Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Тарген застегнул рюкзаки, прежде чем сгрести выброшенные вещи в охапку. Он встал и подошел к краю поляны, где бесцеремонно сбросил вещи в кусты.

Юри не могла не любоваться его задницей, когда тот двигался. У мужчины была очень, действительно очень красивая задница.

Он повернулся лицом к Юри и направился обратно, разрушая чары, наложенные на нее его ягодицами.

— Почему мы не остались с остальными? — она задала тот же вопрос, который задавала ранее, когда он убегал. Потому что он дал недостаточно хороший ответ. — Разве у нас не было бы больше шансов против контрабандистов, если бы мы все работали вместе?

— Нет, не было бы, — Тарген наклонился вперед, чтобы схватить топор, который она отложила. — Это все равно что положить свежую приманку для хищника, а потом сидеть на ней и ждать.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Тарген подошел к валуну, поднял свободную руку и положил ее на камень.

— На всех них были ошейники. Даже если они были вне досягаемости дистанционных ударов, в эти штуки обычно встроены маяки слежения.

Вспыхнуло световое лезвие топора. Тарген переместил хватку вверх, пока большой палец не уперся в металлическую головку, и надавил лезвием вниз на наручник, стягивающий его поднятое запястье. Его движения были медленными и контролируемыми, чего Юри еще за ним не замечала, несмотря на напряжение, пробегавшее рябью по его мышцам. Тем не менее, она сжала губы, не в силах не волноваться, наблюдая за ним — это лезвие могло рассечь его кожу так же легко, как и ее.

Несколько секунд спустя он убрал топор и потряс рукой. Наручники развалились, их части звякнули о камень, прежде чем с приглушенным стуком упасть на траву.

— Разве этот топор не мог снять с них ошейники? — спросила она.

— Да, мог, — Тарген поменял руки, чтобы повторить процесс. — И эти контрабандисты были прямо у нас на хвосте. Так что подумай, чем бы это закончилось. Может быть, я бы помог одному или двум заключенным до того, как эти ублюдки Зулка догнали меня, и, может быть, я бы убил одного или двух контрабандистов в драке.

Лезвие топора соскользнуло, и Тарген отдернул руку. Наручники слетели с запястья, а топор прорезал твердый камень. Он опустил оружие и встретился взглядом с Юри.

— Но их оружие сработало бы при нажатии на спусковые крючки, и все пошло бы по-настоящему плохо. Я не собирался так рисковать. Не тобой.

Не тобой.

Сочетание его пронзительных золотистых глаз и пылкого тона вызвало у нее трепет. Но этот трепет прошел так же быстро, как и возник.

Сколько времени пройдет, прежде чем другие беглецы будут пойманы? Продержался ли кто-нибудь из них? Илджиби был ужасен, но никто из остальных не проявлял подобного поведения. Юри была уверена, что многие из них мало чем отличались от Таргена и ее самой — жертв, оказавшихся не в том месте и не в то время.

И все же Юри не знала никого из них, не знала, как это испытание повлияло на их психическое состояние. Как бы ни было трудно отбросить сострадание, она должна была помнить, что любой из этих пленников мог вонзить ей нож в спину из-за чего-то такого простого, как кубик воды. К сожалению, выход был один: здесь… каждый за себя.

Но Юри была не одна.

Если бы не Тарген, у нее не было бы ни единого шанса. Вместо волтурианки могла быть Юри, выпрыгнувшая из пролома и сломавшая ногу — если бы она вообще выжила в катастрофе. Она была уверена, что Тарген был единственной причиной, по которой она все еще была на ногах и двигалась.

Юри скрестила руки на груди. Как бы ужасно она себя ни чувствовала из-за того, что не могла помочь остальным, она знала, что Тарген был прав.

Он деактивировал топор, встал перед ней и взял за подбородок своей большой рукой, повернув ее лицо к своему.

— То, что они везли, стоит кучу кредитов. Они не собираются от этого отказываться, — он опустил свое лицо так, что оно оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее. — И я не отдам тебя.

Юри протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Что теперь? Что мы будем делать?

— Ну… лучший план, эм… двигаться, верно?

Она выгнула бровь.

— У тебя нет плана, не так ли?

— У меня определенно есть план, земляночка, — его взгляд опустился на ее рот, и он провел большим пальцем по ее нижней губе. — Мы найдем приличное место для укрытия, раздобудем немного еды без привкуса задницы, а затем выясним, как я убью всех этих ублюдков Зулка, которые не погибли в катастрофе.

Дрожь пробежала по спине Юри. Она не знала, было ли это вызвано тем, как он поглаживал ее губы, желанием, горящим в его глазах, или обещанием насилия в тоне.

Казалось, понимая, какой эффект он произвел на Юри, Тарген отпустил ее и отступил назад. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти упавшие части кандалов и забросить их глубоко в лес, прежде чем вернуться к рюкзаку. Немного повозившись с петлями и застежками, он повесил оба топора на пояс, закрепив рукоятки по внешней стороне бедер, прицепил ножи в ножнах к поясу брюк, закрыл рюкзак и повесил его на плечи. Пара регулировок ремней — и рюкзак плотно облегал спину.

Когда Юри надевала рюкзак, он помог затянуть ремни, чтобы ей было удобнее. Большие руки были удивительно точными и нежными. К тому времени, как он закончил, она едва замечала тяжесть на спине.

Тарген пошел вперед, оглянулся через плечо и сказал:

— Держись за моей задницей, земляночка.

— Уже за ней, — буркнула Юри, устремившись следом.

К сожалению, совсем скоро ей пришлось признать — как бы сильно ей ни хотелось, «держаться за его задницу», у нее явно не получалось.

Шаги Таргена были длинными — ей приходилось делать по два на каждый его. Усталость, из-за которой он остановился ранее, казалось, больше не действовала на него. А вот тело Юри не забывало напомнить о себе: оно ныло и протестовало при каждом, даже самом незначительном движении. Болели даже те части, о существовании которых она раньше не задумывалась. Но особенно остро ощущалась боль в стопах. Красная трава хоть и была мягкой, как пушистый хлопок, росла не повсюду — в особенно густых участках леса ее почти не было.

Опавшие иголки покрывали широкие участки лесной подстилки. Жесткие, они чаще всего лежали ровно и не доставляли неудобства — до тех пор, пока одна из них не вонзилась ей в ступню. В этот момент Юри показалось, что она наступила на проклятый гвоздь.

Каменистые участки тропы приносили облегчение только тогда, когда были покрыты мягкими пятнами лишайника. В остальном камень был шероховатым, неровным и болезненным даже для невредимых ног — а ее ступни были исцарапаны уже, казалось, сотню раз.

Когда Юри наступила на особенно острый выступ, лицо ее исказилось от боли, и она зашипела сквозь зубы, резко отдернув ногу.

Тарген остановился и обернулся. Хотя весь путь он понемногу сбавлял шаг — явно подстраиваясь под нее, — расстояние между ними неуклонно росло, и теперь он был на добрые несколько метров впереди.

— Ты в порядке, зоани?

Я только торможу его…

Стыд обжег щеки, и она выдавила из себя слабую улыбку.

— Похоже, вечера за барной стойкой не тренируют ноги для ходьбы босиком по лесу.

Он нахмурился и шагнул к ней. Осмотрел с головы до ног, как будто сомневался в услышанном, а затем молча опустился на одно колено.

Прежде чем Юри успела сообразить, что он собирается делать, Тарген крепко схватил ее за лодыжку и приподнял ногу.

Юри пошатнулась — рюкзак потянул ее назад — и потеряла равновесие, но Тарген обвил рукой ее талию и удержал, а она инстинктивно ухватилась за его плечи.

Когда она вновь обрела устойчивость, он отпустил ее талию и сосредоточился на ступне.

— Юри, — сказал он низким рокочущим голосом, поворачивая ее ногу так, чтобы подошва была обращена к нему. Он слегка провел пальцем вверх от ее пятки.

Она вздрогнула и рассмеялась.

— Это щекотно.

— А это? — он прижал кончик пальца к подушечке ее стопы.