Евгений Кабанов - МИССИОНЕР
Аполлон посмотрел на часы, перевернулся на спину и снова уставился в потолок.
"Опять с этой слюнявой Милочкой на скамейке на качелях качаться… Ей-то хорошо на мне сверху сидеть, а мне каково такую тушу держать? А может, как-нибудь поменяться местами… Ну-ка, ну-ка! Так… Она, значит, садится на скамейку, а я… Нет, ничего не получается… А если сначала всунуть ей стоя, а потом…"
– Послушай, Аполлон, ты того… – послышалось с кровати директора, – как тебе Людмила Николаевна, а?
– В каком смысле? – приподнявшись на локтях, спросил Аполлон.
– Ну, как женщина…
– Знойная женщина. В самом соку. Пальчики оближешь… Я бы на вашем месте, Никита Николаевич…
– Ты думаешь, она того?.. – оживился директор, тоже привставая на локтях.
– Ещё как того!
– А я вчера лишку хватил… – сокрушённо вздохнул Никита Николаевич.
– Ну так сегодня ещё не всё потеряно, Никита Николаевич, – вдруг тоже оживился Аполлон. "Кажется, назревает удачное решение проблемы с этими качелями. Надо их сплавить этому лопуху, не будь ему в обиду подумано".
– Ты думаешь? – с надеждой в голосе спросил Никита Николаевич, и мечтательно добавил: – Такая женщина!
– По-моему, вы ей понравились, – доверительно заметил Аполлон, – она вчера весь вечер с вас глаз не сводила.
– Правда? А я…
Директор сокрушённо вздохнул и задумался, глядя в потолок. Затем сказал:
– Она и на совещании на меня сегодня так смотрела… Этот Алексей Степанович… министр засраный… Спирт без неё продегустируем… Без неё… – передразнил он Алексея Степановича.
– Так ещё ж не вечер! Никита Николаевич, да вы посмелей с ней. Она ж не девочка. Да и вы уже не мальчик. Что за проблемы? – сказал Аполлон, боясь, что его шеф так и закончит на платонической ноте. Надо было его как-то расшевелить и настроить на соответствующий лад.
Никита Николаевич вздохнул и произнёс неуверенным тоном:
– А вдруг она того… Ну, скажет, я замужем, мол… Ну и всё такое…
– Да бросьте вы, Никита Николаевич. В командировке все холостяки… и незамужние. Даже лучшие технологи отрасли.
– А вдруг у неё натура такая… возвышенная. Может, она плутоническую любовь предпочитает.
"Господи! Так и знал. О платонической любви заговорил, старый хрыч!" Аполлона уже начинала раздражать эта дурацкая робость шефа. Это же надо быть таким размазнёй! Точно – Дрисня!
– А вы знаете, Никита Николаевич, что такое платоническая любовь по-современному?
– А что она, меняется? – спросил директор удивлённо.
– Ещё как меняется! В наше время платоническая любовь – это, когда вешают над кроватью портрет Платона и трахаются под ним до полного изнеможения.
– Иди ты! Правда, что ль? – недоверчиво спросил Никита Николаевич.
– А чего же мне врать? Да вы утром сами в машине вещественное доказательство видели… Докатились, как кошки по подворотням уже… Машину без присмотра на минуту нельзя оставить – сразу в бордель её превращают…
– А причём тут Плутон? – Никита Николаевич сел и в упор посмотрел на Аполлона.
– Да я вам не сказал ещё. Я, когда вы на совещании были, в машине уборку делал, и открытку Платона вымел… Может, зря выкинул? Да вы не переживайте, Никита Николаевич: если она любительница платонической любви, у неё обязательно своя должна быть. Для таких "платоников" это как стимулятор какой… Возбудитель…
– Ну ты смотри! А я не знал. Сижу себе в глухомани, и ничего не знаю, – опять удручённо вздохнул Никита Николаевич. – Тогда к ней вообще не подступиться – они там, в Москве, небось, уже такого понавыдумывали…
"Чёрт возьми! Это ж надо! Обратный результат получился. Совсем старика запугал. Хоть прямо приведи её ему, да раздень… Стоп! Это мысль. Так-так…" – Аполлон стал быстро прокручивать в мозгу возникшую идею. Через несколько минут план был готов.
– Никита Николаевич, – радостно позвал он совсем скисшего директора, – у меня есть предложение.
– Какое предложение?
У Никиты Николаевича было страдальческое выражение лица.
– Вы скажите только, нравится вам Людмила Николаевна?
– Спрашиваешь! Это ж такая женщина! Эх… – вздохнул шеф.
– Правильно! – подтвердил Аполлон. – Какие у неё пышные формы… грудь… манеры… А попочка! – с расстановкой, давая шефу время зрительно представить все достоинства объекта его воздыханий, перечислял он.
Шеф слушал монолог своего шофёра как сладкую музыку. В глазах его появился живой блеск, а в штанах, кажется, кое-что зашевелилось.
– Никита Николаевич, скажите прямо, – видя, что клиент, как говорится, созрел, спросил Аполлон, – вы хотите её чпокнуть?
– Хочу! – с жаром выпалил Никита Николаевич, не в силах сдерживать бьющего через край восторженного энтузиазма.
– O'Кей! – сказал Аполлон, давно уже не боясь никаких разоблачений на лингвистической почве. – Я вам помогу.
– Помоги! – воскликнул директор, и глаза его заблестели надеждой.
– Тогда слушайте меня внимательно.
Аполлон сел на кровати и сделал заговорщический вид. Директор придвинулся к спинке кровати и с горящим взглядом уставился на него.
– Как вы посмотрите на то, если я вам её сюда приведу, сам исчезаю, а вы её…
– Ну-у-у, – разочарованно протянул Никита Николаевич, – привести её я и сам могу, а вот…
– Так что же, я за вас ещё должен её и трахать? – разозлился Аполлон.
– Да нет, – начал оправдываться Никита Николаевич, – ну, подготовку какую-то провести…
– Ну тогда не перебивайте. Я же ещё не договорил. Давайте спокойно обсудим все детали операции.
– Хорошо-хорошо, – с готовностью согласился директор.
– Значит так. Вы исчезаете из номера до особого сигнала. Я приглашаю её к себе – скажу, что остался один: вы, якобы, с Алексеем Степановичем разбрелись по друзьям-знакомым. Здесь я её подготавливаю, довожу, так сказать, до белого каления, и гашу свет. Это вам будет сигнал "приготовиться". По нему вы становитесь у двери в коридоре и ждёте другого сигнала…
– Марш!
– Что? – не понял Аполлон.
– Ну… сигнала "марш!"… На старт, внимание, марш!
– Ладно, пусть будет "марш". Ну вот, как только он прозвучит, вы тихонько входите, приближаетесь к кровати. Я в это время удаляюсь, и вам останется только вставить свою письку в её пипиську. А, кончив дело, как гласит пословица, слезай с тела. Вы ложитесь на свою кровать, а я выпроваживаю её. Ну как?
– Вот это другое дело. Это то, что надо! – потёр руки приободрённый Никита Николаевич. – Только надо договориться, какой сигнал "марш" ты подашь.
– Кашляну, – предложил Аполлон.
– Нет, это будет подозрительно… Ты такой здоровый… Да и не очень выразительно. Лучше чихни. Это резче, громче, а, главное, натуральней, никаких подозрений… Ты чихать умеешь? А то я не слыхал…
