Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

Сейчас здесь шумно и повсюду люди. Я не могу понять происходящее этой ночью и как я оказалась в такой ситуации. Я просто переживу это, а завтра привычная обстановка вернет мне рассудок, и я смогу придумать предлог для Лейлы, чтобы избежать ее свадьбы. Нет ни единого шанса, что я туда поеду.

Я, спотыкаясь, пробираюсь мимо барной стойки в поисках этого неуловимого коридора, ведущего в туалет. Я поправляю платье и волосы, стараясь идти как можно ровнее. Мне либо мерещится, либо вокруг творится черт знает что. Я прохожу мимо бильярдного стола, на котором лежит женщина, пока другая зубами вытаскивает лайм, зажатый между ее грудей, и пары целуются… повсюду.

Я замечаю, как сидящий мужчина просовывает свои большие ладони под черную кожаную юбку женщины, стоящей перед ним. Он сжимает ее задницу. Я не вижу его, только его большие ладони, которые, кажется, охватывают всю площадь ее ягодиц. Он задирает ее юбку и сдвигает стринги в сторону, а она откидывает голову назад и стонет, совершенно не стыдясь. Он притягивает ее ближе и раздвигает ее ноги своими, обутыми в ботинки, а затем засовывает два пальца в ее киску прямо при всех.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на это. Мне нужно отвести взгляд, но я… не могу. Я чувствую, как от увиденного между ног у меня разливается жар. Моя рука медленно поднимается от груди, по горлу к губам, я пытаюсь почувствовать шок, знаю, что должна, но не чувствую. Это неправильно. Я не должна смотреть на них. Но я просто не могу справиться с охватившим меня жаром.

Женщина стонет, когда он с силой вонзает в нее свои пальцы, и мне кажется, я слышу, как он говорит ей: «Возьми их, как хорошая маленькая шлюшка». Когда его лицо появляется из-за ее плеча, я в шоке вижу, что это Кай. Тот самый милый, приятный парень? Он ухмыляется… и, черт возьми. Я этого не ожидала.

— У меня есть еще одна рука, новенькая, если тебе интересно, — говорит он, когда я моргаю, понимая, что стою прямо перед ними и пялюсь.

Он усмехается, когда я начинаю быстро удаляться от них в сторону единственного коридора, который вижу, и протискиваюсь через распашную дверь, чтобы попасть в него. Здесь тише и темнее. Четыре двери до туалета или пять? Перед глазами все расплывается. Я решаю открывать все двери по очереди. В основном меня встречают неухоженные помещения, похожие на спальни. К счастью, я нахожу туалет. Вероятно, я не смогла бы продержаться дольше.

Я мою руки довольно приятным мылом. И хихикаю.

Чего только не увидишь, когда напьешься.

Я, как могу, привожу себя в порядок, прежде чем выйти обратно в коридор. Каким-то чудом мой макияж остался практически нетронутым. Оказавшись в темном коридоре, я оглядываюсь по сторонам, пытаясь вспомнить, откуда я пришла. Я слышу стоны вдалеке, и жар продолжает разливаться по мне. Что, черт возьми, со мной происходит? Почему это место так меня возбуждает?

Я решаю пойти направо и прохожу мимо первой двери. На ней прикручена табличка с надписью — «для тех, кто любит трахаться».

Судя по звукам, люди, находящиеся внутри, любят это делать.

В темном коридоре я замечаю свет. Он пробивается из-под двери в конце коридора.

Я игнорирую свою совесть, вместо этого я прислушиваюсь к тихому темному голосу в моей голове, который говорит мне идти туда, и я открываю дверь. Помещение большое и безупречно чистое. Огромный американский флаг с орлом в центре украшает стену. Он плотно натянут над удобным, потёртым кожаным диваном. Полы из темного дерева блестят чистотой. Здесь пахнет кедром. В задней части есть кухня, похоже на квартиру-студию. С другой стороны широкого открытого пространства — перегородка из массива дерева.

Я захожу внутрь, как будто у меня есть приглашение, убеждая себя, что это совершенно нормально, что я вторгаюсь в чужое пространство. В глаза бросается кровать королевских размеров, безупречно заправленная темно-серым постельным бельем, и десять футов книжных полок, уставленных книгами. У меня открывается рот от удивления, когда я подхожу к ним и рассматриваю некоторые названия, проводя пальцами по корешкам. Девушку, которая всегда любила читать классику, это впечатляет.

«Искусство войны».

«Огонь в животе».

Коллекция очень старых книг Макиавелли.

«Великий Гэтсби».

«Прекрасные и проклятые».

«1984».

И дальше полки, уставленные классическими произведениями литературы. Я стою и провожу по ним пальцем, рассматривая другие предметы. Мое внимание привлекают фотографии. На них Вульф, Шон и другие мужчины, одетые в бежевую форму с головы до ног. Даже шлемы у них бежевые. Я переворачиваю их, чтобы посмотреть, есть ли какая-нибудь информация на обороте.

Полевые огни 2009, Ревущий лев 2010, След орла 2012.

На всех написано — 2-й батальон 9-го полка.

Миссии?

Некоторые из них сделаны в непринужденной обстановке, другие выглядят так, словно это служебные фотографии. Я провожу пальцем по лицу Вульфа на одной из них: белая футболка вся в пыли, он так загорел, что его кожа выглядит неузнаваемой, и на столе перед ним лежит пистолет очень устрашающего вида, как будто он его чистит. На этих фотографиях у него гораздо меньше татуировок, чем сейчас, но в глазах то же бесстрастное выражение.

Взгляд человека, который многое повидал.

Я двигаюсь дальше, достаю экземпляр «Великого Гэтсби», провожу пальцами по потрепанному корешку и переворачиваю книгу. Глаза на твердой синей обложке пронзают меня. Я не видела этого издания раньше и сразу же понимаю, что оно очень старое. Я открываю его и читаю написанное от руки послание на внутренней стороне обложки:

«Моему яростному защитнику, всегда смотри на мир шире, чем позволяет задний двор», и сердечко под ним.

— Что ты здесь делаешь? — раздается за моей спиной. Низкий голос, от которого у меня по спине бегут мурашки.

Я резко поворачиваюсь и падаю спиной на полки, отчего они начинают дребезжать.

Вульф стоит всего в десяти футах от меня. Он только что принял душ, его волосы распущены, мокрые пряди касаются ушей, на нем чистая черная футболка и черные джинсы. В руке он держит свой жилет. Я смотрю на его покрытые татуировками предплечья, на которых проступают вены, когда он откидывает волосы назад.

Я открываю рот, но мне нечего сказать. Ничего не поделаешь, я совершенно свихнулась, решив осмотреться в его комнате.

И, честно говоря, кого я пытаюсь обмануть? Я сразу поняла, что это либо его комната, либо Акса. Ради Бога, я все еще держу в руках его книгу.

— Я спросил, что ты здесь делаешь, и я не повторяю дважды, — говорит он, намеренно медленно отбрасывая свой жилет на кровать, его голос — его низкий бархатный голос — одновременно ускоряет и успокаивает мое сердцебиение.

— Я просто… свет горел, я подумала, что это выход, — неуверенно отвечаю я, чувствуя, как румянец заливает шею. — На самом деле, это ты оставил дверь открытой, так что это вроде как твоя вина, — добавляю я, стараясь говорить как можно увереннее.

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Вульф устремляется ко мне, в два шага сокращая расстояние между нами. Я поднимаю взгляд на него, возвышающегося надо мной. Так близко. Опасно близко.

Он поднимает руку, и я вздрагиваю, — ничего не могу с собой поделать, это естественная реакция, что он может причинить мне боль.

Вульф наблюдает за мной с легкой ухмылкой, и смущение захлестывает меня, но он продолжает, позволяя своим костяшкам пальцев дотронуться до моей скулы, затем спуститься вниз, к горлу. Он прикасается ко мне. Я только сегодня познакомилась с этим мужчиной, а он уже прикасается ко мне.

Он останавливается у основания шеи, чувствуя, как под его пальцами гулко бьется мое сердце.

— Опять этот острый язычок. Ты не контролируешь слова, которые срываются с него, но при этом ужасно напугана, маленькая колибри. — Его глаза встречаются с моими, когда он поднимает руку и обхватывает мое горло. Его ладонь накрывает его полностью, и я сразу же понимаю, почему он называет меня так… Он видит и чувствует, как мое сердце бьется со скоростью миллиона ударов в минуту. Его пальцы скользят к моему затылку, подушечки пальцев проводят по коже головы, а затем он сжимает мои волосы в кулак и тянет меня к себе, прижимая так близко, что мне некуда больше смотреть, кроме как в его серые глаза.