Татьяна Устинова - Мой генерал
Он развеселился:
— Что значит никак? Ты меня не пустишь?
Да. Это очень глупо. Не пустить она его не может, и вообще у нее нет никакой возможности… воздействия.
— Это мое «приключение», — сказала Марина мрачно. — Ты и так у меня все украл. Я же не знала, что ты генерал.
— При чем тут мое… звание?
Она промолчала. Объясняться ей не хотелось.
Знай она, что он генерал, ей и в голову бы не пришло привлекать его к своему «приключению»! Она-то была уверена, что он обыкновенный кретин, который ищет отпускных развлечений и волочится за ней от нечего делать, просто потому что она самой первой попалась ему на глаза вместе со своей шляпой из дивной итальянской соломки.
— Ладно, — вдруг решительно сказал Федор Федорович. — Пошли. Только тебе нужно одеться, очень холодно и сыро. У тебя есть свитер или дать тебе свой?
Марина подтвердила — да, есть — и выразила немедленную готовность мчаться за ним в свой номер.
— Я с тобой, — заявил Федор.
Ему не хотелось с ней расставаться и приятно было время от времени думать, что всю грядущую ночь она проведет у него под боком и он станет делать с ней все, что ему заблагорассудится.
В своей спальне она быстренько нацепила черную майку — любимую! — и почти новые черные джинсы и выдернула с полки свитер. За стеной, в ее гостиной, был Федор Тучков, она чувствовала его присутствие, как будто он смотрел на нее.
Когда со свитером в руке она повернулась к двери, оказалось, что это так и есть.
Он стоял в дверях и смотрел на нее.
— Ты что? — пискнула она и стремительно и густо покраснела. — С ума сошел?
На это он ничего не ответил, зато спросил, как вежливый муж после нескольких часов ожидания, покуда любимая «чистила перышки»:
— Ты готова?
— Я?
— Ты.
— Я готова, — призналась Марина и покраснела еще пуще.
— Тогда пошли.
И они пошли.
На этот раз Федор решил, что они выйдут через отдельную дверь корпуса «люкс», и Марина не стала уточнять, почему не через главную.
Дождь почти перестал, но так похолодало, что изо рта, как у лошади на морозе, валил влажный пар.
— Налево, — сзади сказал Федор Тучков, как только они выбрались на улицу. — Конюшни в той стороне.
— Рядом с прудом? — уточнила Марина, которой на пруд совсем не хотелось.
— Нет, дальше. На самой границе леса.
— Откуда ты знаешь?
— Я туда ходил.
— Зачем?
— Изучал местность.
— Мы будем отступать в горы? — храбро спросила Марина. — Ты дашь мне «парабеллум»?
Никого не было в мокром лесу, даже птицы попрятались от дождя. Налетающий время от времени ветер стряхивал на голову и за шиворот тяжелые капли. Одна попала Марине на нос, она утерлась рукавом и поморщилась.
За деревьями с правой стороны показался пруд, сморщенный от ветра, как будто взъерошенный, неприглядный, с железной гнилой водой.
— Я туда не хочу, — косясь, призналась Марина.
— Мы туда не пойдем, — успокоил ее Федор. — Нам выше. Во-он где конюшни, видишь?
Марина ничего не видела.
— Крыши между деревьями. Приглядись.
Она пригляделась. Опять ничего, кроме мокрых стволов.
— Хорошо бы там не было никого, — озабоченно проговорил Федор. — Если там сторож сидит, не даст он нам ничего посмотреть.
— Федор, а что мы должны смотреть?
— Я хочу посмотреть на лошадь.
— Зачем?
— У тебя на лекциях первокурсники не плюются из ручек жеваной бумагой?
— Еще как плюются! — энергично заговорила Марина. — Я им, поганцам, говорю, заставлю, как в школе, всех полы мыть. А они все равно плюются! Главное, ведь большие уже, а все равно кретины! — Тут она неожиданно остановилась. — Федор, при чем тут мои первокурсники?
Он поддержал ее под руку — сломанная ветром ветка валялась поперек растрескавшейся асфальтовой дорожки.
— Конкретно первокурсники ни при чем. Я пытаюсь тебе растолковать технологию покушения на Вадима.
— Технологию?
— Ну да. Когда лошади подошли близко к обрыву, из кустов кто-то запустил в лошадь отточенной проволокой. А может, проволока была в трубке, и нужно было просто дунуть. Скорее всего так, чтобы особенно не размахиваться. Как твои первокурсники со своей жеваной бумагой. Лошадь почувствовала укол, должно быть, довольно сильный, потому что на проволоке остался след крови, взвилась на дыбы. Все остальное нам известно.
Федор мельком взглянул на Марину. Ему очень хотелось, чтоб она оценила его «дедуктивные способности».
Кажется, она оценила.
— Самое главное, — продолжил он, любуясь собой, — попасть в лошадь с такого расстояния ничего не стоит. Она большая, идет не быстро, можно долго прицеливаться и вообще никуда не торопиться. Одно мне совершенно непонятно.
— Что?..
— Почему такой дикий способ?
— Чтобы выдать убийство за несчастный случай.
— Выдать убийство за несчастный случай очень трудно, Маруська. Киллеры, которые на этом специализируются, самые дорогие. Практика показывает, что даже выбросить человека с балкона в принципе не просто, если он не без сознания, конечно. Все равно останутся следы борьбы, синяки и так далее. Машиной задавить — очень маленькая вероятность, что задавишь до смерти. С лошади сбросить — вообще ни в какие ворота.
— Принцесса Диана погибла, — упрямо сказала Марина. — В машине.
Федор покосился на нее:
— Она погибла в катастрофе. «МИ-6» и британский королевский дом ни при чем, уж мне-то поверь!
— Откуда ты знаешь?!
— Все все знают. Только не говорит никто. И никогда не скажет. Версия о том, что ее и Доди погубила злая королева-мать, чтобы отчимом будущего британского монарха не стал, боже сохрани, араб, гораздо красивее и романтичнее, чем ДТП в состоянии алкогольного опьянения и на скорости сто двадцать три километра в час, да еще в тоннеле. В злую королеву все верят с трех лет. А в пьяного водителя?
То, что говорил Федор Тучков, очевидно, было и правильно и справедливо, но Марина нипочем не согласилась просто так взять и принять его точку зрения — ночь, скорость, два коктейля, выпитые в лобби-баре, молодецкая удаль водителя и… финал.
Со злой королевой выходило как-то… лучше, по крайней мере можно было убедить себя, что все это не зря — осиротевшие мальчики, которым и так непросто живется, родители-миллионеры, от которых навсегда ушел единственный сын и наследник.
— Ну вот, — сказал Тучков Четвертый после паузы. — Что за идея — стрелять в лошадь проволокой, чтобы она сбросила всадника?
— Мы должны выяснить, кто должен был ехать с этой группой и не поехал, — быстро соображая, сказала Марина. — Потому что, когда началась паника, лошади заволновались и могли вообще всех сбросить. Хорошо, что больше никто не упал!
