Евгений Кабанов - МИССИОНЕР
Несмотря на то, что днём ему всё-таки удалось подремать, Аполлон был в ужасном состоянии. Последние неудачи на любовном фронте совсем выбили его из колеи. У него уже начинало прорезаться – неслыханное дело – нечто, похожее на комплекс неполноценности. Он сидел за столом в крайней печали и машинально общипывал лепестки с цветов, стоящих в вазе посреди стола.
Никита Николаевич полез под свою кровать, достал сумку с канистрой. Из ванной в комнату вошёл Алексей Степанович, растирая своё холёное тело полотенцем.
– Образец нашей продукции, – сказал Никита Николаевич, доставая из сумки канистру. – У меня есть предложение поужинать сегодня в номере.
– Предложение принимается, – Алексей Степанович был в превосходном настроении. – Аполлон, сгоняй в ресторан за закуской… Салатик, колбаску…
Аполлон был рад хоть как-то развеяться, и с удовольствием отправился выполнять поручение.
Пока Аполлон ходил за закуской, директор и замминистра занялись собственными персонами. Видя, что Алексей Степанович полностью поглощён собой, прихорашиваясь перед зеркалом, Никита Николаевич отправился в ванную. Он критически осмотрел себя в зеркало в очки и поверх очков, затем снял их, снова надел. Покорчил рожи, определяя наиболее привлекательную. Сделал серьёзный вид. Улыбнулся. Оскалил зубы. Приблизил к зеркалу оскал, внимательно его рассматривая. Затем взял щётку и зубную пасту…
Выйдя из ванной, и увидев, что закуска уже стоит на столе, Никита Николаевич дал Аполлону новое поручение:
– Аполлон, ты это… Сгоняй за Людмилой Николаевной.
Однако Алексей Степанович его остановил:
– Сегодня обойдёмся без неё. Спирт сами продегустируем, без технологов.
Он удовлетворённо улыбался. А Никита Николаевич заметно погрустнел. Он взял стоявший на столе графин с водой и удалился с ним ванную. Возвратившись с уже пустым графином, достал из сумки небольшую воронку.
– Аполлон, ты это… Давай нальём в графинчик.
Они наполнили графин спиртом из канистры, и все трое сели к столу.
Однако когда опустошили по первому стакашку и закусили колбасой с салатом, от дальнейшей дегустации Алексей Степанович отказался, торжественно сообщив, что идёт в гости к старому приятелю. На всю ночь. При этом он заговорщически подмигнул.
Поскольку высшее начальство от возлияний воздержалось, остальным было просто неудобно выставлять себя выскочками, хотя теперь уже у обоих было такое настроение, которое хотелось залить чем-нибудь покрепче.
Поужинав и нарядившись, Алексей Степанович попросил Аполлона наполнить из канистры пустую бутылку из-под минералки.
– Возьму с собой, – пояснил он, – давно с приятелем не виделись.
Он снова заговорщически подмигнул, не замечая паршивого настроения своих сокамерников.
Никита Николаевич, уже смирившийся с тем, что его лишили общества Людмилы Николаевны, тем не менее, рассчитывал на дальнейшее углубление отношений с одной из самых важных персон в министерстве. Но теперь и этот пункт летел к чёрту под хвост. Никита Николаевич был удручён и совершенно подавлен таким поворотом событий. Ничего не оставалось, как только спешно закрепить уже достигнутые результаты.
– Мы завтра рано утром уезжаем, Алексей Степанович. Торопимся, не откладывая, претворять в жизнь установки совещания, – грустно сказал директор. – Наверно, нам больше не доведётся увидеться здесь…
– Да, скорее всего, – подтвердил замминистра, поправляя у зеркала галстук. – Раньше девяти, я думаю, не появлюсь.
– Ну, тогда, я надеюсь, вы того… не откажетесь принять скромный дар от тружеников Синельского спиртзавода?
Никита Николаевич закрутил пробку на канистре и приподнял тяжёлый сосуд над столом.
– О-о-о! – воскликнул Алексей Степанович, поворачиваясь и пожимая руку Никите Николаевичу. – Ваш скромный дар, я просто уверен, не пропадёт даром ни для нас, ни для вас.
Он засмеялся. Видно было, что ему самому понравился этот его каламбур.
– Поставьте под мою кровать. Подальше от соблазна, – он снова весело подмигнул, – сегодня я должен быть в форме. Нам с приятелем хватит и этого.
Он взял со стола бутылку и засунул её во внутренний карман пиджака.
– Приезжайте к нам в Синель, будем ждать. И приятно вам провести время с приятелем, – напутствовал его, уже открывавшего дверь, Никита Николаевич.
– Обязательно приеду. Спасибо – поблагодарил Алексей Степанович, и, уже выходя, обернулся в двери. – Аполлон, ты, случайно, не в курсе, где тут поблизости можно приобрести цветы?
Аполлон сделал над собой усилие, улыбнулся и сказал, тоже подмигнув:
– Я бы, Алексей Степанович, на клумбе нарвал. На свой выбор. К тому же, свежее не бывает!
– Это мысль! – воскликнул Алексей Степанович и, сделав ручкой, скрылся за дверью.
В комнате сразу сделалось тихо и тоскливо.
Оба страдальца легли на свои кровати, подсунув руки под голову, и уставились в потолок.
"Как вчера нехорошо получилось с Ирой, – размышлял Аполлон. – Тоже! Начал приставать, как какой-то к какой-то… Опустился ниже канализации. Хуже Джима. Тьфу! Вспомнить стыдно. Даже самому противно. Поделом бы мне было, если бы те ребята мне накостыляли… А она молодец! Как холодным душем окатила. Никогда ещё со мной такого не случалось. Надо бы её увидеть, извиниться. Да она сегодня выходная… Вообще собиралась куда-то к родственникам съездить…"
На лицо Аполлона было жалко смотреть.
"И надо же было ещё на этих лесбиянок нарваться… Плагиаторша хренова… Тоже мне – Сафо…"
Никита Николаевич встал и направился в ванную.
Аполлон закрыл глаза. Перед ним в парЩ заводского душа возникла обнажённая Катя. Она подняла вверх руки, откинула назад волосы…
Возвращённый в реальность рычанием сливного бачка унитаза в ванной, Аполлон открыл глаза.
– Никита Николаевич, – обратился он к появившемуся в двери ванной директору, – как здесь у вас можно проще разыскать человека?
– Какого человека? – рассеянно спросил Никита Николаевич. – Здесь?.. В гостинице?
– Ну, уехал человек неизвестно куда… Вообще, в стране…
Никита Николаевич сел на свою кровать, задумался, затем сказал:
– Навести справки в милиции. Да только страна у нас крепко большая… Лучше в КГБ… Те под землёй найдут…
Аполлон повернулся на бок, подавленно вздохнул. Никита Николаевич тоже улёгся и завздыхал.
Аполлон посмотрел на часы, перевернулся на спину и снова уставился в потолок.
"Опять с этой слюнявой Милочкой на скамейке на качелях качаться… Ей-то хорошо на мне сверху сидеть, а мне каково такую тушу держать? А может, как-нибудь поменяться местами… Ну-ка, ну-ка! Так… Она, значит, садится на скамейку, а я… Нет, ничего не получается… А если сначала всунуть ей стоя, а потом…"
