Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Тронный зал тонет в тишине, пока я осматриваю ожидающую толпу. Я ищу его в каждом лице, в каждом просвете между роскошными нарядами. Джакс, Энди, Калум, Мира, Гейл — чужие. Кая нет нигде. Как он и обещал.

— Пэйдин? — Ученый вопросительно приподнимает густые брови.

Я все еще жду, что что-то спасет меня от этого момента. Балансирую на краю жизни и молю кого-нибудь подхватить меня, прежде чем я упаду. Платье становится слишком тесным, когда надежда покидает мою грудь, забирая с собой весь воздух.

Мне требуется много времени, чтобы осознать, что ничто и никто никогда не спасет меня. Те, кто спасал меня в прошлом — мертвы. Тот, кто мог бы спасти в настоящем, скорее всего, сидит под ивой и уже оплакивает меня. Так что я смотрю своей судьбе в глаза.

Китт слегка шевелится, и его взгляд подталкивает меня сказать то, что нужно. Гораздо уверенее, чем я чувствую себя внутри, и обреченнее, чем показываю, я говорю:

— Беру.

— Тогда я объявляю вас мужем и женой.

Король слегка кивает. Я киваю в ответ — как его королева.

— Можете поцеловать невесту и скрепить союз.

У меня пересыхает во рту. Я совсем забыла про эту часть.

Китт, всегда царственный и спокойный, наклоняется, чтобы прижаться губами к моим губам. Поцелуй мягкий, словно он открывает свою душу, хотя никогда не говорил об этом словами. В этом поцелуе вкус сладкого извинения, или долгого прощания, и когда он отстраняется, я остаюсь смотреть в лицо своему мужу.

Я прогоняю панику из своего существа и проглатываю осознание того, что натворила.

Мы поворачиваемся к двору, сцепив пальцы. Ученый снимает смертоносную корону с пьедестала и поднимает ее высоко над моей головой. Приседая, я подавляю дрожь в теле.

— Народ Илии, я представляю вам Пэйдин Эйзер, вашу королеву-консорта, — звучит над залом голос Ученого. — И вашего короля Китта Эйзера, спасителя Илии. Да принесет их союз процветание королевству и величие нашей истории.

Придворные хлопают в ладоши, на лицах — вынужденные улыбки. Мы сходим с возвышения как супруги и идем по проходу как королевская чета. Я сосредоточена только на том, чтобы дойти до открытых дверей.

Мой взгляд устремлен вдаль, на полоску свободы.

И именно тогда я вижу его.

Время замирает. Мое сердце разрывается на части.

Кай стоит в проеме, его грудь вздымается, будто он бежал, преодолевая здравый смысл, и оказался здесь. На его лице отражается сокрушенное понимание моей судьбы. Я вижу тот самый момент, когда он осознает, что уже слишком поздно.

Его серые глаза мечутся между нами, полные неверия. Даже Силовик не верил, что я действительно решусь на это. И его боль пронзает меня.

Я подвела его. Подвела нас.

И все же он находит в себе силы улыбнуться.

Именно так смотрят, когда отпускают кого-то.

И это разрывает меня на куски.

Он собирался спасти меня.

Глава пятьдесят седьмая

Кай

Тени скользят по моей коже, словно их призвал мрак, зреющий внутри меня.

Грубая кора впивается в спину, вжимаясь в нее узловатыми пальцами. Я откидываю голову назад, прислоняясь к прочному стволу ивы, наблюдая, как сквозь завесу ветвей просачивается тепло. Длинные, поникшие листья отбрасывают меняющиеся тени на мою кожу, колышась на ветру, и покрывают меня и светом, и тьмой.

С тех пор как Пэйдин покинула мои объятия, я не покидал утешительного укрытия этой ивы. Мой взгляд поднимается к солнцу, подмигивающему мне сквозь шевелящийся зонтик из листвы. Свадьба, вероятно, уже началась, но я, как и это дерево, прирос к месту.

Слезы жгут уставшие глаза. Я не помню, когда в последний раз по-настоящему плакал.

Помимо воссоединения с Пэйдин после ее третьего Испытания, был день, когда умерла Ава.

Я опускаю взгляд вниз, на участок мягкой травы рядом со мной.

Отец продолжал наши тренировки так, будто ничего не случилось, продолжая раз за разом разрывать мою кожу и выжимать из тела безупречную силу. Я не мог сделать ничего, кроме как заглушить каждую частичку себя, насильно надеть маску поверх горя. Каждая слеза была скрыта, пока я, окровавленный и дрожащий, не возвращался в свою комнату.

А затем случилась ночь, когда я впервые убил.

Тогда я даже не знал в полной мере, что именно заставил меня сделать король. Но я все равно плакал по отцу Пэйдин. Я оплакивал часть себя, погибшую вместе с ним.

Это была первая ночь, когда я вонзил меч в столбик своей кровати. Снова и снова.

Дерево крошилось под моим клинком, щепки разлетались во все стороны. Горе заставило меня найти внутри себя нечто более сильное, нечто, что заглушит боль — страх. Я бы стал монстром, марионеткой смерти, если бы это позволило мне больше ничего не чувствовать.

А потом я встретил ее.

Пэйдин затмила меня, звезды, саму морскую гладь своим взглядом. Она держала меня в своей ладони с того самого момента, как схватила за руку в том переулке. И впервые с детства страх сжал мое сердце. Уже тогда я понял — она станет моей погибелью.

Мы неизбежны — Серебряная Спасительница и я. Наше прошлое так же неразрывно переплетено, как и наше будущее. Но связала наши души не любовь. А долг.

Мое зрение затуманивается от чуждого ощущения слез. Я опускаю руку на мягкую траву, прикрывая глаза, пытаясь переждать эту волну чувств.

— Я не знаю, что делать, Ава, — шепчу.

Она молчит. Она всегда молчит.

Слеза скатывается по моей щеке.

— Я устал.

Устал от верности, которая отняла все, что мне было дорого. Устал стоять в стороне, пока счастье находит пристанище где-то еще. Но больше всего я устал терять ее.

А теперь — сейчас — я плачу по будущему, которое так отчаянно хотел бы прожить с ней. Это тихий поток слез, на который я стараюсь не обращать внимания. Я резко вдыхаю и грубо вытираю их.

«Не позволяй ей стать твоей слабостью».

Предупреждение матери пришло слишком поздно. Она не просто моя слабость — она мое все.

Мой голос звучит слабо:

— Я не могу потерять и ее, Ава.

Я провожу рукой по растрепанным волосам, вычищая из прядей опавшие листья. Тени машут мне на прощание, когда я поднимаюсь на ноги и расправляю затекшие конечности.

— Я должен что-то сделать.

Мой взгляд падает на смятый плед подо мной, — отголосок прошедшей ночи. Прохладный ветер в ее волосах, вздох, сорвавшийся с ее губ, тепло ее прикосновения. Теперь это всего лишь воспоминание, которое будет преследовать меня.

Я выхожу из-под поникших ветвей, ускользая от тянущихся пальцев ивы.

Моя кожа пахнет ею. Мое сердце тоскует по ней. Силовик преклоняется перед ней.

Я иду за своей королевой.

Глава пятьдесят восьмая

Пэйдин

Только теперь, когда я стала королевой, она кажется тяжелее.

Китт идет рядом со мной, вдалеке слышатся отголоски распущенного двора. Мы направляемся в мою комнату в довольно унылом молчании, впитывая этот крохотный миг покоя перед нашей второй церемонией. Пиршества и танцы в честь нашего союза начнутся лишь завтра, а я больше всего на свете хочу просто проспать весь этот день.

От этой мысли у меня начинают гореть уши. Сомневаюсь, что мне позволено спать в одиночестве этой ночью.

— Ты отлично справилась, — наконец говорит Китт в тишине.

Мои каблуки продолжают ритмично стучать по полу.

— Спасибо.

— Как только переоденешься и будешь готова, мы отправимся к каретам.

Избегая обсуждения нашей очевидной проблемы, мы продолжаем притворяться, будто не связаны друг с другом на всю жизнь. Я резко разворачиваюсь к нему.