Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

Он что, думает, я пришла сюда, чтобы заняться с ним сексом? Инстинкт берет верх, я поднимаю руку и бью его по лицу. Судя по звуку, удар был сильным, но, похоже, мне больнее, чем ему, потому что он даже не вздрагивает.

Он сжимает мои волосы так крепко, что я вскрикиваю. Я чувствую жжение, словно он вот-вот вырвет их с корнем.

— А я-то решил, что ты уже готова сбросить с себя этот безупречный фасад… Но теперь я вижу. Колибри просто нравиться немного насилия… — рычит он, садистский огонек вспыхивает в его глазах, и я впервые вижу в них эмоции.

Я замахиваюсь снова, зная, что он ответит, но ничего не могу с собой поделать.

Какая-то темная сила внутри меня берет верх. Его рука скользит обратно к моему горлу, охватывая его целиком, когда моя ладонь снова бьет по его щеке в том же месте, что и несколько мгновений назад. Он сжимает пальцами мое горло, так контролируемо и умело, что у меня перед глазами мгновенно вспыхивают звезды.

Он прав, я в ужасе, но происходит кое-что еще. Что-то, чего я не смогла бы понять, даже если бы попыталась. Я сжимаю бедра, чувствуя, как все мое естество начинает ныть от желания под его пугающими прикосновениями.

Это заставляет мою кровь кипеть в венах, и из меня вырывается тихий стон, который я не в силах сдержать. Я чувствую его прикосновения везде одновременно. Когда он наклоняется ко мне, я ощущаю тепло его губ, чувствую, как его пряный кедровый аромат, смешанный со свежим, чистым мылом, окутывает меня.

— И он посмотрел на нее так, как все женщины хотят, чтобы на них смотрел мужчина, — спокойным голосом произносит Вульф, крепко сжимая мою шею и проводя костяшками пальцев свободной руки вниз, к вершинке моего затвердевшего соска.

Я беспомощно вздрагиваю.

Вульф не задерживается на моей груди. Он продолжает спускаться вниз к изгибу моей талии. Его пальцы медленно двигаются по моему предплечью, пока его рука не сжимает книгу, которую я все еще держу в руках. Он грубо вырывает ее у меня.

— Ник Каррауэй, — говорит он, поднимая «Великого Гэтсби», как будто я не знала, что именно так зовут рассказчика. Он ставит книгу обратно на полку, не ослабляя хватки на моем горле.

— Это не библиотека. Итак, когда ты поняла, что это моя комната, скажи мне, почему ты осталась, Бринли?

Ненавижу то, что мне нравится, как мое имя слетает с его языка.

— Пожалуйста, просто отпусти меня, прости, что я пришла сюда, я не знала, что это твоя комната. Я увидела книги… Мне стало любопытно, — говорю я, с трудом втягивая воздух.

Я пытаюсь вырваться из его хватки на моем горле, но безрезультатно, у меня начинает темнеть перед глазами. Я царапаю его предплечья, а он держит меня так крепко, что дышать трудно, но возможно.

При этом пульсация в моей киске не прекращается, и я начинаю всерьез сомневаться в своем здравомыслии.

Эти серые глаза теперь бурные и темные, смотрят в мои. Я удивляюсь, когда хватка Вульфа ослабевает, и его большой палец начинает двигаться вверх-вниз по моему горлу, а затем устремляется вверх и оказывается под ухом. Поглаживание продолжается и там.

— Думаю, ты поняла, что это моя комната, как только вошла, и хотела, чтобы я тебя поймал, — говорит он, обнажая правду. Он прикасается мозолистой подушечкой большого пальца к чувствительному месту под ухом, совершая медленные круговые движения, и испытываемые ощущения почти заставляют меня закатить глаза.

— Ты думаешь, что должна бороться со своими желаниями. Мир всю жизнь твердил тебе, что ты должна держать их в узде, но ты не хочешь. Ты жаждешь, чтобы я прикасался к тебе вот так. — Его глаза блуждают по мне, словно он пытается понять меня.

Я вижу, как он принимает решение, и начинает скользить другой ладонью по внешней стороне моего бедра.

Вулф умеет держать себя в руках, его дыхание спокойное и ровное, но его обычно светлые глаза такие темные, что я не могу не потеряться в них. Я полностью в его власти. Я учащенно дышу, пока его взгляд продолжает исследовать меня.

— Ты возбуждаешься от того, как я смотрю на тебя, — замечает он.

Я сжимаю бедра, когда его хватка на моей шее усиливается, а желание разгорается все сильнее с каждым его словом, с каждым прикосновением. Я борюсь с этим всеми силами.

— Отпусти меня. — Выдавливаю я из себя, и с каждой секундой мое сопротивление ослабевает.

— Ты можешь бороться со мной, если хочешь, маленькая колибри. — Вульф запрокидывает мою голову назад, открывая для себя мою шею. Он опускает губы к точке, где бьется мой пульс, целует меня там, всего один раз, и я сдаюсь. Все ощущения обостряются, контраст его бороды и мягких губ, когда они прикасаются к моей коже, подобны статическому электрическому разряду. Я чувствую все. Мой ноющий клитор, одежду на теле, воздух вокруг меня, поразительно прохладный, когда тепло его рта рассеивается, его восхитительное дыхание, касающееся меня.

— Борись, — приказывает он еще более низким тоном. — И я обещаю, что это сделает твое удовольствие ярче.

Мы встречаемся взглядами всего на секунду, пока я принимаю решение, шквал моих темных фантазий захватывает меня. Я пытаюсь ударить его коленом, но он блокирует меня и снова запускает руку в мои волосы. Я бью его еще раз, но он отпускает мои волосы и быстро поднимает оба моих запястья над головой, сжимая их одной рукой с той же силой, с какой держал за горло. Я не могу сравниться с ним физически, но я должна попытаться, не так ли?

Его слова действуют на меня… Я вырываюсь, потому что он так сказал.

Потому что мне всегда говорили, что мужчина должен заслужить право прикасаться ко мне подобным образом. Вульф прав в этом, но он также прав, когда говорит, что я хочу, чтобы он прикасался ко мне.

И я хочу.

Удерживая мои руки, Вульф своим мощным коленом раздвигает мои ноги и прижимается своим телом к моему. Книжная полка впивается в мои лопатки.

— Ты можешь притворяться, что не хочешь меня. Но твое тело говорит о другом. Видишь… — Он проводит большим пальцем по моему горлу, где пульс продолжает бешено колотиться. Невозможность пошевелиться — это слишком. Я непроизвольно сжимаю бедрами его ногу, и это создает легкое трение, от которого моя киска болит еще сильнее. Он наклоняется и позволяет своим зубам коснуться кожи моей шеи.

Я слышу его тихий стон, и он выдыхает:

— Блядь.

Я всхлипываю в ответ, моя грудь тяжело вздымается, с каждым вдохом я прижимаюсь прямо к нему.

— Твое сердце так трепещет всякий раз, когда я рядом с тобой. Ты хочешь, чтобы я забрался под это платье?

Я хочу?

— Ты хочешь узнать, могу ли я заставить это сердце биться еще быстрее?

— Иди на хуй! — Я выплевываю эти слова, кажущиеся чужими на моем языке, потому что раньше я никогда их не употребляла, но что мне остается, если я не могу вцепиться в него.

На его коже остались царапины от моих ногтей, а щека красная, но он, кажется, даже не замечает этого.

— Мое сердце бьется быстрее, потому что… я боюсь тебя, — честно говорю я, глядя ему в глаза, надеясь, что он смутится и отпустит меня, и одновременно желая, чтобы он этого не делал.

— Я знаю, — рычит он. — Мне это чертовски нравится.

— Пожалуйста… — всхлипываю я, наполовину в экстазе, наполовину в ужасе.

Этому мужчине нравится пугать меня, и я понятия не имею, на что он еще способен.

Я смотрю в его пылающие глаза, его невозможно красивое лицо кажется совершенно лишенным сочувствия. Он охотник, единственная цель которого — поймать добычу, и сейчас его добыча — я.

— Бьюсь об заклад, ты всегда все делала правильно, не так ли? — спрашивает Вульф, когда его свободная рука скользит к молнии на спине моего платья.

— Д-да, — заикаюсь я.

— А ты знаешь, что люди — единственный вид, у которого сексуальные действия подразумевают получение согласия? Все остальные виды, которые населяют землю, лишены этого.

Он грубо дергает молнию, и, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, платье падает к моим ногам.