Валерий Горбунов - Секреты для посвященных
Странное письмо это не обрадовало Раису. Холодом заполнило грудь. Этот заполошный настаивал, чтобы она никому не говорила о его письме, выходит, он по-прежнему в бегах и на нем вина. Как он думает проникнуть сюда, в эту режимную, днем и ночью охраняемую зону? И зачем? Что ему тут делать?
Раиса почувствовала: страшная опасность нависла над ее жизнью. Надо ее как-то отвести. Но как?
Сейчас, после второй встречи с Николаем Гринько у озера, все чувства обострились в ней. И чувство опасности, и решимость ее отвести. Она это сделает. Еще не знает как, но сделает. Жизнь, послав ей Гринько, предоставила последний шанс. Она его не упустит.
6С детства в его сознание запали слова «секрет», «военная тайна», от которых, как выяснилось, избавиться не так-то легко. Вячеславу все время казалось, что многое показывают ему по ошибке, из-за неверно понятого указания главкома. Поначалу он боялся пользоваться магнитофоном, задавать слишком дотошные вопросы, останавливался у предела, который сам же для себя установил. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Мыслящий современный человек, журналист, ярый поборник гласности, презирающий всевозможные запреты, умолчания, словом, секреты и тайны. Сюда приехал с желанием вести себя смело, напористо, требовать доступа во всяческие недоступные места, добиваться точных и ясных ответов на свои вопросы. Честно говоря, он ожидал, что люди, которым поручено охранять секреты, будут пристально наблюдать за каждым его шагом, брать под контроль каждое услышанное и записанное им слово, таиться от него, скрывая что-то очень важное. Но ничего подобного не происходило. Майор Беликов, проведя Вячеслава через очередной охраняемый пост и передав его с рук на руки очередному специалисту-ракетчику, тотчас же тактично отходил в сторону, предоставляя гостю полную свободу.
И Вячеслав понял, что предел его любознательности — не вокруг, а внутри него самого. Позже ему открылась и другая, простая истина: тайна, а она, конечно, была (как ей не быть на ракетном полигоне!), гнездилась не в расположении военных объектов, не во внешнем виде колоссальных ракетных систем и устройств, обеспечивающих непрерывное поддержание их боеспособности, а в схемах и формулах, в составе и качестве того или иного сплава, топлива, в возможностях того или иного компьютера. То есть в том, чего не увидишь простым глазом. Тем более если ты человек сугубо штатский. Секреты были, и еще какие, но они могли открыться только посвященным.
Он входил в залитые ровным светом залы координационно-вычислительного центра, где в ярко-голубых металлических шкафах машин под непрерывный плотный шум шла какая-то таинственная работа, без которой ныне немыслимо существование ни одной крупной системы. Вступал под высокие ангарные своды корпусов научно-испытательного комплекса, ходил, как в лесу среди дубов, среди ракет, чьи острия уходили вверх на высоту многоэтажного дома, видел эти же ракеты в горизонтальном состоянии на ложе сверхмогучих автотранспортеров, оснащенных множеством огромных, в рост человека, колес — так лилипуты, должно быть, перевозили спящего Гулливера. Люди, неторопливо и усидчиво работавшие вокруг порожденных ими самими чудовищ, были внешне ничем не примечательны, таких встретишь в любом КБ или НИИ. Но, как шепнул Вячеславу сопровождавший его майор, многие из них — поистине уникальные мастера своего дела, им цены нет. Вот этот — лауреат Государственной премии, вот тот недавно получил орден Ленина, а третий только что с блеском защитил докторскую, правда по закрытому списку.
Эта непрерывная, идущая по восходящей, по траектории запущенной ракеты научная, созидательная работа полигона, как всякая творческая работа, вызывала уважение.
— Вон там, — майор Беликов ткнул рукой в сторону леса, — большой комплекс, подобный байконуровскому… С него запускаем тяжелые спутники типа «Молния» и «Метеор». А те, что поменьше, «Радуга» и «Восход», уходят в небо с другого комплекса. Сейчас вы его увидите. Тут система другая: ракета не подвешивается в пусковой системе, а ставится непосредственно на опоры стартового стола. Обслуживают эти ракеты с помощью передвижной башни. Да вот она…
Вячеслав с интересом оглядел ажурное сооружение стометровой высоты. Майор долго объяснял своему подопечному преимущества этой башни. Здесь в случае надобности можно заменить один космический аппарат на другой даже тогда, когда ракета-носитель уже находится на пусковом устройстве.
Но Вячеслав слушал его рассеянно: его мысли были уже не о мирных, а о боевых ракетах. И не о всех ракетах, а об одной-единственной — той новой ракете, к испытанию которой усиленно готовился космодром. На это ему уже успели намекнуть.
Вячеслав вышел из МИКа (монтажно-испытательного корпуса), находясь под глубоким впечатлением увиденного и услышанного. Поэтому не сразу заметил, что майора Беликова рядом с ним нет. Тот вынырнул откуда-то сбоку.
— Садитесь в «Волгу». Она доставит вас в гостиницу. А мне надо задержаться.
Вячеслав уселся рядом с водителем.
— Вперед!
Однако водитель не спешил повернуть ключ зажигания. Вячеслав с удивлением взглянул на него и замер: где-то он уже видел это темное, узкое лицо с синими подглазьями и ярко-горящими, черными, черкесскими глазами. Видимо, водитель тоже узнал Вячеслава.
— Дик? — перед глазами живо возникла сцена у подъезда редакции: двое на ступенях — он и она. Дик и Дюймовочка.
Дик протянул руку к стартеру, и машина рывком тронула с места. Наблюдавший за их отъездом майор неодобрительно качнул головой.
«А что тут удивительно? Ведь Лера говорила, что Дик на космодроме. Как, интересно, он сумел ей сообщить об этом? Каким-нибудь тайным кодом, который в ходу у хиппарей? И все-таки странно, что Дик оказался именно здесь, на северном полигоне. Мог бы и на южном». Но пора было начинать разговор:
— Как служится?
— Как всем.
Вадим явно не спешил вступать в разговор с журналистом. Надо было его как-то расшевелить.
— Незадолго до отъезда из Москвы я виделся с Лерой, — сообщил Вячеслав. — Она сказала, что вы здесь, просила передать привет. — Последнее Вячеслав присочинил.
— И ей привет. С кисточкой! — перекосив лицо, ответил Дик.
Вячеслав удивился:
— Зачем так? Мне казалось, между вами… Она хорошая девочка.
— Хорошая! С ней каждый может. Вы, наверное, тоже попробовали? Ну как? Ничего?
Машина снова дернулась. Вячеслав рассердился.
— Эй, ты! — грубо крикнул он. — Как у тебя язык поворачивается так говорить о девушке?
Дик не спускал горящего взгляда с дороги. С его тонких, искривленных презрением губ слетали эти слова:
— А вы знаете, как у нас с ней было? В Ленинграде. На чердаке. Мишан, местный, ленинградский, вылез на крышу — хотел полюбоваться заходом солнца. А мы остались вдвоем. В темноте. Ну и…
— Зачем вы мне это говорите? Мне не нужны ваши откровения. Гадкий мальчишка. Остановите машину. Немедленно! Дальше я пойду пешком.
Этот жалкий парень вызвал у него отвращение. Это было чудовищно, здесь, на космодроме, в святая святых, в месте, где собраны самые честные, самые умные, самые надежные, оказался этот мальчишка, этот подонок. Как это случилось? Разве можно положиться на такого?
Выскочив из машины, Вячеслав с силой захлопнул за собой дверцу, но она тотчас же отворилась.
Дик распластался на переднем сиденье, голова его свешивалась вниз, он кричал:
— Идите жалуйтесь! Мне все равно… Я всех вас ненавижу!
Выпученные глаза, налитые кровью, вдруг закрылись, из-под век хлынули слезы. Худое тело сотрясала судорога.
Вячеслав перевел дух. Успокоился. Подошел, поднял с земли пилотку, нахлобучил на коротко остриженную голову Дика.
— Возьми себя в руки. Ты же мужик.
И, повернувшись, пошел к видневшемуся неподалеку белому зданию гостиницы. Здесь его ждала еще одна встреча. Со старой знакомой.
7Красивая женщина в белой, отделанной кружевом кофте и длинной черной юбке сбежала по широким мраморным ступеням и как вкопанная остановилась перед Вячеславом:
— Вы?!
Он удивился еще больше. Раиса Сметанина. И двух месяцев не прошло, как он расстался с ней в Сосновском леспромхозе. Там она заведовала Домом для приезжих, размещавшемся в деревянном теремке с островерхой башенкой, делавшей строение похожим на старорусскую деревянную церквушку, каких немало еще сохранилось в этих северных местах. Теремок был искусно украшен тонкой деревянной резьбой — дело рук леспромхозовского шофера Кости Барыкина, Раисиного ухажера. После двух ужасных убийств, происшедших в леспромхозе, Барыкин внезапно исчез.
Оказывается, и Раиса покинула Сосновку, видимо бежала от тягостных воспоминаний. Но как ей удалось попасть сюда, в городок при космодроме?
