Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

— И воды попей тоже, — добавил Тарген после того, как она проглотила свой кусок.

— Ты начинаешь командовать.

И думаю, мне это нравится.

Глядя на него снизу вверх, Юри медленно поднесла кубик воды ко рту и провела им по губам.

Даже в быстро сгущающихся сумерках был отчетливо виден голодный блеск в глазах Таргена.

— Если это то, что нужно для безопасности моей землянки.

Он открыл свой рюкзак и вытащил несколько предметов одежды из груды ножей внутри. Как только одежда была сложена на земле, он положил сумку у подножия скалы.

— Будет только холоднее, а мы не можем рисковать и разводить костер.

Тарген снял с бедра один из топоров и положил его на землю рядом с сумкой. Улегшись на бок, он подтащил рюкзак поближе, отрегулировал его положение и положил на него голову. Он посмотрел на Юри и ухмыльнулся, протягивая руку.

— Давай, зоани. Иди ко мне.

Юри вытащила из сумки еще одну рубашку и подползла к нему. Оказавшись достаточно близко, она повернулась и легла перед ним. Вместе — без особого изящества — они набросили запасную одежду на тела, как кучу слишком маленьких одеял. Когда они закончили, Тарген обнял Юри, притягивая ее спиной к своей груди. От него исходил жар, и она вздохнула, еще сильнее прижимаясь к нему.

Его большой бицепс превратился в удивительно удобную подушку.

Быстро опускалась темнота, и теперь, когда Юри наконец успокоилась, она лучше осознавала окружающие ее звуки. Ветер шелестел травой и вздыхал у скал. Неизвестные животные издавали странные ночные крики вдалеке. Слабое стрекотание, похожее на жужжание некоторых насекомых на Земле, донеслось до ушей. Успокаивающее, несмотря на свою чуждость.

Юри посмотрела на небо, и у нее перехватило дыхание от его красоты. Бесчисленные сверкающие звезды раскинулись на темном фоне, пронизанном облаком темно-фиолетового, синего и розового цветов — скоплением галактик, нарисованным на небе. Это было прекрасно, зрелище такого рода, которое можно увидеть только в самых отдаленных уголках Земли из-за вездесущего электричества, но даже не это было самой удивительной частью.

Она уставилась на колеблющийся, похожий на туман свет, текущий над горизонтом — фиолетово-красную реку, подчеркнутую зелеными вспышками, ее течение постоянно менялось, но направление оставалось неизменным. Полярное сияние. Она никогда не видела такого своими глазами.

— Я не видела неба больше двух лет, — тихо сказала она, — но никогда не думала, что небо может быть таким красивым.

Положив руку ей на живот, он еще немного прижался к ней, поднял голову и обратил лицо к небу.

— Нормально.

Нахмурив брови, Юри оглянулась на него.

— Просто нормально? Скажи мне, что может быть прекраснее этого.

Он встретился с ней взглядом, и его глаза слабо блеснули, как будто отраженным светом.

— Ты.

Юри прикусила нижнюю губу. Крошечные крылышки в животе снова запорхали, и ее охватил трепет, распространяя по коже тепло, которое не имело ничего общего с жаром его тела.

Тарген поднял руку и провел большим пальцем по ее нижней губе, уговаривая ее расслабиться своим нежным прикосновением. Кончики пальцев прошлись по ее щеке и подбородку, едва касаясь кожи, пока он не обхватил ее шею.

Сердцебиение Юри участилось. На мгновение рука Таргена напряглась, и она была уверена, что он наклонит ее лицо к своему, что он заявит на нее права еще одним поцелуем.

Но он убрал руку, вернув ее на прежнее место, на ее живот, где их кожу разделяла тонкая, но душащая ткань рубашки.

Тарген опустил голову, прижался носом к ее волосам и глубоко вдохнул. Он выпустил воздух с низким, одобрительным урчанием, которое отдалось в ней вибрацией.

— Спи, земляночка.

Тело трепетало от неудовлетворенного возбуждения, но Юри испустила тихий, прерывистый выдох, повернулась лицом вперед и закрыла глаза.

Сколько еще он мог так дразнить ее, оставляя неудовлетворенной, прежде чем она окончательно сломается? Как кто-то может спать, когда их тела настолько поглощены желанием, что малейшее прикосновение может вызвать боль в самом центре, может сделать их дикими от потребности?

Как она могла спать, прижавшись к его большому, крепкому телу, в то время как чувствовала его пульсирующий член через штаны, прижатый к ее заднице? Он был таким теплым, таким сильным, таким… безопасным.

Ее тело расслабилось в его тепле, в его безопасности, и отяжелело. Дыхание выровнялось, а сердцебиение замедлилось.

Как она могла спать, когда все, чего хотела, — это он?

Но истощению было все равно, чего хочет Юри. Оно утащило ее вниз, в темноту, и вскоре она погрузилась в успокаивающее забытье.

ОДИННАДЦАТЬ

Тарген очнулся ото сна. Он резко открыл глаза и поднял голову, чтобы посмотреть вниз по склону на скалистый ландшафт, в котором преобладали глубокие тени, инстинктивно ища любые признаки движения, что-нибудь неладное. Мерцающий свет, который раньше разливался по небу, теперь исчез. Даже глаза Таргена не могли проникнуть сквозь здешнюю тьму с одним лишь светом звезд.

Теплое покалывающее ощущение запульсировало в задней части его шеи, задерживаясь у основания черепа.

Он что-то слышал.

Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, прислушиваясь.

Ветер вздыхал над землей, заставляя траву шептать нежную песню. Вдали беспокойно скрипели и стонали чужие деревья. В сердце Таргена появилась искра Ярости. Животные звуки, которые были слышны, когда они с Юри ложились спать, отсутствовали.

Ярость вспыхнула, когда другой звук разорвал ночь — грохот взрыва, эхом разнесшийся по склону горы.

Тарген вытащил руку из-под Юри, чтобы приподнять ее, и она со вздохом проснулась, резко сев. Часть свободной одежды, которой они были накрыты, упала. Он продолжал обнимать ее левой рукой за талию, она дрожала.

— Что это было? — спросила она, и ее дыхание образовало перед ней маленькое облачко.

Звук раздался снова, повторившись в быстрой последовательности, на этот раз за ним последовал другой шум, более тихий, но не менее отчетливый — низкий вой бластерного огня.

Не взрывы. Выстрелы.

— Блядь, — прорычал он. Даже при том, что звуки были искажены эхом, приглушены расстоянием в несколько километров, Тарген безошибочно узнал их. Он слышал это слишком много раз, чтобы забыть — даже после ранения в голову, которое украло так много воспоминаний.

А ведь, по его опыту, существовал только один вид, предпочитающий старомодное огнестрельное оружие.

— Тарген? — теперь в голосе Юри послышалась дрожь, и она повернулась, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми глазами с расширенными зрачками.

— Сражение. В стороне крушения, — он сел рядом с ней и другой рукой обнял ее за плечи, снова привлекая к себе. — Это далеко, я обещаю.

Стрельба продолжалась, на нее отвечали пронзительные выстрелы из бластеров, иногда прерываемые криками, настолько слабыми по сравнению с другими звуками, что они могли быть шумом ветра. Но когда ночное небо разорвали завывания — хор, грубый и глубокий, который колебался и перерастал в пронзительную трель… — он точно знал, что происходит.

— Блядь, — повторил он.

Юри напряглась.

— Тарген, что это было?

— Скексы. Это ебаные скексы.

— Ты имеешь в виду… как когда люди говорят порождение скекса⁵? Как будто это какой-то… демон?

Тарген убрал руку с ее талии и потянулся за спину, вслепую нащупывая рюкзак, пока не сомкнул пальцы на рукояти сложенного там тяжелого топора. Он положил оружие на землю рядом с собой, не выпуская его из рук.

— Не знаю, что такое демон, но есть причина, по которой все используют скекс как оскорбление.

— Кто они?

— Они большие, сильные, подлые и съедят практически все, что смогут убить. Но они предпочитают брать пленных. Им нравится иметь под рукой свежее мясо.

— Ты хочешь сказать, что они едят… живьем? — ее рука взлетела, чтобы прикрыть рот, и слова вышли приглушенными, когда она заговорила снова. — Кажется, меня сейчас стошнит.