Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Вынырнув на поверхность, он стряхнул воду и вернулся, остановившись на берегу. Что-то выделялось среди грязи, камней и пучков красной травы — что-то бледное. Он присел на корточки и выкопал предмет, ожидая увидеть камень, непохожий на остальные по цвету. Но как только он вытащил его из грязи, то сразу понял, что это не камень; это было яйцо, шириной с его ладонь и почти идеально круглое, с твердой, слегка желтоватой скорлупой, покрытой маленькими голубыми пятнышками. Чуть более тщательные раскопки выявили еще пять яиц, зарытых прямо под поверхностью.

Тарген сполоснул их и отложил в сторону, чтобы натянуть штаны. Это было хорошо — неожиданная еда, не потребовавший никаких усилий. Он все еще был недоволен собой из-за вчерашнего мяса. Ему пришлось выбросить так много, потому что не было времени высушить или прокоптить, а оставлять это рядом с лагерем он не хотел, опасаясь привлечь других хищников, включая скексов.

Как скажешь, Тарген. У тебя было время. Ты просто хотел ее сильнее, и поскольку ты не мог получить ее, ты заставил себя заснуть.

Я почти уверен, что велел тебе заткнуться.

Он вернулся в лагерь с яйцами, зажатыми на сгибе руки. Юри не было снаружи, когда он подошел ближе.

Ему нужно было снова разжечь огонь, и было бы разумно надеть рубашку, чтобы помочь им обоим избежать искушения, но сначала он хотел показать ей неожиданный улов. Она заслуживала повода для радости после того, как он бросил ее, и завтрак был идеальным вариантом.

— Я вернулся, землянка, — позвал Тарген, приблизившись к пещере. Он услышал шорох движения внутри.

Ухмылка тронула его губы. Он почти мог представить, как она стоит внутри, держа в обеих руках большую палку, готовая задать ему трепку, которую он заслужил. Но этот образ не сформировался полностью. Это была не его Юри.

Блядь, неужели я действительно имею какое-то право считать ее своей после этого?

Ответ пронесся в его голове в виде крика Ярости.

Да, блядь, имеешь!

Тарген вошел в пещеру, глаза быстро привыкли к полумраку. Он обнаружил ее сидящей, скрестив ноги, на их тюфяке, рядом с открытыми рюкзаками и их припасами, разложенными на полу в соответствии с назначением. Его взгляд метнулся к ее бедрам: пока его не было, она надела брюки. Несмотря ни на что, его пронзила острая боль разочарования. Он жаждал увидеть ее обнаженную плоть, было ли это хорошо для него или нет.

Она подняла глаза, и ее лицо мгновенно осветилось улыбкой.

— Ты вернулся…. Все в порядке?

Несмотря на все эти гребаные размышления, он, казалось, забыл о воздействии ее улыбки. Этого простого изгиба ее сладких губ было почти достаточно, чтобы поколебать его решимость.

— Настолько хорошо, насколько это может быть, когда я застрял в чужом мире. Ты в порядке?

Она поджала губы и скривила их, подняв глаза и хмыкнув. Ее глаза вспыхнули внезапным жаром, когда они вернулись к нему, пробежались вверх и вниз по его телу, прежде чем встретиться с ним взглядом.

— Голодна. Может быть, немного… испытываю жажду.

Ах, блядь.

Прикинуться дурачком?

— Ну, я нашел несколько яиц, — он поднял руку, чтобы показать ей, — и две из этих фляг должны быть еще полны.

Глаза Юри округлились, и она поднялась на ноги. Подойдя к нему, она спросила:

— Ты нашел яйца?

Желудок Таргена скрутило узлом, и он поймал себя на том, что борется с внезапным желанием отступить.

Что, блядь, со мной не так? Я не чертов трус, и я не боюсь эту маленькую землянку.

Это только усилило болезненное чувство в его животе. Он убегал от нее уже дважды, не так ли? Он засунул член между ног и убежал. Возможно, он и не боялся ее, но он был в ужасе от того, что она заставляла его чувствовать — и от того, что произойдет, если он сдастся.

Он стоял на месте, чувствуя себя дураком и трусом больше, чем когда-либо.

— Я не… не знаю, хороши ли они.

— Я собиралась спросить, знаешь ли ты, что это такое, но… — она положила руку ему на предплечье, рассматривая яйца. — Они красивые. Что-то вроде пасхальных яиц.

Его кожу покалывало от ее прикосновений. Как долго он мог продержаться, когда самые простые, невинные прикосновения оказывали на него такой эффект?

— Что такое пасхальные? — он спросил.

Она улыбнулась.

— Извини. Это земной праздник, который обычно выпадает на начало весны. Мой папа водил нас всех в свой старый дом в горах. Он был не очень большой, и папа обычно не разрешал нам пользоваться электроникой, пока мы там были, но нам всегда было так весело. Мы расписывали яйца, мастерили маленькие корзиночки и все такое. Большинство людей устраивают охоту за яйцами для детей, когда они прячут яйца и угощения, чтобы дети бегали и находили их.

Тарген усмехнулся и покачал головой.

— Каждый раз, когда я привыкаю к вам, вы напоминаете мне, какие вы, земляне, странные. Хотя место в горах звучит неплохо. Полагаю, сейчас у нас примерно то же самое, не так ли?

— Да, я думаю, так и есть, — она оглядела пещеру, прежде чем вернуть свое внимание к яйцам. — Что ж, будем надеяться, что они вкусные и в них нет никаких жутких инопланетных паразитов, — ее улыбка погасла, нос сморщился, и она вздрогнула. — Уф. Ты пробуешь на вкус первым.

Эти слова, пробовать на вкус… Блядь, если бы они не приобрели для него совершенно новый смысл.

— Вполне справедливо, зоани.

Юри придвинулась немного ближе, достаточно, чтобы ее тело коснулось его бока. Она убрала руку с его плеча, взяла его за подбородок и заставила посмотреть на нее.

— И ты можешь рассказать мне, что происходит, пока готовишь их.

Блядь.

Она искала его взгляд, сложив губы в хмурую гримасу.

— Я знаю, что есть что-то, что что удерживает тебя, ну… от секса со мной. Не думай, что я не заметила, — ее хмурый взгляд сменился ухмылкой. — Я имею в виду, как я могла не заметить? Довольно сложно не заметить эту выпуклость в штанах, и я была довольно откровенна в том, как сильно я хочу тебя. Как будто нет ничего более прямолинейного, когда я говорю: Я хочу тебя, Тарген.

Он тяжело выдохнул через ноздри. Это был не тот разговор, который ему хотелось вести прямо сейчас, и он знал, чем все закончится — он все еще отчаянно хотел ее, а она хотела его, несмотря на потенциальную опасность. Но разве она не заслуживала объяснения? Разве она не заслуживала некоторой открытости с его стороны? Может быть, он был хорош только в драке, но он же все время, блядь, трепал языком. Разве он, по крайней мере, не был способен рассказать хотя бы немного?

Бояться было нечего. Ему просто нужно было говорить, и он знал, что она выслушает его. Это не означало, что она согласится или поймет, но это было что-то. И, по крайней мере, был крошечный шанс улучшить их нынешнее положение.

— Ладно, землянка, — наконец сказал он. — Собирай наши манатки, пока я разожгу огонь.

Она кивнула.

— Хорошо.

Он позволил своему взгляду задержаться на ней на мгновение, прежде чем отойти, остановившись только для того, чтобы схватить с земли свой ремень, выйти на улицу и приступить к работе.

Юри присоединилась к нему вскоре после того, как он приготовил яйца на небольшом огне. Она передала Таргену одну из двух фляг, которые держала в руках, и села рядом с ним. Он почти чувствовал жар ее тела на своей коже.

Рубашка. Я должен был надеть чертову рубашку.

— Теперь пролей свет на ситуацию, — твердо сказала она.

Пристально глядя на нее, он открыл флягу и медленно наклонил.

Юри рассмеялась.

— Что ты делаешь?

— Выполняю приказ, землянка.

— Я не имела в виду в буквальном смысле вылить, — она махнула рукой в сторону фляги, — это. Я имела в виду, начинай говорить.

Тарген хмыкнул, опустив плечи.

— Да, я знаю. Просто тяну время.

Она снова нахмурилась.

— Почему? Я имею в виду, я не хочу совать нос не в свое дело, если ты действительно не хочешь мне рассказывать, но… Я в замешательстве, Тарген, и немного обижена. Я хотела бы понять.