Исцелиться любовью (ЛП) - Харт Кэмерон

Кэмерон Харт

Исцелиться любовью

Глава 1

Эллиот

Еще неделя, еще один сеанс физиотерапии.

Пожилой мужчина, сидящий рядом со мной, пристально смотрит на мою ногу, и на секунду мне кажется, что он видит сквозь джинсы искалеченную плоть и изношенные мышцы. Затем я осознаю, что двигаю здоровой ногой вверх-вниз достаточно сильно, чтобы раскачать хлипкое, жалкое подобие дивана в приемной здания по делам ветеранов.

Я прилагаю все усилия, чтобы не постукивать каблуком по полу, но мне удается продержаться всего около пяти минут, прежде чем мое беспокойное ерзание находит другой выход. Вместо того, чтобы покачивать ногой, я начинаю теребить огрубевший участок кожи на локте.

Я ненавижу это. Ненавижу сидеть здесь, ненавижу ждать, ненавижу быть окруженным стариками, которые служили своей стране десятилетия назад и никогда в жизни не занимались ничем другим, и ненавижу то, что я собираюсь стать таким же, как они. Черт возьми, я уже такой. Сломленный, озлобленный и ожидающий, что правительство исправит меня, чтобы снова забыть обо мне.

Господи, это удручающая мысль.

Проверяя свой телефон, я закатываю глаза, когда вижу, что уже десять минут прошло с начала моей встречи. Я уже должен был бы привыкнуть к тому, что все, связанное с поступлением в центр ветеранов, всегда превращается в кошмар, но у меня все равно портится настроение.

Кого я обманываю? Я был в постоянном плохом настроении с тех пор, как проснулся на больничной койке шесть месяцев назад.

Полагаю, в сегодняшней задержке отчасти виноват я сам. После моего визита на прошлой неделе мне сообщили по электронной почте, что мне назначат нового физиотерапевта. Это не стало неожиданностью. Парень вышел из комнаты в слезах после того, как я разразился потоком ругательств, которые, возможно, были адресованы ему, а может, и не ему.

Женщина, с которой я работал до него, выглядела достаточно взрослой, чтобы приплыть сюда на «Мэйфлауэре». Я, конечно, не сказал ей этого. По крайней мере, не в таких выражениях. Я согласен с тем фактом, что она мне не подходила. Она едва могла приподнять мою ногу, чтобы показать, какие растяжки она от меня хотела.

Третий раз — это чудо, не так ли? Во всяком случае, так говорится в пословице. Я тоже готов расстаться и с этим новым физиотерапевтом. Тогда, может быть, они сочтут, что со мной слишком сложно работать, и я смогу исчезнуть в горах и гнить в своей хижине в одиночестве.

Проведя рукой по лицу, я пытаюсь прогнать мрачные мысли из головы. Так много людей говорили мне, что мне повезло, что я выжил во время взрыва, но я чертовски уверен, что мне не повезло. Быть армейским рейнджером было моей единственной целью в жизни. Мой отец был профессиональным военным, который вышел в отставку с заслуженными почестями. Я? С почетом уволен в отставку в возрасте тридцати восьми лет. Единственная удача в том, что граната чуть не оторвала мне ногу, — это то, что мой старик умер до того, как стал свидетелем того, как его сын стал таким разочарованием.

Мужчина рядом со мной кряхтит и встает, пересаживаясь на другое место. Должно быть, я снова начал дрыгать ногой вверх-вниз. Я ничего не могу с собой поделать. Находясь в этом здании, ощущая запах чистящих средств, смешанный с запахом сигарет и сигар последнего поколения ветеринаров, жужжание флуоресцентных ламп, бьющих прямо в лицо… По коже бегут мурашки, а мозг, кажется, вибрирует под черепной коробкой.

Я закрываю глаза и пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. На этот раз вместо сырого, тревожного запаха, который ассоциируется у меня со всеми больницами и клиниками, я ощущаю нотку сладких цитрусовых. Я резко открываю глаза, пытаясь найти источник, и поражаюсь, увидев потрясающую женщину, стоящую у стойки администратора. Ее светло-рыжие волосы заплетены сзади в длинную косу, открывая нежные фарфоровые щеки, усеянные веснушками. Она смотрит на что-то сверху вниз, так что я не могу точно сказать, какого цвета у нее глаза, но я знаю, что это от нее пахнет солнцем и апельсинами.

Мои глаза прикованы к каждому ее движению, от того, как она покусывает нижнюю губу, до того, как изящной рукой заправляет несколько прядей волос за ухо. Женщина, наконец, поднимает взгляд, позволяя мне лучше рассмотреть ее лицо. У нее блестящие, искрящиеся голубые глаза, и на мгновение я забываю, как дышать. Она улыбается мне, отчего у меня сильно сжимается грудь, и я чуть не теряю сознание от недостатка кислорода.

— Эллиот Эриксон? — спрашивает это неземное создание. Я киваю, словно в трансе. Затем ужасная реальность происходящего дает мне пощечину. — Я Бриэль. Ваш новый физиотерапевт.

Она протягивает мне руку, и я смотрю на нее. Я знаю, что она хочет, чтобы я пожал ее, но я боюсь прикоснуться к ней. Эта женщина каким-то образом уже имеет надо мной власть, а ведь она произнесла всего несколько слов.

Я прочищаю горло и снова киваю, отклоняя ее протянутую руку. К ее чести, Бриэль, похоже, не смущает моя грубость. На ее полных губах все та же улыбка, а ее голубые глаза все это время изучают мои, пытаясь понять меня.

Удачи, милая. Даже я себя не понимаю.

— Хорошо, — говорит она, и в ее голосе по-прежнему звучит веселье. — Меня предупреждали, что вы попытаетесь меня отпугнуть. Жаль, что для вас это не первое мое родео, мистер.

Бриэль приподнимает бровь, ухмылка на ее лице вызывает странное чувство, отдающееся во всем моем теле. Я с трудом осознаю это, ведь прошло так чертовски много времени. Я думаю… Она мне нравится.

Не-а. Черт. Это неприемлемо и неуместно. Я должен прекратить это дерьмо.

Бриэль слегка наклоняется вперед, чтобы быть ближе к моему лицу. Я отрываю взгляд от ложбинки между грудей, которую она демонстрирует под таким углом, и сосредотачиваюсь на ее ярко-голубых глазах.

— Между нами говоря, — шепчет она, — я также думаю, что Хелен стара, как горы, и ей нужно было уйти на пенсию по крайней мере пять лет назад.

Я моргаю, глядя на эту загадочную женщину, наблюдая, как она выпрямляется и слегка подмигивает мне. Какого черта? Кто эта женщина? Почему она мне улыбается?

— В любом случае, — продолжает Бриэль, — вы такой же болтливый, как о вас все говорят. Как насчет того, чтобы мы прошли в мой кабинет, и я ознакомилась с вашим планом восстановления и обсудили некоторые улучшения?

Я киваю и начинаю вставать, свирепо глядя на Бриэль, когда она снова протягивает мне руку.

— Я не калека, — рычу я на нее.

— Я не уверена, что это политкорректное заявление, и я сделаю вид, что этого не слышала, поскольку это ваш первый день со мной. Но еще один грубый или пренебрежительный комментарий, и я...… Ну, я пока не знаю, что сделаю, но это будет неприятно.

Она разворачивается на каблуках и направляется, как я предполагаю, к своему кабинету. Соблазнительная спитфайр идет довольно быстро, что, как я полагаю, является частью ее наказания за мое поведение. Я следую за своим новым физиотерапевтом по коридору и поворачиваю направо, стараясь сдержать улыбку в ответ на ее милую маленькую угрозу. Если она сочла это грубостью, то Бриэль ждет большой сюрприз.

Как только мы оба усаживаемся в ее кабинете, Бриэль открывает мое досье и читает несколько строк про меня. Клянусь, я пытаюсь отвести от нее взгляд, но мои глаза не слушаются меня. Вместо этого я остолбенело смотрю на ее округлые щеки, нос пуговкой и полные, надутые губы, которые, как я заметил, она время от времени покусывает. У меня возникает безумное желание поглотить и ее губы, но я загоняю эту мысль поглубже. Конечно, я не буду действовать в соответствии с этим, и не только потому, что уверен, что Бриэль ударила бы меня по члену, если бы я попытался что-то предпринять.

— ...Ну и как вам такое предложение? Несколько дополнительных упражнений в течение дня, а не только вечером. Я не уверена, о чем думал Джаред, когда говорил вам об этом. Вероятно, он знал, что утренние упражнения — это полный отстой, и не хотел вас злить. — Последнюю часть она произносит про себя, но я слышу ее громко и отчетливо. Она не ошибается. Я накричал на Джареда за то, что он заставлял меня делать болезненные растяжки по утрам, поэтому он перестроил программу на упражнения перед сном.