Отмель - Крейг Холли

– Хм, – говорит он.

– Именно. Не поверишь, но с тех пор я дважды с ней встречалась, и каждый раз Ариэлла делала вид, будто ничего не произошло, будто и не было никакой записки. Притворялась счастливой, кормила Матео десертом с ложечки, смеялась, говорила, что хочет от него ребенка. Я тоже написала ей записку, в которой спросила, какая помощь ей нужна, но Ариэлла ее даже не взяла.

– Нет, не надо. – Джек возвращает мне записку. – Не лезь в это, Эмма.

– Но как иначе? Вдруг она в беде?

– Пусть сходит в полицию вместе с телохранителем.

– Очень смешно. А вдруг ее не выпускают? Не исключено, что муж действительно держит ее под замком.

Джек опять качает головой, по-прежнему хмурясь.

– Я не хочу, чтобы ты ввязывалась в эту историю.

– Хорошо, не буду. – Я снова сую записку между карточками. – Но почему она передала мне записку, а потом больше ничего не сказала?

Он вскидывает руки:

– Понятия не имею. Может, она немного с приветом. Ты ведь совсем не знаешь этих соседей. Держись-ка ты от них подальше и позволь Чарльзу делать свою работу.

– Но не мог бы ты все-таки поспрашивать о Матео?

Джек делает глубокий вдох, кивает и просовывает голову в горловину футболки.

– Если пообещаешь, что больше не будешь вмешиваться в дела его семьи.

Не знаю, удастся ли мне сдержать обещание, но все равно киваю и целую Джека в грудь, пока он не успел натянуть футболку. Может, Ариэлла больше не станет просить меня о помощи. Но если попросит, я буду просто не в силах ей отказать.

Я щекочу носом волосатую грудь Джека, он смеется, и я стаскиваю футболку с его плеч.

– Опять? – спрашивает он, стоя передо мной голым.

Бросаю футболку на пол и киваю:

– Опять.

Два месяца назад

Я уже второй раз приглашаю Ариэллу в бар, расположенный недалеко от нашего оздоровительного центра. Мои коллеги обычно ходят туда вечером по пятницам, а я составляю им компанию. Мы играем в дурацкие игры вроде «что ты выберешь» или смотрим, как инструктор по йоге Трейси заигрывает с женатыми бизнесменами. Мне не терпится оказаться там, уютно устроиться в кабинке и заказать мини-бургеры с тушеной свининой и тонко нарезанную картошку фри.

Сегодня я пришла первой. За тускло освещенной барной стойкой толпятся посетители, решившие пропустить по бокальчику после рабочего дня. Они заказывают Маргариту и темный шираз, а я выбираю красное вино для своих спутниц, минеральную воду для себя и миску картошки фри. Затем занимаю нашу любимую кабинку у камина и подкладываю под спину подушку.

Девчонки еще не пришли, а напитки уже подали. Я откидываюсь на спинку кресла и расслабляюсь. Скорее всего, Ариэлла не появится. Мы не виделись с тех пор, как вместе пили кофе на Бонди-Бич, и, как сказал Джек, мне, наверное, не стоит усложнять ей жизнь. Но, встретив соседку вчера, когда она выезжала из ворот своего дома, я все-таки сообщила ей о наших планах, и часть меня хочет увидеть ее снова. Не то чтобы я беспокоюсь, скорее заинтригована. Стоило ли передавать мне всего одну записку? Неужели ее саму не гложет совесть? А ведь вчера на подъездной дорожке Ариэлла улыбалась и вела себя абсолютно нормально, как обычная женушка, решившая съездить за продуктами. Я даже не уверена, был ли с ней телохранитель.

Первой приходит Трейси, поблескивая золотыми кудряшками, ниспадающими ей на плечи. Она ходячий флакон хипстерских благовоний из числа тех, что долго висят в воздухе после ее ухода и пропитывают своим запахом любую ткань, до которой дотрагивается Трейси.

– Прости, что опоздала, – извиняется она и целует меня.

– Ничего. Возможно, моя соседка Ариэлла составит нам компанию.

– Отлично. Чем больше народу, тем веселее. – Она шагает к бармену.

Дверь бара открывается, и входит Барбс, впуская небольшой сквозняк, вторгающийся в окружающее нас тепло. Она машет мне, замечает за стойкой Трейси и направляется к ней. К тому времени, как они обе подходят к столику, я успеваю рассмотреть Барбс и понять, что денек у нее выдался непростой: помада подстерлась в уголках, тушь слегка осыпалась с ресниц. Барбс наливает себе огромный бокал красного вина и неспешно его потягивает.

– Что ты выберешь: работать или весь день сидеть дома? – начинает она.

– Работать, – хором отвечаем мы с Трейси.

Я поглядываю на часы. Ариэлла опаздывает уже на пятнадцать минут. Странно. Она ведь кажется такой пунктуальной. Снова прячу часы под рукав и отпиваю минеральной воды.

– Что ты выберешь: шоколад или вино?

– Сегодня – вино, – бурчит Барбс, делая очередной глоток.

– А я, наоборот, в шоколадном настроении. Не нравится мне это вино. – Трейси корчит рожицу и оглядывается на стоящих за стойкой мужчин. Как обычно, присматривает себе партнера.

Я намерена рассказать коллегам об Ариэлле, особенно если та не придет. Как бы они поступили, получив такую записку?

– Послушайте, мне нужен ваш совет…

Кто-то похлопывает меня по плечу, заставляя обернуться.

Это она. Ариэлла здесь. А с ней – телохранитель, облаченный в длинный темный плащ и солнцезащитные очки, которые он, к моему удивлению, сегодня впервые сдвинул на лоб. Лицо у Ариэллы перекошено. Она явно плакала, и это заметно. Нетрудно распознать опухшие от слез глаза и раскрасневшиеся щеки.

– Привет! Как поживаешь? – здороваюсь я с соседкой, поглаживая ее по руке. Затем встаю, чтобы обняться, и замечаю, что она не отпускает меня чуть дольше обычного. Рука Ариэллы дотрагивается до моего кармана. Напрягаюсь всем телом. Она что-то туда положила. Записку? А вдруг он увидит?

Вот какой будет теперь наша дружба. Тревоги и печали Ариэллы вызывают во мне какое-то нездоровое, извращенное восхищение, узнав о котором мои коллеги непременно забеспокоились бы. В голове гудит. Дело вовсе не в том, что мне доставляет удовольствие видеть грусть в ее глазах, и даже не в тайном обмене записками, просто я до странности заинтригована. Ариэлла явно нуждается в помощи, и я хочу утешить ее как клиентку, хоть и не могу сделать это здесь и сейчас. Не при Трейси и Барбс. Не при охраннике, преследующем ее, точно акула. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю, как она покусывает губу, морщится и отпивает вина в перерывах между знакомством с моими подругами. Телохранителя они не замечают: он сливается с толпой постоянных клиентов. Ариэлла прихлебывает вино, как воду, почти не участвуя в беседе, а затем, когда разговор прерывается, смех стихает и ненадолго воцаряется тишина, наклоняется ко мне и говорит, обдавая меня клубничным запахом:

– Мне пора. Я иду на ужин с Матео, – после чего с чересчур громким стуком ставит пустой бокал на стол.

– Но ты же только что пришла.

Она быстро моргает, вытирая красные от вина губы.

– Спасибо за угощение.

Ариэлла встает, прощается с моими коллегами и пробирается сквозь толпу к выходу. Телохранитель следует за ней. Подруги смотрят на меня, совершенно сбитые с толку, спрашивают, зачем она вообще приходила и почему почти не участвовала в разговоре. Но я одна понимаю, с какой целью она заглянула к нам, осушила бокал вина, а потом испарилась, как короткий вдох. Причина ее странного поступка лежит у меня в кармане, прожигая дыру в ткани джинсов.

Сейчас

Автомобиль останавливается у подножия холма рядом с яхт-клубом «Воклюз». И зачем Чарльз нас сюда привез? Мы ведь никогда здесь не были. Невысокое, обшитое досками здание предназначено для хранения лодок, участвующих в соревнованиях по парусному спорту, и там просто не поместится такая большая яхта, как наша. Странноватый домик выглядит старомодным и больше напоминает площадку для проведения свадеб или семейных встреч.

Кики прижимается носиком к окну, затуманивая стекло теплым дыханием. При мысли, что с ней или Купом может что-то случиться, во мне все сжимается.

Я не стану возражать, если Чарльз решил увезти нас, чтобы защитить детей. Но по-прежнему не понимаю, что происходит, и постукиваю кончиками пальцев по экрану смартфона, борясь с соблазном написать любимому.