Номи Бергер - Бездна обещаний
— Не думай! — приказала она себе, усаживаясь в темноте за пианино. — Не думай, не думай, не думай!
Кирстен неустанно повторяла свою команду, машинально привычными движениями разминая руки. Она твердила ее, быстро и резко поднимая и опуская в такт руки.
Кирстен нужен был свежий образ, чтобы сосредоточить на нем свое внимание, и образ этот немедленно предстал перед нею: Джефф, сидящий за «Стейнвеем» в их музыкальной зале, еще до того, как Джеффри приказал вышвырнуть инструмент из дома. Кирстен видела себя сидящей с сыном, показывая ему… Нет. Кирстен остановила возникшую картину, словно нажала на кнопку «стоп» на видеокамере, и начала сначала.
Кирстен и Джефф на сцене «Карнеги-холл» за стоящими друг против друга роялями. Сердце Кирстен учащенно забилось, на верхней губе от волнения выступили капельки пота. Произведение, которое они исполняют, — концерт, написанный специально для двух роялей. Кирстен поискала в памяти, какое это могло бы быть произведение, и остановилась на Концерте ля-бемоль мажор для фортепьяно с оркестром Мендельсона. В этот вечер они выступают с оркестром Нью-йоркской филармонии. Дирижер — Майкл Истбоурн. У Кирстен от возбуждения по спине побежали мурашки. На Кирстен сиреневое платье и бриллианты, Джефф в черном фраке, по вместо традиционного белого галстука-бабочки его бабочка тоже сиреневая: мир должен знать, что между матерью и сыном существует нерасторжимая связь. Счастливо улыбаясь своей мысли, Кирстен опустила руки и заиграла.
Она посмотрела на Джеффа, на мгновение их взгляды встретились: Кирстен улыбнулась сыну, Джефф подмигнул в ответ и ниже склонил голову над клавиатурой. Кирстен вдруг почувствовала жжение в веках. Она взглянула на подиум, тревожно ожидая, что Майкл подскажет ей. Мускулы рук стали твердеть, Кирстен почувствовала боль от кончиков пальцев до самых плеч. Она попыталась вновь расслабиться — и не смогла.
Через два часа она сдалась и снова легла в постель. Весь остаток ночи Кирстен пролежала не сомкнув глаз, страдая от ломоты в несчастных своих руках.
К восьми утра Кирстен больше не могла выносить жестокую пытку. Она приняла душ, надела тонкое хлопковое пляжное платье и вышла из дома, не выпив даже чашки утреннего кофе. Спускаясь вниз по пыльной, мощенной камнем дорожке, ведущей к заливу, Кирстен почувствовала, как увлажнились ее ладони, а в висках глухо застучала кровь. К тому времени, когда она наконец увидела «Марианну», Кирстен совершенно выдохлась. Последние крохи мужества оставили ее, и Кирстен остановилась посреди дорожки, не в силах сделать далее ни шагу.
А что, если девушка провела ночь у Эндрю? А может быть, они и теперь там оба? И, если это так, нужно ли ей об этом знать? Кирстен сделала нерешительный шаг назад. И вдруг разозлилась. Как Эндрю смел приглашать на яхту какую-то незнакомку, если он ни разу не позволил Кирстен посетить свое судно?
Разрываясь между желанием закатить Битону скандал и просто уйти, Кирстен на мгновение выбрала ничегонеделание. И тут она увидела его. Битон сидел на борту яхты, держа на коленях что-то похожее на раскрытый эскизник. Сердце Кирстен счастливо встрепенулось. Девицы поблизости не наблюдалось. «А где доказательства? — спросила себя Кирстен. — Где гарантия, что она не спит в каюте, или не готовит завтрак, или…»
Эндрю, заметив ее, замахал рукой, он действительно махал ей. Кирстен машинально замахала в ответ.
Она уже почти подошла к яхте, когда Эндрю спрыгнул на скрипящий, шаткий настил причала, чтобы встретить ее. Разочарование с новой силой овладело Кирстен, видевшую, что даже и теперь Битон никак не хотел подпускать ее слишком близко к своему обиталищу. Но все мысли моментально вылетели из головы Кирстен, как только Эндрю обнял ее и принялся целовать. Она полностью погрузилась в гостеприимное тепло этого объятия, чувствуя в нем себя безопасно. Ей хотелось полностью раствориться в Эндрю, затеряться в нем, чтобы никогда больше с ним не расставаться.
У Эндрю голова пошла кругом. Первое же объятие Кирстен заставило его почувствовать слабость, колени Эндрю задрожали от желания и дюжины других восторженных эмоций. Целуя Кирстен, чувствуя изгиб ее тесно и страстно прижавшегося к нему тела, Эндрю проклинал себя за то, каким образом он последний раз покинул Кирстен. В этот момент Эндрю окончательно понял, что, как бы он ни боролся, Кирстен всегда будет стихийным пламенем, сжигающим все его существо. Пожаром, который не в силах погасить ни расстояние, ни отречение.
За две недели разлуки Эндрю ни на минуту не прекращал скучать по Кирстен, желать ее, но он не должен позволять себе такие чувства. Не должен позволять себе подпускать Кирстен слишком близко, ведь вместе они лишь на какое-то время. Параллельные пути, которыми они шли сейчас, рано или поздно разойдутся и поведут их в противоположных направлениях. Кирстен уедет, он останется: все будет так просто и так больно! Всему наступает конец.
— Надеюсь, ты прекрасно провела время? — спросил Эндрю, как только смог снова вздохнуть.
Кирстен рассмеялась. Эндрю запомнил, слово в слово, то, что она говорила ему на прощание.
— Я — да. А ты?
— Естественно.
Они наперебой заговорили. Кирстен рассказывала о своем вояже в Афины, к Полисисам, Эндрю горел желанием поведать о своем путешествии. А вот в чем он ни за что не хотел признаться, так это в том, что из-за Кирстен он срезал срок своего плавания и вернулся в Тавиру раньше, чем собирался, — и все лишь затем, чтобы обнаружить отсутствие Кирстен.
Кирстен слушала рассказ Эндрю лишь вполуха. Ее не интересовало путешествие Битона, Кирстен была полностью поглощена мыслями о блондинке — о ней он не только избегал говорить, но и упоминать. Но Кирстен твердо определила себе не упускать Эндрю с крючка.
— Ну а как же она? — наконец нетерпеливо перебила Кирстен красочный рассказ Битона.
— Кто она?
— Твоя партнерша по плаванию.
— Какая партнерша?
— Ну, хорошо, твоя визави за обедом, — мгновенно призналась Кирстен в том, что видела их в «Жилао».
— Ах, эта!
Кирстен, скрестив руки на груди, ждала, но в ответ получила лишь недоуменное пожимание плечами.
— Э-Э-Эндрю! — повысила голос Кирстен и якобы топнула ногой о деревянный настил пристани.
— Я встретил ее только вчера, так что тут особо не о чем говорить, — несколько оробев, честно признался Эндрю. — Она остановилась у моего щита и купила три лучшие акварели. Сказала, что она датчанка и служит на каком-то чартерном клиппере, приписанном к Марселю. Как только девушка ушла, я свернулся и отправился обедать в «Жилао». Только я начал есть, смотрю — она стоит в очереди за свободным столиком. Увидев меня, датчанка подошла и спросила, нельзя ли сесть за мой столик, я не возражал. Ты же не можешь требовать от меня невоспитанности по отношению к своим благодетелям или я не прав? — Во взгляде Кирстен Битон не встретил восторженной поддержки своему принципу. — В данную минуту она уже на пути в Алжир — конец истории.
