Беззвучная нота (ЛП) - Аларкон Нелия

— Нет, ему было восемнадцать, когда мы… — я прочищаю горло. — А что касается второго вопроса, то я не буду на него отвечать.

— Даже если вы не ответите мне, вам, возможно, придется ответить полиции, если петиция родителей наберет достаточно подписей. — Моя спина напрягается, но я готова и к такому. — Понятно, что родители и персонал в ужасе, узнав, что вы не только встречались с учеником, пока он учился в Redwood Prep, но и вышли за него замуж. Они считают, что вы переступили черту закона.

— Зейну восемнадцать, так что никакие законы не были нарушены.

Вице-директор поджимает губы.

— Мисс Джеймисон, если ваша единственная защита заключается в том, что ваш поступок технически законен, насколько сильна эта защита? — Он качает головой. — Если бы вы были учителем-мужчиной, который сделал бы это с ученицей, независимо от того, было ей восемнадцать или нет, возмущение было бы немедленным и яростным. Вы бы не стояли здесь, такой спокойной и незатронутой. И мир…мир не провозгласил бы вас героем, потому что вы отомстили за свою погибшую подругу. — Его слова заставляют меня задуматься. — Я просто не понимаю, — продолжает он. — Восемнадцатилетние — взрослые в глазах закона, но я работаю педагогом уже сорок лет, и одно остается верным. Достижение восемнадцатилетия не превращает восемнадцатилетнего в зрелого взрослого. Эти дети еще не сформировались, и им еще предстоит огромный рост. Зейн Кросс, в частности, известен даже среди персонала тем, что его не мотивирует ничего, кроме как иметь как можно больше девочек.

— Похоже, вы теперь беспокоитесь обо мне, вице-директор.

— Вы принадлежите к семье Кросс. Вы находитесь здесь. — Он указывает на потолок. — А я там, внизу. Как я могу вас жалеть, если мы оба знаем, что из этого скандала ничего не выйдет? Эти мальчики не дадут вам страдать.

— Вы выглядите разочарованным.

— Разве я могу быть не разочарован тем, что коллега-учитель позорит профессию, которой я отдал всю свою жизнь?

Выражение моего лица не меняется, но внутри я вздрагиваю.

— Сколько бы денег они ни выделили, как бы семья ни пыталась скрыть твои недостатки, это не сможет полностью замять скандал. Он будет преследовать вас до конца жизни. Один выбор, один студент — и вы уничтожена.

Я поджимаю губы, но не потому, что у меня нет аргументов, а потому, что это бессмысленно. Ничто из того, что я скажу, не убедит его в моей невиновности. Никакие доказательства не докажут, что я заслуживаю его уважения. Мир предположит самое худшее, так что он прав. Моя репутация под угрозой.

Я говорю медленно и твердо.

— Работа учителя заключается в том, чтобы учить, и я никогда не оступалась в этом. Я всегда призывала своих учеников быть уважительными ко мне, к своим семьям и друг к другу. Во время работы в Redwood Prep я стремилась преподавать в классе, вдохновлять, давать детям инструменты, которые они будут использовать еще долго после того, как оставят школу позади. Мои старания отразились на их результатах. Их оценки улучшились, их жажда знаний и интерес к литературе возросли, и они вернулись с впечатляющими результатами тестов перед поступлением в колледж.

Заместитель директора хранит пальцы, ничего не говоря. Он не может. Доказательства — вот они, в личных делах моих учеников.

— Я была профессиональна и искренняя, требовала от учеников своего класса самых высоких академических стандартов. Как вы сказали, мои отношения с одним учеником затмят все это. Это путь, который я выбрала, и это те последствия, которые я понесу из-за этого. Тем не менее, — я наклоняюсь вперед, мой взгляд полон решимости, а голос тверд, — я была чертовски хорошим учителем, и мои ученики будут преуспевать благодаря тому короткому времени, что они провели со мной. Это мое наследие в Redwood Prep.

Его взгляд метается в сторону, и он поднимает мое заявление об уходе.

— Надеюсь, один ученик стоил всего, что вы потеряли, мисс Джеймисон.

Я медленно киваю, стараясь скрыть, как дрожат мои пальцы. На лице заместителя директора написано осуждение, и я могу только представить, что чувствуют остальные мои коллеги. Хорошо, что я уже убрала свои вещи из учительской.

Мне больше нечего сказать, поворачиваюсь и выхожу из кабинета с гордо поднятой головой. Чувство вины закрадывается в уголок моего сердца, но я столкнулась с главой якудзы и отстояла свою позицию. Если я так поступила, то и перед сотрудниками Redwood Prep смогу держаться с достоинством.

К моему удивлению, приемная пуста, если не считать студента ростом метр восемьдесят три, который вылез из-за кресла администратора и протянул свои длинные руки к потолку.

— Зейн? — удивленно шепчу я.

Его глаза прослеживают мой взгляд до кресла, которое он занимает.

— О, я попросил комнату. Я хотел быть здесь, когда ты закончишь разговор. — Он встает, обходит стол и поглаживает меня по рукам. — Ты в порядке, тигренок?

— Да. — В горле стоит тугой комок эмоций, но со мной все будет в порядке. — Теперь назад дороги нет.

— Нет.

Он пристально изучает меня.

— Я прощаюсь с Redwood Prep навсегда. Я никогда не вернусь.

Зейн одаривает меня одной из своих фирменных, очаровательных улыбок.

— Тебе грустно, что ты больше не будешь со мной в восемнадцать?

— Может быть, — признаю я с небольшой улыбкой.

— Не стоит.

Он притягивает меня к себе и обнимает. Я кладу голову ему на грудь, чувствуя ровный ритм его сердца. И сразу же чувствую спокойствие.

— С этого момента, — обещает Зейн, — я буду жить так, будто мне двадцать четыре. Нет, как будто мне тридцать четыре. Я буду надежным, как пятидесятилетний, и стойким, как семидесятилетний. Я буду защищать тебя, как в шестьдесят пять, и лелеять, как в восемьдесят.

— Теперь ты просто разбрасываешься цифрами, — бормочу я.

Он проводит большим пальцем по моему шраму, а затем целует его.

— Вы готовы к новой жизни, миссис Кросс?

— Готова настолько, насколько это вообще возможно, — отвечаю я.

— Я не готова, — говорю я три дня спустя, когда вижу две линии на тесте на беременность. Я сделала тест после того, как у меня пропали месячные, — просто чтобы исключить возможность беременности, но на самом деле я не думала, что он окажется положительным.

Каденс и Датч уже давно пытаются забеременеть, и, возможно, какая-то часть меня думала, что у нас будет такой же результат.

Две маленькие полоски говорят мне об обратном.

Все еще в шоке, я еду в больницу.

Когда вхожу, медсестра берет мои данные и направляет меня к креслам для ожидания. Там сидят матери со вздувшимися животами. Некоторые из них одиноки. Другие — со своими партнерами. Все они выглядят крайне взволнованными.

— Первый раз? — обращается ко мне взрослая женщина, потирая живот.

— Ну… я не уверена.

Она смеется.

— Это мой седьмой.

— Седьмой? Ого.

— Да. Первый чуть не убил меня. Вторая разорвала меня, но с третьей стало легче.

Мои глаза расширяются вдвое. Она хочет сказать, что это утешение? Потому что это не так.

— Миссис Кросс, — зовёт меня голос.

Я вскакиваю на ноги, вежливо киваю маме семерых детей и спешу прочь.

Доктор улыбается, а я в панике и бешеных движениях.

— Вы пришли одна? — спрашивает доктор.

— Я замужем. — Я порывисто поднимаю руку, чтобы показать кольцо. — То есть нет. Я не одна. То есть сейчас я одна, но мой муж…он на… — Я не буду говорить в школе. Совершенно точно не скажу. — … занят, — неубедительно заканчиваю я.

— Ничего страшного. Просто вы, кажется, нервничаете. Есть кто-нибудь, кому вы можете позвонить?

Я подумываю позвонить маме, но сразу же отбрасываю эту идею. Она ясно дала понять, что не хочет меня видеть, если я буду с Зейном. Тот факт, что она не выходит на связь с тех пор, как узнала, что мы с Зейном поженились, доказывает, что она намерена полностью вычеркнуть меня из своей жизни.

— Со мной все будет в порядке. Пожалуйста, продолжайте.

Доктор берет у меня анализ крови и отправляет меня в путь, сказав, чтобы я ждала звонка из лаборатории.