Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен

Хотя куда уже хуже?

Я проклинаю себя, когда вдалеке закрывается дверь. Мурашки бегут по коже, когда шаги Рафаэля отражаются от сводчатого потолка. Он выходит из темного коридора и приглашает меня следовать за ним в гостиную.

Идя за ним, я словно пробираюсь сквозь зыбучие пески.

— Садись.

Я следую его приказу и опускаюсь на диван напротив его любимого кожаного кресла. Он направляется к барной стойке в углу и наливает себе бурбон, а затем садится по диагонали от меня. Никто из нас ничего не говорит, пока он подносит бокал к губам и делает глоток.

Его глаза прикованы к моим, а адамово яблоко подрагивает, когда он проглатывает содержимое стакана. Моя кожа вспыхивает, и я отворачиваюсь, когда кровь приливает к ушам.

— Я могу все объяснить.

— Не нужно.

— Но…

Он опирает свой бокал на мускулистое бедро.

— У меня к тебе один вопрос.

— Хорошо.

— Ты знала.

— Это утверждение.

Его челюсть сжимается так сильно, что я опасаюсь за состояние его зубов.

— Когда я вчера говорил с тобой о нем, ты знала? — каждое слово он произносит с усмешкой.

— Да, но…

— Тогда это все, — он подносит стакан ко рту.

— Мне очень жаль. Хотела бы я вернуть все назад. Я даже не представляла, что такое может случиться, или…

Он прерывает меня ледяным взглядом.

— Но ты не можешь, не так ли?

— Нико умолял меня ничего не говорить.

— Если бы мне нужны были объяснения, я бы их попросил.

— Я заслужила шанс…

— Ты ничего не заслуживаешь, — шипит он себе под нос.

Если бы я пошла против воли Нико и все рассказала, этого бы не произошло.

Но это произошло.

Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

— Несмотря ни на что, мне очень жаль. То, что Нико пострадал, было случайностью.

— Как и взять тебя на работу.

Мой резкий вдох только еще больше раздражает его.

Он не удосуживается взглянуть на меня, когда говорит:

— Я должен был знать, что тебе нельзя доверять.

Весь мой мир замирает, пока я осмысливаю его слова.

— Что?

— У тебя нет опыта общения с детьми, и это хорошо видно.

Глубокий вздох, Элли. Он имеет полное право злиться, так что не нужно разжигать его огонь своим.

Мои руки сжались в плотные кулаки.

— За то время, что я здесь работаю, я совершила одну ошибку…

— Ошибку, из-за которой мой ребенок попал в больницу!

Я изо всех сил стараюсь подавить свой гнев, как учила меня мама.

— Мне очень жаль.

— Тебе повезло, что я не подал на тебя в суд.

— Что? — мой голос дрожит, как и руки по бокам. Ненавижу себя за проявление слабости, но не могу остановить взрыв эмоций, захлестнувший меня.

Он выглядит равнодушным к моей вспышке гнева, пока ковыряется в невидимой ворсинке.

— Если это все…

Его холодная реакция вызывает в памяти воспоминания о том, как Ава поступала так же. Как она отмахнулась от меня, словно я никогда не имела значения. Как будто мы не дружили пятнадцать лет, прежде чем она позволила мужчине и его вранью встать между нами… Боже, я никогда не забуду эту боль.

Рафаэль лишает меня возможности ответить.

— Завтра я отвезу Нико к тете с ночевкой, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы освободить свою комнату.

Должно быть, я ослышалась.

— Прости?

— Я подготовлю Нико к школе и сам отвезу его туда. Тебе лучше быть в своей комнате в это время.

— Могу я хотя бы попрощаться с ним?

Рафаэль прерывает меня одним единственным «Нет».

Я быстро моргаю, пока не перестаю контролировать свои слезы.

— Так это все? Я больше не смогу за ним присматривать?

— Нет, Элеонора. Ты уволена.

Глава 7

Элли

Уиллоу, которая была моей лучшей подругой с тех пор, как я переехала в Лейк-Вистерию в средней школе, не задавала никаких вопросов, когда я появилась в ее бунгало на берегу озера посреди ночи с залитыми слезами щеками и машиной, набитой моими личными вещами. Я подумала, что могу подождать до утра, чтобы собрать вещи в своей комнате, но потом подумала, каково это — сидеть тихо, пока Нико занимается своими утренними делами, совершенно не подозревая, что я больше не его няня.

Поэтому, как и в тот раз, когда Ава уволила меня с должности автора песен, я исчезла посреди ночи. Этот вариант показался мне лучше, чем отвести Рафаэля в сторону и умолять вернуть мне работу, потому что я не уверена, что смогу пережить еще один разговор, подобный нашему последнему.

Я не склонна к конфронтации. Конечно, я могу нахамить в ответ, потому что я все-таки дочь своей матери, но когда дело доходит до конфликта, я скорее убегу, чем буду отстаивать свою позицию перед тем, кто причинил мне боль.

Даже если это означает, что конфликт не будет закончен.

Проснувшись утром, я обнаружила, что Уиллоу уже на кухне и наливает нам обоим по чашке кофе. После нескольких глотков для смелости я вкратце рассказываю ей обо всем, что произошло.

Уиллоу хмурится, прислонившись к кухонной стойке.

— Значит, он просто уволил тебя, не дав возможности объясниться?

— Да.

— Вот засранец.

— Именно.

— Нет, ну. Он был прав, когда злился на тебя за то, что ты хранила от него этот секрет, но он мог бы поступить немного иначе.

Я отмахнулась от ее слов.

— Что есть, то есть. Я была неправа, и это мое наказание.

Она хмурится.

— Я знаю, что сейчас все хреново, но тебе все равно лучше без Рафаэля. Он всегда воспринимал тебя и твое время как должное, — неприязнь написана на ее веснушчатом лице ясно, как день. Ее бледные щеки, и без того розовые от утренней пробежки, потемнели еще больше, когда она нерешительно заправляет за ухо прядь рыжевато-оранжевых волос.

С тех пор как мы стали лучшими подругами в средней школе, я никогда не видела, что Уиллоу сдерживалась и не высказывала свое мнение, поэтому я, мягко говоря, удивлена.

— Раньше ты никогда ничего не говорила.

— Потому что после того, как все закончилось с Авой и звукозаписывающей компанией, ты впервые за несколько месяцев выглядела по-настоящему счастливой. У тебя появилась цель. Нико стал идеальным для тебя решением, и наоборот, даже если его отец слишком упрям, чтобы это понять.

В отличие от Уиллоу, которая не проронила ни слова после того, как Ава уволила ее, потому что решила поверить в мою историю о том, что случилось с Дариусом, я боролась. Сильно.

Я до сих пор чувствую вину за то, что из-за меня Уиллоу потеряла работу своей мечты — менеджера Авы, хотя она неоднократно говорила мне, что все равно бы ушла, потому что наша дружба была превыше всего.

Куда ты, туда и я, сказала она, прежде чем собрать свои вещи и переехать со мной на озеро Вистерия.

Тупая боль в груди превращается в сильную.

Уиллоу продолжает, когда я молчу.

— Мне все равно, прав ли был Рафаэль, когда уволил тебя. Он был неправ, когда не дал тебе хотя бы попрощаться.

— Я же не дала ему шанса передумать, прежде чем сбежать.

— Он тебя не заслуживает, — Уиллоу похлопывает по моей сжатой руке. — Я удивлена, что ты терпела его так долго.

— Он был не так уж плох.

— Но был ли он хорош?

Ее вопрос поставил меня в тупик. В каком-то смысле Рафаэль даже добросовестно относился ко мне. Он дал мне работу, несмотря на мою неопытность как няни, и хорошо платил мне, но я все еще боролась с его ворчливым характером.

Я готова была многое терпеть от него только потому, что люблю Нико и финансовую свободу, которую я обрела благодаря щедрой зарплате Рафаэля. Получая ежемесячные выплаты и бесплатное жилье, я откладывала большую часть своих денег в надежде когда-нибудь подать на Аву в суд.

Для начала мне нужно было преодолеть свою маленькую проблему с конфронтацией и найти адвоката по авторским правам, который не убегал бы в противоположном направлении, как только я упоминала ее имя.