Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

— Желание и первобытная потребность — вот единственные правила, которые движут всем живым, — говорит он.

Я задыхаюсь, когда мои соски еще больше твердеют от прохладного воздуха. Вулф рычит, после чего наклоняет голову и втягивает один из них в свой горячий рот, играя с ним языком. Я хочу бороться, но…

Черт возьми. Это так приятно.

Я прислоняюсь головой к книжным полкам и издаю рваный стон, неосознанно двигая бедрами навстречу ему.

— Все очень просто. Ты просто позволяешь своему телу брать то, что оно хочет. — Зубы Вульфа цепляют мой сосок, затем он проводит по нему языком, и я вздрагиваю под его губами.

— Ты не знаешь… чего я хочу… — выдыхаю я. Он переходит к другой моей груди и играет со вторым соском, и я чувствую, что могу сгореть от удовольствия, которого никогда раньше не испытывала.

— О, да… я уже знаю тебя. — Его губы скользят по мне, одна рука по-прежнему удерживает мои запястья, а другая обхватывает талию, скользя по всем участкам кожи, до которых он может дотянуться.

— Ты хочешь испытать, каково это — когда мужчина знает, что с тобой делать. Когда он может удовлетворить все темные желания, которые ты когда-либо испытывала, но никогда не признавалась себе в этом.

— У меня были такие мужчины, — жалко лгу я. Мои слова звучат невнятно и срываются на стон, когда его губы касаются моей груди, а язык проводит по вершинке соска. Моя пьяная смелость только раззадоривает его. Вульф прикусывает мой сосок, и я вскрикиваю, когда крошечные разряды удовольствия пронзают мою киску.

Когда я бесстыдно прижимаюсь к нему бедрами, до меня доходит, что это именно то, чего я хочу. То, чего я всегда желала с Эваном, но на что он не был способен. Я думала, что никакой мужчина не способен…

— Нет, маленькая колибри, это не так, потому что ты встретила меня только сегодня. — Он опускает голову к коже под мочкой моего уха, и мои руки начинают терять чувствительность в его захвате. Вульф не спеша вдыхает мой запах, проводя носом вдоль моей шеи. — Не стоит испытывать на мне этот умный язычок. Я уже использую все свое гребаное терпение, когда ты находишься в моем пространстве, — рычит он, сильно прикусывая мочку моего уха.

Я всхлипываю от боли, но внешне это звучит как удовольствие.

— Боль тебя не пугает… — Это не вопрос, а утверждение, но я не упускаю удивления в его голосе. Нет, боль пугает меня, хочу возразить я, но не могу. Мое тело не слушает мой разум, как следовало бы, и прямо сейчас мое тело побеждает, причем с большим отрывом.

Рука Вульфа скользит по тонкому хлопку моих трусиков и одним движением запястья шлепает по моей киске. Должно быть, я совершенно не в состоянии контролировать собственное тело, потому что я снова громко стону.

— Тебя это заводит, — рычит он, хмуря брови.

— Почему это тебя злит? — спрашиваю я, задыхаясь и молча умоляя о большем.

— Потому что я хочу сделать с тобой плохие вещи. Очень плохие вещи. И если я знаю, что ты не попытаешься меня остановить, — это опасно для тебя.

Вулф еще шире разводит мои ноги в стороны, удерживая меня на месте своим мощным телом. Его каменный член прижимается к моему бедру, он кажется таким же большим, как и сам Вульф, и это воспламеняет меня, когда я представляю, как он заполняет меня так, как я никогда раньше не испытывала.

Если бы мои руки были свободны, я бы просунула их под его рубашку, просто чтобы узнать, какие чувства испытываешь, когда обнимаешь такого мужчину. Всего один раз.

Вульф одним движением срывает с меня трусики, словно они сделаны из папиросной бумаги, и я задыхаюсь, стоя полностью обнаженной перед мужчиной, с которым только что познакомилась, в то время как он остается полностью одетым, в своей стихии, контролируя ситуацию.

В его руках власть.

Может это страх, алкоголь, что угодно, но я настолько мокрая, что по моим бедрам течет.

— Пожалуйста, — всхлипываю я, а потом снова стону, подаваясь бедрами ему навстречу, не до конца понимая, о чем прошу. В тот момент, когда это слово слетает с моих губ, из его груди, прижатой ко мне, вырывается едва слышное рычание.

— Судя по тем чертовым звукам, которые ты издаешь, ты с таким же успехом могла попросить меня съесть тебя живьем. — Вульф скользит губами по шее, ключицам, плечам, груди, то покусывая, то целуя меня. Когда его ладонь спускается ниже по моему животу, я жду с нетерпением, тая в его руках.

Наконец подушечка его среднего пальца нащупывает мой клитор, и все мои жалкие попытки отстраниться от него прекращаются.

Вместо этого я закрываю глаза, прижимаюсь ближе, позволяю своему телу взять верх и умоляю его о большем.

Глава 11

Габриэль

Я не целую женщин. Никогда не думал, что это действие имеет какой-то смысл. Когда я был молод, это был необходимый шаг, чтобы получить то, чего я хотел, а именно — кончить. Когда я перестал использовать это как инструмент для достижения цели, я просто прекратил это делать. Нет необходимости в любезностях, когда женщины просто раздеваются и просят тебя трахнуть их.

Но я борюсь с желанием поцеловать Бринли. Не для того, чтобы проникнуться ее чувствами, и не потому, что жажду ее нежности. Нет, это плотская потребность, от которой я не могу избавиться. Мне хочется облизать каждую частичку ее тела, поглотить ее, а потом присвоить все, что останется, пока она не станет полностью моей. Мои пальцы скользят между ее ног, и я стону ей в рот, все еще отказывая себе в поцелуе.

— Ммм… Эта маленькая мокрая киска… для мужчины, которого ты боишься? — спрашиваю я.

Она отвечает мне тихим «да», когда два моих пальца погружаются в ее горячее, тугое влагалище.

Такое чертовски тугое, как будто ее никогда не трахали.

— Ты течешь по моей руке, ты хочешь страха и боли, которые я могу тебе дать.

— Я… я не знаю, — тихо бормочет она, пока мои пальцы растягивают ее.

— Да, ты знаешь, ты уже делаешь это, Бринли, моя рука вся мокрая… — Одно ее имя на моем языке заставляет мой член умолять. — Еще, — говорю я.

Она снова стонет, а я пытаюсь понять в чем власть этой женщины надо мной.

Мой член пульсирует. Я давно не хотел никого так сильно, может быть, вообще никогда.

Ее глаза расширяются, когда я стою над ней, наслаждаясь видом ее обнаженного тела, в то время как мои пальцы ласкают ее клитор, а затем проникают в нее в медленном, размеренном темпе, пока я смакую каждый ее звук. Ее тело — совершенство. Мягкое, шелковистое, с изгибами, с таким количеством соблазнительных местечек, что я никак не могу решить, к чему прикоснуться в первую очередь.

Ее тихие всхлипы, когда я погружаю в нее пальцы, подтверждают то, что отказываются делать ее губы. Я провожу языком по ее горлу, наслаждаясь непривычным ощущением, когда ты возбуждаешься вот так, просто соприкасаясь губами с ее кожей.

Я обхватываю губами затвердевшую вершинку ее соска, слегка прикусывая его зубами. Она вздрагивает и подается бедрами мне навстречу.

Я ухмыляюсь.

Она не хочет меня, но при этом такая жадная, такая нетерпеливая.

— Я так не делаю… Я не могу, — стонет она, полностью теряя контроль над собой, когда я начинаю двигать пальцами быстрее, с легкостью скользя по ее возбуждению, а мой большой палец начинает уверенно массировать ее набухший клитор.

— Да, ты можешь. Ты уже делаешь, — подбадриваю я ее. — Возьми то, что тебе нужно.

Я поглаживаю ее точку G, и то, как закатываются ее глаза, говорит мне, что она никогда не испытывала этого раньше. Звуки ее влажной киски, когда мои пальцы входят и выходят из нее, опьяняют, из ее горла вырываются тихие хриплые стоны.

Я продолжаю водить языком по ее прелестному розовому соску. Я не могу насытиться. Вкус у нее такой же сладкий, как и запах.

— Я даже не знаю тебя… пожалуйста, мне нужно… — Протест Бринли вступает в противоречие с ее подрагивающими бедрами, когда я снова ласкаю пальцами то место внутри нее, которое позволит ей кончить. Я не свожу с нее глаз, наблюдая как ее зрачки расширяются, а на щеках проступает румянец. Звуки, которые она издает, и то, как она смотрит на меня, говорят о том, что все эти ощущения для нее совершенно новые. Это заставляет меня еще сильнее хотеть обладать ей.