выглядит он более устало, чем обычно: косичка, что торчит из-под черного капюшона, растрепалась, под неприкрытым повязкой глазом залегла тень, да и вообще весь его вид несколько потертый, будто всю ночь в пыльных подворотнях терся.
— Раф, с собой, без имени, — говорит свою стандартную фразу, и я сразу включаю кофемашину, но тут мне в голову приходит мысль. А что, это шанс…
— У нас появился новый сорт кофе, хотите попробовать? За счет заведения.
Одноглазый смотрит удивленно, но, чуть обдумав, устало кивает, облокачиваясь на барный стул, и я, стараясь скрыть радость, быстро наливаю ему горьковатый напиток в маленькую чашечку для ристре́тто. Одноглазый осматривает его с подозрением, но берет и одним глотком опрокидывает в себя, чуть поморщившись.
— Слишком сладко, — комментирует, на что я пожимаю плечами и, забрав стаканчик, быстро прячу под стойку, выдавая новый, одноразовый.
— Ваш раф, — улыбаюсь и, пока он не ушел, решаюсь спросить: — Простите, а господин Аман… Вы общаетесь?
Одноглазый больше не выглядит удивленным, более того, у меня создается ощущение, что он подозревал о том, что я спрошу, потому что этот тип улыбается задорно и, изменив позу, перетекает, облокотившись на этот раз на барную стойку, с лукавым блеском в глазу.
— Я разве похож на бюро знакомств или сваху? — говорит мягким, даже каким-то интимным голосом, отчего я, в потрясении, на миг вообще забываю, о чем спросил. Скинув с себя непонятно откуда взявшееся наваждени е, хватаюсь на нож, чтобы не пялиться на его длинные пальцы, обтянутые черными перчатками, и начинаю с максимальной ответственностью нарезать имбирь, блея тихо:
— Нет, что вы, вы не так поняли… Я хотел…
Но закончить мысль мне не дают, одноглазый смеется и, подхватив со стойки свой раф отходит, бросая на ходу:
— Удачи в соблазнении, мелкий.
Мои щеки без моего ведома полыхают жаром, но я упорно продолжаю нарезать имбирь. Да, пусть поговорить не удалось, и пусть этот мужик думает обо мне всякие несуразицы, зато у меня теперь есть стаканчик, из которого он пил! Я сдам его на экспертизу!
Глава 10. Воровская эстетика
Ниррай
Улицы города пустынны и заброшены, рядом не то что несущихся машин нет и людей, даже кошек не видно, лишь туман, который с каждым моим шагом кажется все более живым. Будто он не природное явление, а мистическое существо со своим сознанием, что раскинулось по всему городу, собираясь окутать всех живущих тут.
Темнота и клубы тумана окружают меня со всех сторон, и тут раздается гром, а через секунду ледяной дождь потоком обрушивается на меня. Я вскрикиваю, но голос пропадает за шумом дождя и очередным раскатом.
Ужас накатывает резко, будто сваливается с неба, и я бегу, сам не зная куда. Кидаюсь к домам, но все двери закрыты, а окна плотно занавешены, меня никто не слышит. Я пытаюсь выбраться с этой улицы, но чем дальше бегу, тем более глухим и кошмарным становится мир вокруг. И вдруг прямо передо мной возникает тень громадного нечеловеческого существа, которое движется в мою сторону. Чувствую, как в горле пересохло от страха, и пытаюсь резко развернуться, только не могу и шевельнуться, замороженный.
И тут существо приближается, и я понима ю: это зеркало. Там я.
С криком сажусь, с силой сжимая одеяло. Сердце бьется так, будто я реально бежал, будто все это на самом деле было взаправду. Я дышу с трудом, пытаясь успокоиться и внушить себе что это сон, всего лишь очередной сон, что снится почти всегда, когда засыпаю трезвехонек. Руки дрожат, а чувство страха и тревоги не отступает. Как вдруг…
— Ниррай… — раздается сбоку. — Я могу помочь?
Разворачиваюсь резко, а на кровати, рядом, Аман лежит и на меня смотрит, не поднимаясь. Как я в эту секунду не поседел сам не понимаю! Мое восприятие мира еще после сна не отошло, а тут такое!
Щипаю себя на всякий случай, вдруг продолжение? Морщусь от боли. Да уж, привет, кошмары в реальности.
— Как ты сюда попал? — спрашиваю, оглядываясь. Все как раньше: двери на месте, сигнализация не орет, только ветровка чужая на кресле висит и ботинки на полу стоят.
— Через дверь, конечно же. Часто у тебя такое?
— Вампиры в кровати? Нет. Ты первый, остальных смущают три поста охраны и замки на двери. Как ты ее открыл?
