Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Она вздохнула.

— Тоже, верно.

Я смотрел на неё. Не удивился, увидев ту самую суровую линию губ. Веледа всегда была такой. Замкнутая, спокойная девочка, которая выросла в женщину, не моргнувшую, когда Сейдж в очередной раз едва не разнесла всё после неудачного заклинания. Мы знали друг друга всю жизнь. Гвен любит называть себя моей самой давней подругой, но это не так. Просто я не осмеливался сказать ей правду.

На самом деле первой была Вел. Она была рядом, когда у меня в четыре года выросли крылья, и держала меня за руку, когда их пришлось впервые прятать. Она вытирала мне нос и слёзы, усаживала в библиотеке и клала на колени книгу, как будто это могло залатать дыру внутри. Как будто эти бесконечные буквы могли вернуть то, что у меня отняли.

Это не сработало. Но я всегда ценил её попытку.

Когда она поняла, что я всё равно не читаю, а просто рисую на полях её драгоценных книг, она притащила мне стопку чистых листов. А в двенадцать — в один из редких случаев, когда я мог сбежать со Двора на несколько дней, — она подарила мне мой первый альбом для рисунков. Обтянула обложку сама.

В пятнадцать, когда Оберон разбил ей сердце, я разбил ему нос. И сломал руку. Это был первый и единственный раз, когда этот идиот-фей не стал отбиваться и не пришёл потом мстить. Будто понимал, что заслужил.

Я пытался её утешить. Тогда, помню, промямлил:

— Если тебе было интересно, каково это, ты могла просто попросить. Я… Я бы мог…

Меня передёрнуло от самой этой мысли, но мне казалось, что я должен был предложить.

Она посмотрела на меня с ужасом.

— Даже не продолжай.

С тех пор, между нами, никогда не возникало сомнений: никаких чувств, кроме дружбы. Мне всё ещё казалось, что она была дурой, влюбившись в такого, как Оберон, но я не мог её винить. Она никогда не покидала окрестностей Айлма, а Абердин своим видом отпугивал любого местного, который мог бы заинтересоваться ею. Оберон был единственным, у кого хватило смелости за ней ухаживать. Хоть потом и повёл себя как последний осёл.

Что Абердин и Пвил ушли на север, оставив дочь одну — было поразительно. Особенно в таких обстоятельствах.

— Я сказала им, что если я могу отрубить руку принцу, то вполне могу пойти, куда захочу.

Гвен сжала её лицо ладонями.

— Клянись.

Вел закатила глаза.

— Не совсем так я им сказала, но суть верна. Вы боитесь, что я стану обузой?

— Вел, мы прекрасно знаем, что ты умеешь постоять за себя. Даже до того, как научилась метать ножи. — Я осторожно пошевелил крыльями. Всё ещё не знал, как с ними быть в тех или иных ситуациях, чувствовал себя неуклюжим. — Сейчас всё шатко. Пока Аланна не очнётся и не скажет, где её сестра, я не могу далеко уйти. А потом… потом нам нужно будет очень осторожно выбрать, куда двигаться. Сейчас…

Я не знал, как это сказать. И с чего начать.

Веледа кивнула.

— Вся Гиберния узнает, что пророчество сбылось и у меча есть хозяйка. За ней будут охотиться. Некоторые, как Карадо, — из надежды. Но другие…

Я бросил взгляд на Морриган.

— Она сказала, что то, что сделала Аланна, отзовётся повсюду. Даже в Ином мире.

— В этом есть логика. В конце концов, меч принадлежал Теутусу. А Аланна — его потомок. — Она помолчала. — Если этот бог вернётся…

Мы все трое замолчали.

Пятьсот лет мы жили с последствиями того, что этот бог прошёл по нашему миру.

Сможем ли мы выдержать, если он вернётся?

Что мы вообще могли противопоставить ему и новой армии демонов, если три богини, десять драконов и самые могущественные сидхи, что когда-либо существовали, не смогли победить его?

Карадо и его муж ушли проверять окрестности, а когда вернулись, сообщили, что всё спокойно. Никаких признаков приближающихся войск, ни одного ворона или лебедя с вестями — ничего.

Мы легли спать с каким-то странным ощущением, повисшим в воздухе.

Я улёгся на разумном расстоянии от Аланны — так же, как и все последние дни.

Оставил её между собой и стеной, прикрывая, но даже не позволяя себе приблизиться достаточно, чтобы почувствовать её тепло.

Я даже не заметил, как заснул, — пока не раздался сдавленный стон, заставивший меня резко проснуться.

В одну секунду я оказался в полной боевой готовности.

Я выпрямился, окинул взглядом всё вокруг, ища силуэты, оружие — любую угрозу.

Снова — тот же звук. И сердце моё сжалось, когда я понял, откуда он исходил.

От Аланны.

Я щёлкнул пальцами, высвобождая маленькое пламя, и позволил ему зависнуть над нами.

Она металась, лоб и виски мокрые от пота, на лице — глубокая тревога, брови сведены, уголки губ напряжены.

Кошмары? Боль, несмотря на бессознательное состояние? Пвил уверял, что нет, но…

Я вспомнил, что произошло в пещере Хелтер, когда я впервые рассказал ей о вечных узах.

Как воспоминания схватили её за горло, утащили вглубь, и она почти впала в ступор. Я тогда чуть не сошёл с ума от беспомощности — не мог её разбудить, не мог помочь.

В итоге пришлось прибегнуть к связи между нами, чтобы понять, что происходит.

Связь.

Но для этого… мне нужно было лечь рядом. Прикоснуться к ней.

А если дракон сорвётся с цепи? Если станет настолько сильным, что я не смогу его остановить?

Аланна приоткрыла губы — как будто ей не хватало воздуха.

Повернулась на бок и потянулась рукой в мою сторону.

Словно искала меня.

Словно знала, что я рядом.

Чёрт.

Я ударил себя кулаком в грудь.

— Соберись. Сейчас ей не нужен похотливый дракон. Ей нужен спутник.

Он выдохнул в глубине меня чёрным дымом — но не возразил.

Осторожно, я провёл пальцами по её ладони, и, будто ждавшая этого, она тут же вцепилась в моё запястье.

Сдавшись, я лёг рядом, глядя на её тёмные ресницы и упрямо сжатые губы.

В прошлый раз, когда я оказался в её снах, она наорала на меня — всегда защищала свои секреты, всегда сомневалась.

Что она скажет теперь?

На губах невольно появилась улыбка. Представил, как она смотрит на меня с прищуром и говорит, что я вторгся в её личное пространство.

Дракон внутри был спокойнее, чем за все последние дни. Я погасил огонёк, взял её руку и положил себе на грудь, к узлам. А потом осторожно провёл пальцами по тёплой коже её ключиц…

И пошёл искать её — там, где бы она ни была.

Глава 4

Аланна

Три богини были первыми, кто рассказал нам о священном дереве.

Оно не находится нигде. Оно просто существует.

И принимает все души без исключения.

Из запрещённой книги Эпоха Богинь

Сначала я почти не отдыхаю.

Мне несложно понять, что моё тело находится в бессознании; слова Луксии, богини смерти, снова и снова звучат в моей голове.

«Во снах и потерях сознания происходят бесконечно важные вещи. В следующий раз тебе стоит быть внимательнее».

Поняла. Я бы не выжила так долго в Гибернии, если бы мне нужно было всё объяснять по два раза. Даже когда мне кажется, что разум отключается, это не так. Надо быть начеку. Особенно когда происходящее явно не плод воображения.

Я не настолько креативна.

Как только я отпустила Орну, этот меч забрал с собой всю силу, которую мне одолжил, а вместе с ней — и последние крохи энергии. Видимо, я потратила всё на то, чтобы поглотить жизнь (или что бы это ни было) слугов. Сражаясь зачарованным мечом. Уничтожая Никого. Я перешла от полного нежелания использовать даже четверть своей силы — к тому, чтобы сорваться с цепи и нестись, как одичавшая лошадь.

Да, последние часы у меня были… насыщенные.

Посреди пустоты стоит дерево. Или пустота — это и есть дерево. Оно куда больше внутреннего дракона Мэддокса. В его корнях могла бы уместиться вся Гиберния, по его стволу могли бы течь целые созвездия, а треск его листвы кажется способным расколоть и воссоздать миры.