Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– Работаешь тут, работаешь!
– Ну, Димочка…
– Как будто я распоследний… урод!
Надя вдруг отцепилась от него, повалилась на стол и зарыдала в голос.
Такого удовольствия рекламным девушкам он доставить не мог, поэтому крикнул в сторону двери:
– Концерт окончен!
Послышался удаляющийся стук каблуков и смех.
– Э, матушка… – Дима обнял жену. – Что за мокроту ты разводишь? Тут документы, между прочим, всякие важные… Ну, хватит, хватит, нос вытри, балда!
Он протянул ей платок, который обнаружил в собственном кармане с утра – котята с бантами на шее указывали на то, что платок заботливо положила Надя.
– Димочка, я ведь по делу к тебе, – всхлипнула она. – Пришла совершенно официально! – Она вытерла слезы котятами и вернула их Грозовскому.
– Да ну? – весело удивился Дима. – Очень интересно! Официально?
– Да! – Надя слезла со стола и, пригладив волосы, села на стул. – Совершенно официально. Как деловой партнер.
Заинтригованный Грозовский наспех навел порядок на столе, сел в директорское кресло и, стараясь не расхохотаться, с деловым видом сказал:
– Слушаю вас. Весь внимание.
– Дима, я собираюсь сделать у тебя заказ.
– Не понял.
– Ну, понимаешь, Димочка, мне надо прорекламировать мое бюро.
– Твое бюро? – смеяться Грозовскому расхотелось. – Ка… какое еще бюро?
– Вот как раз и не знаю еще, как назвать-то его, – с энтузиазмом сообщила Надежда. – Вот я заказ у тебя и делаю!
– Что?! – Дима вскочил, чувствуя, что с удовольствием бы разбил еще что-нибудь, но из образцов на полке лежали только канцтовары и предметы личной гигиены. – Что, черт возьми, происходит?!
– Димочка, я решила оказывать услуги населению…
– Какие, стесняюсь спросить? – прошипел Грозовский.
– Бытовые, Димочка, бытовые. Да не волнуйся ты так! Ну, будешь оформлять заказ или мне с твоей офис-менеджером по душам поговорить? – Надя угрожающе побарабанила пальцами по столу.
Дима со стоном выдохнул, сел и закрыл глаза, чтобы успокоиться.
У Надюхи тоже были свои фирменные приемы – «с офис-менеджером поговорить»…
– Ладно, – он открыл глаза и, посмотрев на Надю, издевательски уточнил: – Только, может, по-родственному договоримся, без оформления?
– Ага, размечтался, – усмехнулась Надежда.
Через два часа она, давясь от смеха, пересказывала свой «деловой разговор» Ольге.
– А я ему говорю так спокойно: «Дима, что ты мне голову морочишь всякими глупостями, я к тебе по делу пришла, совершенно официально».
– Ну? – хохотала Ольга, подливая ей чай. – А он?
– А он… Он орать стал, как дикий крокодил! Что ты, Димку не знаешь, что ли?
Ольга хорошо знала Димку, поэтому они обе чуть со стульев не упали от смеха.
– Ой, не могу, – держась за живот, простонала Ольга. – Не смеши меня больше, Надюш!
– Да я и не смешу, я правду рассказываю. Я уж думала, что никогда ему объяснить не смогу, что за бюро собираюсь открыть. Говорю, ну, помнишь, фирма такая была давно, «Заря», что ли, называлась… Она, эта фирма, и полы мыла, и окна, и еще что-то там… Вот, говорю, я тоже такую хочу открыть. Найму людей, буду брать заказы. А он все никак в толк не возьмет! Прям беда с этими мужиками.
– Ну и что в конечном итоге? – Ольга утерла слезы, выступившие от смеха. – Понял он?
Надя, сделав «деловое» лицо, передразнила Грозовского:
– «Агентство рассмотрит и предложит варианты разработки бренда и рекламной продукции». Понял, слава те, господи! У меня хоть кто поймет! Я ж понятно объясняю.
Они опять захохотали.
В детской послышался Петькин смех, топот и строгий голос Анны Алексеевны:
– А ну-ка, кто у нас не умеет убирать за собой игрушки?
– Слушай, – отдышавшись, спросила Надя. – Ты няню-то нашла?
– Сейчас… – Ольга вытянула руку, призывая Надю перевести дух. – Сейчас я тебя веселить буду.
– Подожди! – взмолилась Надежда. – Дай хоть чаю глотнуть!
Она шумно сделала пару глотков, выпрямилась и приказала:
– Ну! Теперь начинай!
Ольга не успела и слова сказать, как они снова покатились со смеху.
Из детской спустилась Анна Алексеевна с Петькой на руках, хмуро обозрела все это безобразие, забрала бутылочку с соком и гордо ушла, выразив прямой спиной и высоко поднятой головой все свое возмущение.
– Суровая, – перестав смеяться, поделилась впечатлением Надя.
– Не то слово, – шепнула Ольга. – Я ее боюсь.
– Да я свою тоже боюсь! Такая зануда, прям спасу нет!
– Нет, эта не зануда. Она просто… какой-то монстр!
– Монстр?! Так зачем же ты монстра в дом пустила?
– Да я особо и не пускала. Просто Петька… Ты же знаешь, он такой бука, чужих боится. А к ней сам на руки полез! Сразу! Представляешь?! А сейчас он вообще от нее не отходит. Без нее ни спать, ни есть не желает. По вечерам, когда она уходит, мука мученическая с ним управляться!
– Да, – вздохнула Надежда, – и как раньше без нянь управлялись?
– Так, тихо… – Ольга опять предостерегающе подняла руку. – Больше смеяться я не могу!
– Тогда проводи меня! Поздно уже.
Ольга накинула куртку, и они вышли из дома, стараясь не шуметь, чтобы не вызвать недовольства няни.
Возле ворот, наскоро припаркованная, стояла машина Нади – зеленый «Фольксваген»-«жук». На заднем стекле красовалась наклейка – туфля на каблуке, – означающая или предостерегающая, что за рулем женщина.
– Ну как? Привыкла? – кивнула на «жука» Ольга. – Я смотрю, ты из машины не вылезаешь, а раньше боялась даже покупать.
– Вспомнила! Это когда было… Я уже Шумахером себя чувствую.
– Ну, смотри, Шумахер, не очень-то расслабляйся! Поезжай аккуратно и не торопясь.
– Ну вот, и ты туда же! – фыркнула Надя, эффектно распахивая дверь и садясь за руль. – Мало мне Димки! Он каждый день достает меня со своими наставлениями!
– Ничего, ничего! Правильно достает! Потерпишь.
Ольга подождала, пока Надя накрасит губы, глядя в зеркало заднего вида.
– Ну все, поехала, – наконец сообщила она и, вдруг выскочив из машины, чмокнула Ольгу в щеку, оставив след яркой красной помады.
– Надька! Ты для этого губы красила? – Ольга потерла щеку, испачкала руку, засмеялась и схватила пригоршню снега, чтобы запустить им в Надю.
– Тихо! Это способ такой излишки помады с губ удалять. Я в журнале вычитала. – Надя снова села за руль и завела движок. – Сереже привет. Где он у тебя, кстати? Поздно уже вроде…
Ольга бросила пригоршню снега в забор и вздохнула.
– Он теперь очень поздно возвращается. Чуть ли не ночью. Сложный период на работе.
– Понятно.
Надя уехала, а Ольга снова взяла в руки снег и помяла его, чувствуя, как он обжигает холодом испачканные помадой пальцы.
