Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

На этот раз она стиснула зубы, подавляя всхлип, и впилась пальцами в его плечи.

— Больно.

Он выпрямился, и их взгляды встретились — его глаза оказались почти на одном уровне с ее, пока он стоял на коленях.

— Как долго болит?

Юри отвела взгляд.

— Недолго.

Тарген взял ее за подбородок и решительно повернул ее лицо к своему.

— Не лги мне, земляночка.

Она разочарованно вздохнула, нахмурилась и вскинула руки вверх, поспешно положив их ему на плечи, чтобы не упасть навзничь.

— Я обуза! Какая от меня польза? Я задерживаю тебя, потому что сама даже идти не могу.

Разочарование промелькнуло на его лице, сделав выражение напряженным и добавив тени в глаза. Все еще держа ее за подбородок, он отпустил ее ногу и внезапно встал, нависая над ней. Юри рефлекторно попятилась назад, но он поймал ее, обняв за талию.

Выражение его лица сулило гнев, выговор, отголосок той самой ярости, которую она уже видела, когда он обрушился на Илджиби. И все же… в его взгляде промелькнул жадный, голодный огонек.

Он притянул ее вплотную к себе и наклонился, прижимаясь губами к ее губам. Юри вздрогнула, широко раскрыв глаза. Поцелуй был безжалостным, заряженным огнем и молнией, которые пробежали от ее рта до кончиков пальцев рук и ног. Он требовал от нее всего — и предлагал все взамен.

Закрыв глаза, Юри обвила руками его шею, прильнула к нему и приоткрыла губы, чтобы предоставить доступ, о котором он просил. Его язык скользнул внутрь и затанцевал с ее языком, чувственно поглаживая и исследуя рот. Юри высунула язык, облизывая его клык.

Тарген зарычал. Рука, обнимавшая ее за спину, опустилась, чтобы он мог обхватить ее задницу и крепче прижать к себе, когда он чуть повернул голову и наклонился к ее губам, углубляя поцелуй.

Юри застонала, осознанные мысли исчезли. Его поцелуй был наркотиком, вызывающим привыкание и опьяняющим, наполняющим ее вены ненасытной потребностью в большем. Жар затопил ее естество, и лоно сжалось, изнывая от желания, терзаемое неистовой, неудовлетворенной похотью.

Он резко отстранился, прерывая поцелуй.

В отчаянии Юри попыталась последовать за ним, не желая, чтобы это заканчивалось, но хватка на подбородке помешала ей сократить расстояние, которое он установил между их губами. Нахмурившись, она открыла глаза.

Губы Таргена находились всего в нескольких сантиметрах от ее губ, а полуприкрытые глаза были еще более напряженными, чем раньше.

— Ты не обуза, зоани, — сказал он низким, хриплым голосом. — Ты — единственная причина, по которой я все еще иду.

Юри прерывисто вздохнула. Она чувствовала исходящий от него жар, видела горящую в его глазах похоть, все еще ощущала его вкус на своем языке.

Он несколько секунд удерживал ее взгляд, его глаза были пытливыми и жадными, и она могла поклясться, что его голова наклонилась бесконечно ближе. Но прежде чем она смогла побороть его хватку, чтобы потребовать еще одного поцелуя, он отпустил ее и отступил назад. Тарген просунул пальцы под лямки ее рюкзака и спустил их с ее плеч. Взяв рюкзак в одну руку, он развернул его перед Юри, придерживая.

Она ошеломленно прижала рюкзак к себе.

Тарген наклонился и подхватил ее на руки, прижимая к груди. Его движения были такими легкими, такими плавными, словно она вовсе ничего не весила и он не тащил ее несколько километров по дикой местности всего несколько часов назад.

Когда он снова зашагал, то сказал:

— В следующий раз скажи мне. Мне нужно знать, чтобы я мог позаботиться о твоей безопасности.

Юри вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Хорошо.

Он шел по лесу быстрым, но уверенным шагом, неся Юри и оба их рюкзака по неровной местности, не подавая ни малейшего признака усталости. Небо постепенно темнело, между чужеродными ветвями сгущались тени, в воздухе ощущался холод.

Она не знала, сколько времени прошло, когда Тарген остановился у края небольшой поляны и аккуратно опустил ее на мягкую траву, чтобы они могли справить нужду. Никаких проблем. После нескольких дней, проведенных в камере, Юри могла бы назвать себя профессионалом в этом деле. Присесть прямо на землю — проще простого.

И, по крайней мере, здесь были листья, которыми можно было вытереться.

Когда они закончили, Тарген снова подхватил ее на руки и, не раздумывая, двинулся дальше.

Во время пути они почти не разговаривали, тишина почему-то казалась правильной. Да, они иногда шутили с тех пор, как все это началось, но Юри знала — все было всерьез. Многие уже погибли. И, скорее всего, погибнут еще, прежде чем все закончится.

Оставалось только надеяться, что они с Таргеном не окажутся среди обреченных.

Вскоре лес расступился, открыв перед ними широкий холмистый участок земли. Он оказался еще более каменистым и неровным, чем те, что они пересекали прежде. Красной травы здесь было вдоволь: она покрывала всю почву, не занятую голыми скалами, и даже пробивалась из трещин и расщелин в камне.

Справа от Таргена вырастала гора, казавшаяся ближе, чем когда-либо. Ее вершина все еще скрывалась в тумане. Небо, еще недавно нежно-голубое, постепенно темнело, переходя в глубокую бирюзу с проблесками лазури у подножия гор. Вся новая местность погрузилась в мягкий, сумеречный полумрак.

Как бы ни было приятно вновь оказаться на свежем воздухе после недели, проведенной в клетке, и часов в душных помещениях, воздух здесь был заметно холоднее, а ледяной ветер кусал.

Юри сильнее прижалась к Таргену, стараясь впитать его тепло.

— Становится холодно и темно. Нам стоит остановиться.

Низкий звук, почти рычание, вырвался из его груди, и он повернул голову, взглянув на затуманенный пик.

— Да. Ветер уже меняется на склоне. Дальше будет только холоднее.

— Ну, к счастью, у меня есть личный обогреватель, — сказала она, похлопав его по груди.

Уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.

— Могу сказать то же самое, землянка.

— Я и вполовину не такая горячая, как ты. Думаю, тебе не повезло.

— Моя память может подводить, — сказал он, направляясь вправо, к большому скалистому образованию, — но в этом вопросе мы, кажется, уже пришли к одному выводу. Ты чертовски сексуальна, зоани. Уж ты точно разжигаешь огонь в моей крови.

Юри рассмеялась и бросила на него взгляд из-под ресниц. Ее глаза скользнули от его четко очерченного подбородка к полным губам, из-за которых выглядывали клыки. Воспоминание об их последнем поцелуе вспыхнуло в памяти — и разожгло жар внутри нее, заставив сжать бедра.

Она заставила себя отвести взгляд, когда они подошли к скалам. Перед ними возвышался массивный утес, не меньше десяти метров в высоту, простирающийся вдоль склона, словно естественный барьер. Тарген повел ее вдоль стены, пока они не нашли место, где скала резко уходила вверх, оставляя внизу узкий, но защищенный карман — достаточно глубокий и широкий, чтобы укрыться на ночь.

— Это лучшее, на что можно рассчитывать, — сказал он, входя в нишу.

Когда он поставил Юри на ноги, она заметила, что чего-то не хватает — ветерка. Воздух все еще был холодным, но далеко не таким, как на открытом воздухе. Красная трава подступала почти вплотную к скале, разделенная небольшим количеством голой грязи и россыпью камней.

Юри пошевелила пальцами ног в траве. Она действительно была мягкой — и это было бы в миллион раз лучше, чем лежать на холодном, твердом металлическом полу.

Отойдя от Таргена, Юри опустилась на колени, поставила рюкзак, открыла его и порылась внутри.

Тарген бросил свой рюкзак рядом с ее.

— Довольно мило по сравнению с той клеткой, не так ли?

Юри усмехнулась, доставая батончик и два кубика воды.

— Это как роскошный пятизвездочный отель, — она протянула ему батончик и один из кубиков.

Он принял их, отправил кубик в рот и, разломив батончик пополам, вернул ей половинку.

— Ешь, землянка.

Она взяла у него батончик и откусила. Батончик был таким же пресным, как всегда, и все же почему-то стал намного вкуснее теперь, когда она была вне этой клетки и вдали от корабля.