Правило Шестьдесят на Сорок (ЛП) - Уайлд Элли К.

Две недели назад, после экскурсии, Джуди казалась всего лишь очередным препятствием. Еще одной мелкой проблемой, которую нужно решить на пути к завершению проекта, стараясь при этом не сойти с ума.

Но в ту ночь в «Ниволи», наблюдая, как она несется по коридору и уничтожает придурка так, как я сам не мог себе позволить, не рискуя бизнесом, — это стало для меня всем. Ощущение, что у тебя есть союзник. Она поддержала меня, даже не зная об этом, потому что, черт возьми, как же тяжело просить о помощи, когда та нужна. Это обратная сторона взросления в десять лет.

Как рассказать Джуди обо всем этом, не раскрывая другую сторону? О том, что именно в ту ночь я потерял голову. Боролся с желанием упасть на колени и умолять позволить отплатить ей, о чем бы ни пожелала. И, возможно, я бы так и сделал, если бы отец не вернулся через пару дней и не разрушил мою жизнь.

Я окончательно и бесповоротно все испортил, не так ли? Пытался держать ее на расстоянии, а в итоге лишь обеспечил ненависть. Убил все шансы быть с ней, даже не осознавая, что на самом деле этого хочу. Теперь лучшее, что я могу сделать — это попытаться хоть как-то исправить ситуацию.

Джуди сидит, повернувшись на сидении, прижав лоб к стеклу. Мы молчим уже добрых двадцать минут, а я все еще пытаюсь переварить весь этот хаос.

— Ты попала в неприятности из-за того, что я позвонил Диане?

Ее недовольное выражение лица я вижу только в отражении стекла.

— Это серьезный вопрос? Клиент попросил босса убрать меня с проекта. С первого проекта, который доверили вести самостоятельно. И, кроме всего прочего, это сделал ты, а ты далеко не безымянная пешка в бизнесе. Конечно, я попала в неприятности.

Черт. Тошнота подкатывает к горлу. Я — настоящая, конченая сволочь.

— Ну, это… это не то, чего я хотел, — говорю я, и собственные слова звучат пусто и фальшиво.

Джуди поворачивается, и один взгляд застает меня врасплох, даже прежде, чем успеваю разглядеть выражение ее лица.

— А чего ты хотел?

Еще один вопрос, на который я не могу ответить. Я сжимаю руль до побеления костяшек. Я сказал Диане, что не могу с ней работать, и на самом деле имел в виду именно это. Наивно, но я не подумал, что ее босс решит, что проблема в Джуди, а не во мне.

Я — абсолютный. Чертов. Идиот.

Она все еще смотрит на меня, отказываясь вытаскивать меня из этой трясины.

— Я думал, что мы просто несовместимы в работе.

— Но почему? Я хорошо выполняю свою работу. У меня никогда не было проблем с клиентами!

— Послушай, это была моя ошибка. Я сделал то, что считал нужным в тот момент. Но ты все еще в проекте. В чем проблема?

Каждое слово звучит как жалкая отговорка, и я готовлюсь к ожидаемому взрыву негодования. Краем глаза вижу, как она расправляет плечи, открывает рот, но снова закрывает. Я бросаю на нее взгляд и вижу, что Джуди смотрит на руки, теперь уже нахмурившись.

— Ладно, — наконец говорит она, встречаясь со мной взглядом. — Как бы ни хотелось с тобой спорить, мы действительно несовместимы. У тебя есть претензии, и, честно говоря, я тоже не в восторге. Но нужно, чтобы проект был успешным, и я готова закрыть на это глаза. Просто дай делать свою работу, хорошо? Давай закончим этот проект и пойдем каждый своей дорогой.

Я не… Черт, не хочу этого. Мысль о том, что наши пути разойдутся, — как острая игла, вонзающаяся в сердце. Как будто я увидел мир в ярких красках, только чтобы в следующую секунду снова погрузиться в серую безысходность. Мне нравится, как она ставит меня на место, когда этого заслуживаю. Нравится, что не пытается угодить только потому, что кто-то решил, будто я нечто большее, чем среднестатистический шеф-повар. Эти колкие взгляды и едва заметная усмешка, когда она знает, что попала в цель.

Но я все равно чувствую на себе взгляд, Джуди ждет ответа. И что я могу сказать, кроме:

— Договорились.

После этого наступает тишина, тяжелая и болезненная, тянущаяся целую вечность. Наконец, я сворачиваю на площадку отдыха у обочины шоссе.

— Мне нужно размять ноги, — бормочу я, но она даже не смотрит на меня, когда паркуюсь и передаю ключи.

На улице свирепствует ветер, и я позволяю хлестать меня за грехи, пока брожу перед кафе. Телефон сообщает, что мы уже на полпути к саду. Я опускаюсь на скамейку, но тут же встаю, когда нога начинает нервно подергиваться.

Она — святая, раз согласна иметь со мной дело после всего, что натворил. Мне с трудом удается иметь дело с собой. В этот момент я готов к тому, что она просто возьмет ключи и уедет, оставив здесь.

И тут меня осеняет. Я даже, черт возьми, не извинился. Из груди вырывается стон, и я игнорирую испуганный взгляд пожилого мужчины, проходящего мимо. Когда я, черт побери, стал таким? Где свернул не туда?

Я не знаю, смогу ли жить с собой, если не найду способ все исправить.

* * *

Мы едем еще двадцать минут, и я решаюсь прервать гнетущую тишину.

— Я купил тебе кофе. Если хочешь, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.

Я знаю, что она заметила оба стаканчика, когда вернулся в машину. Но они так и стоят нетронутыми, потому что мне никак не удается подобрать слова к неловкому жесту примирения. Когда Джуди не делает попытки взять кофе, я добавляю:

— Клянусь, я туда не плевал. И… — я тянусь к отсеку в двери и протягиваю коричневый бумажный пакет. — Не знаю, как ты пьешь кофе. Тут всего понемногу.

Она хмурится, глядя на пакет.

— Тебе лоботомию²⁰ сделали?

— Я сам себе ее сделал ржавым гвоздем, найденным в подворотне, — я пытаюсь улыбнуться, но улыбка кажется такой чужеродной на лице, привыкшем к недовольному выражению, что она тут же угасает. — Слушай, Джуди. Мне очень жаль. За все, что натворил.

Даже не отрывая взгляда от дороги, я чувствую, как она долго и пристально изучает меня. Так долго, что начинают гореть уши. Когда она наконец открывает один из стаканчиков и добавляет пакетик сахара, я выдыхаю с облегчением.

— Ладно, все в порядке. Это… — она проводит краем чашки по губам.

А потом, слегка приоткрыв губы, слизывает каплю кофе, стекающую по краю стаканчика, и, черт возьми, у нее идеальные губы. Полные и мягкие, верхняя губа чуть пухлее нижней…

— Смотри на дорогу!

Черт. Как только взгляд возвращается на дорогу, я понимаю, что чуть не выехал на встречную полосу. Я резко выворачиваю руль, и Джуди едва не вылетает из сидения.

— Ты пытаешься меня убить?! — восклицает она, отставляя кофе подальше, чтобы не облиться. — Мы же только что помирились!

— Извини! Извини! Я не хотел… прости.

— Да-да, — раздраженно говорит она. — Давай попробуем провести хотя бы минуту без извинений, ладно? — Джуди промакивает салфеткой ногу и бросает ее в пустой подстаканник. — А может, вообще перестанем говорить. Так будет безопаснее.

В этот момент Джуди нажимает на сенсорный экран, прежде чем успеваю ее остановить. На секунду ищет что-то по «Блютузу», и я слишком поздно вспоминаю, как громко играла музыка, когда ехал за ней этим утром. Из динамиков раздается «He's a maniac, maniac…»²¹

Она откашливается, и я тут же бросаюсь уменьшать звук.

— Ничего себе, даже машина так считает. Это гениально! — смеется она и хлопает по панели. — Хорошая машина.

— Ты просто истеричка, — отвечаю я с каменным лицом.

Но легкий смех развеивает все напряжение, сковавшее тело. Я не знаю, что сделал, чтобы заслужить этот смех, но хочу слышать его снова и снова.

Я нажимаю на другую кнопку, и музыка меняется. Заполняет пространство знакомая мелодия «Take on Me»²².

Джуди отмахивается от моей руки, защищая территорию.

— Это твой плейлист? Серьезно? Я всегда представляла тебя любителем дэт-метала²³. Или дэтграйнда²⁴, когда хорошее настроение.

— Шутка не удалась. У меня никогда не бывает хорошего настроения.