Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

И всё же именно она поставила точку в этой партии. Она не выглядела травмированной, потрясённой или сожалеющей. Её лицо не выражало ничего.

Оберон поёжился под её взглядом, переступая с ноги на ногу. Возможно, вспоминал тот случай, когда Веледа вогнала ему колено в пах.

— Нам придётся разделиться, — вмешался Пвил. — Лебеди с озера могут отправить весточки нашим союзникам, предупредить, что нам нужно укрытие. Чем дальше от пограничных постов и королевских трактов, тем лучше. Фермы, горные феоды, рыбацкие деревушки.

Абердин кивнул.

— Пока страна в смятении — у нас есть шанс. Пусть все постараются скрыть свои черты как могут, и избегают населённых пунктов. — Он бросил взгляд на небольшую толпу у рощи. Некоторые прислушивались к нашему разговору, другие сидели на земле, уставившись в никуда. Абердин сглотнул. — Сколько нас осталось…?

— Менее двухсот, — прошептала Гвен.

Я замер. Моё тело будто застыло, осмысливая эту цифру. Я знал, что потери велики. Знал, что мы опоздали. Что король со своей армией и демонами уже прошлись по деревне, когда мы добрались. Но всё равно…

Что это значит? Что погибли семьсот, восемьсот беженцев?

Я подумал об Айсене — мальчишке, который всегда приносил мне сплетни за пару монет или сладостей из столицы. Иногда мне и неинтересно было, что он там раздобыл — просто нравилась его улыбка и то, как охотно он носился по деревне, выискивая новости.

Жив ли он? Чёрт, даже думать об этом было больно. Он… и другие дети…

Гвен добавила:

— Детей укрыли в святилище под священным колодцем, как только Фира подала сигнал. — Она кивнула на Секвану. Мерроу обессилела от горя и теперь облокачивалась на плечо подруги, Сето. — Они держали малышей в тишине и укрытии. Сейчас они в одной из повозок. Их усыпили бетоникой, чтобы те не впали в панику.

Хоть они всё равно проснутся в незнакомом месте. И, возможно, кто-то из их родных уже мёртв.

И всё же по Братству прокатился облегчённый вздох.

Дети были святы.

Они были будущим.

Хриплый, почти трубный крик привлёк наше внимание. Один из лебедей расправил крылья у озера. Вся стая повернула длинные шеи в сторону кипарисовой рощи.

Мы напряглись.

Остался живой слуг? Приближаются враги?

Дракон зарычал снова. С Аланной без сознания инстинкты обострились до предела. Я сделаю всё, что потребуется.

Защитить.

Сжечь.

Убить.

Я сжал кулаки, сдерживая пламя, которое уже начинало загораться на ладонях.

Пытался разглядеть, что именно встревожило лебедей.

К моему удивлению, спустя несколько секунд птицы снова успокоились.

Я вгляделся между стволами кипарисов. Мне показалось, что там что-то двигалось… но почти у самой земли.

Послышался ропот. Вскоре он перерос в пёструю какофонию голосов.

Между деревьями замелькали всполохи красного, зелёного и золотого блеска.

Я опустил копьё, которое держал наготове.

— Вот дерьмо, — пробормотал я.

Дракон раздражённо заворчал.

Рядом со мной у Гвен отвисла челюсть.

— Это… лепреконы? Только не снова.

Да. Именно они.

Из рощи хлынула целая стая — не меньше двух десятков. Невысокие, едва выше колена, одеты с такой вычурной аккуратностью, будто направлялись на королевский бал.

Сияние исходило от их пряжек, пуговиц и затейливых застёжек, отлитых из золота.

Никто из них не смотрел нам в глаза — чтобы не попасть в ловушку собственной магии.

Но воздух вокруг гудел от недоверия.

Один шагнул вперёд с подчёркнутой важностью, обеими руками вцепившись в лацканы своего мшисто-зелёного фрака. На голове — цилиндр.

— Меня зовут Карадо Браслокий, — провозгласил лепрекон, и лицо его показалось мне до боли знакомым. Но, чёрт возьми, они все были на одно лицо: те же костюмы, те же аккуратные бороды, те же фетровые шляпы, те же хмурые выражения.

— Леса полны шёпота о надвигающейся войне. — Один из его спутников наклонился и что-то прошептал ему на ухо, после чего тот прокашлялся. — То есть, возможно, она уже началась. Блуждающие огоньки потеряли курс, а озеро Таллесин в Робабо вышло из берегов после того, как неведомая сила потрясла деревья и землю. Сила, которую наши аосдэ вспоминают лишь раз… Пятьсот лет назад.

«Аосдэ» — уважительный титул, которым они называли, очевидно, старейшин.

Тех, чьи волосы и бороды были серебристо-белыми, и кто опирался на более молодых спутников.

Затем лепрекон развернулся и принялся рыться в мешке, висевшем у него за спиной.

Я опешил, увидев, что он достал пару чёрных кожаных сапог. Отполированных до блеска.

— Я не держу чужую обувь. Они были такими драными, что мне пришлось их починить, — проворчал он. Затем скосил взгляд на мою кобылу. — Эти сапоги принадлежат прекрасной девушке, которая смогла бы покорить меня, но не стала. Той, что вынула меч из камня и запустила волну магии по всему королевству.

Гвен резко вздохнула.

— Это вы?

Карадо — тот самый лепрекон, которого мы захватили несколько месяцев назад в лесах Робабо, чтобы он показал нам дорогу к кноку, — цокнул языком и повернулся к своему шепчущему спутнику.

— Я же говорил тебе, что не выдумывал. Это они, арды, из-за которых я тогда опоздал домой. — Затем он вновь повернулся к нам, пристально глядя на землю у наших ног. — Ну так что? Куда направляется ваша процессия? Чем мы можем помочь?

Глава 3

Мэддокс

Отец, работы продвигаются быстро.

Я нашёл способ укреплять туннели даже во время работы машин.

Они остаются гибкими и выдерживают подземные толчки.

Если бы у меня было ещё немного времени, я бы смог сделать стены и потолки прочнее.

Через несколько недель мы достигнем границ королевства Триады.

Я скучаю по тебе.

Гейрдия.

Последнее послание Гейрдии своему отцу, Гобу Ледяному Молоту

Карадо, его подозрительный супруг и весь его род (да-да, все двадцать четыре — родственники по крови) вызвались провести нас по безопасным маршрутам, избегая внимания.

Одна группа, в которую вошли Танте и Мэй, направилась на юг. Они собирались искать убежище в рыбацких деревнях на побережье Эремона, подальше от соляных шахт и любого места, которое могло бы представлять интерес для Двора. Вместе с ними ушли Секвана, Сето и остальные выжившие мерроу, включая нескольких детей. Им нужно было быть рядом с водой.

Ойсин, кузнец из На Сиог, повёл большую группу фей на восток, через горы Хелтер. Он планировал добраться до окраин Реймса — мыса, полного болот, на который никто особо не обращал внимания. Оттуда они попытаются связаться с Сейдж, Персиммоном и другими членами Братства.

Наконец, Абердин и Пвил вызвались сопровождать остальных на север — в самую негостеприимную часть Хелглаз. Мы знали, что в замёрзших лесах спрятаны небольшие деревни сидхов.

Мне пришлось прощаться с теми, кто был для меня настоящей родительской опорой. Я не хотел расставаться с ними — ни с ними, ни с кем-либо другим.

Видеть, как сидхи вот так покидают дом, волоча ноги, не зная, найдут ли убежище и смогут ли вновь чувствовать себя в безопасности… Это убивало меня по-своему. Шло вразрез со всем, к чему мы стремились, чего добились.

— Мы пройдём мимо Айлма, проверим, как там обстоят дела, — сказал мне Абердин. — Сынок, посмотри на меня.

Мне стоило труда оторвать взгляд от кончиков грязных ботинок. Абердин был выше меня на несколько дюймов и раза в два шире. В детстве он казался мне вечным, идеальным, я пытался во всём быть на него похож. Знал, что был занозой в заднице — тем мальчишкой, за которым пришлось присматривать, которого надо было учить, воспитывать… и с которым когда-нибудь придётся попрощаться без сожалений.

Я встретился с ним взглядом. Его тёмные глаза, крошечные, но живые, прятались под густыми бровями. Немногие знали, какая доброта и покой скрывались за его суровым фасадом. Сколько любви он мог отдавать тем, кого называл своими.