Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Прежде чем я успеваю почувствовать ее дрожащие руки, она отстраняется и поднимается на ноги, отходя в сторону.

— Мне нужно идти. — Еще один шаг назад. — Элли захочет подготовить меня как можно скорее.

Теперь и я стою, сжав кулаки.

— Я не смогу смотреть, как ты выходишь за него, Пэй.

— Кай, не усложняй. Пожалуйста. — Она сердито смахивает слезы, бегущие по ее лицу. — Ты знаешь, что я должна это сделать.

Я качаю головой.

— Ты не должна.

— У тебя есть твой долг, — говорит она едва слышно. — А у меня — мой. Мы не выбираем судьбу, помнишь?

Я смотрю на нее, и от того, что мое сердце разрывается на части, я едва не падаю на колени. Она пятится назад, пока ветви ивы не оказываются вокруг ее плеч.

— Но я бы выбирала тебя каждый раз, если бы только могла, — шепчет она. — Знай это.

Солнце струится сквозь ее волосы, окутывая их сияющим ореолом. Я сглатываю, в горле першит.

— Увидимся после свадьбы, моя королева.

От моих слов по ее щеке скатывается слеза.

— В качестве твоего Силовика, — заканчиваю я с трудом.

Бросив последний сожалеющий взгляд, она раздвигает завесу из листьев и идет навстречу своему будущему.

Без меня.

Глава пятьдесят шестая

Пэйдин

Из зеркала на меня смотрит королева.

Ее взгляд — острый, яркий, как Мелководье, которое она пережила, ресницы окрашены тушью, как темная пещера, из которой она выбралась. Легкое мерцание покрывает веки, чуть выше затемненных ресниц, ложащихся веером на припудренные щеки. Ее губы окрашены в глубокий красный, скрывающий румянец от украденного поцелуя. Следов слез больше нет, их скрыли косметика и маска.

Она выглядит смертоносной. Грозной.

И, как ни странно, больше не кажется незнакомкой.

Элли хлопочет у меня за спиной, скрепляя две заплетенные пряди. Простая, но изящная прическа: большая часть серебристых волн ниспадает свободно на плечи. В комнате снуют служанки, которых я прежде не видела, готовя платье и продумывая каждую деталь. А я сижу перед зеркалом, недвижимая, пытаясь отвлечься от мыслей о своем скором будущем.

Элли отходит на шаг, оценивая результат.

— Кажется, готово, — ее темные глаза сияют гордостью. — Ты так прекрасна.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Благодаря тебе.

Она мягко улыбается, а потом легонько подталкивает меня в сторону ширмы.

— Пора надевать платье.

Раздеваться перед незнакомцами — самая безобидная из моих забот на данный момент, так что я не колеблюсь, как поступила бы прежняя я. Служанки обступают меня, помогая надеть юбку, и каждый дюйм ткани идеально садится.

Стоя перед зеркалом, я оцениваю переделанное платье. Лиф без рукавов плотно облегает тело, задрапированный кружевами в цветочек. Нежное и в то же время смелое, оно облегает мою кожу, а длинные кружевные завязки ниспадают на поясницу. На основании моего позвоночника остались лишь несколько пуговиц — почти как шнуровка на моем корсете прошлой ночью.

Шнуровка, которую он развязал, сменив ее на медленные касания. Его кожа была на моей — горячая и холодная, покрытая дождем. Платье забыто, страхи — отброшены, грехи — обнажены…

Я качаю головой, прогоняя мысли о нем. Элли с тревогой наблюдает за мной через зеркало.

— Тебе не нравится платье?

— Нет, — отвечаю поспешно. Потом мягче, успокаивая ее: — Нет. Оно прекрасно. Мне очень нравится.

Она облегченно вздыхает и через секунду начинает отсылать служанок. Те уходят одна за другой, и я впервые за все утро позволяю себе вдохнуть полной грудью. Поворачиваюсь к Элли, беря ее за руку.

— Спасибо тебе за все. Благодаря тебе я выгляжу как королева.

— Я ничего подобного не делала. — Она наклоняет голову в мою сторону. — Ты всегда была сильнее, чем думаешь.

Я сглатываю. Медленно киваю.

— Калум скоро будет здесь. Он сопроводит меня в тронный зал, когда придет время. — Я киваю в сторону двери. — А теперь иди и наслаждайся свадебным торжеством.

Она хмурится.

— Ты уверена?

— Да, — устало вздыхаю я. — Думаю, мне нужно немного побыть одной.

Она кланяется:

— Моя королева.

Как только она выскальзывает за дверь, я поспешно закрываю ее и прижимаюсь лбом к прохладному дереву, прикрывая веки. Я долго стою там, позволяя себе насладиться последними мгновениями перед встречей со своей судьбой.

Становится тихо. В этой комнате. В моих мыслях. Даже в самой глубине сознания звучит только одно — принятие.

Сегодня я выхожу замуж.

Никакого отрицания. Никакого безумного желания сбежать.

Я делаю глубокий вдох, отталкиваюсь от двери — и в тот же момент с другой стороны раздается стук. Мои пальцы обхватывают ручку, поворачивая ее…

Но чья-то рука преграждает путь, не давая двери распахнуться.

— Подожди, это я.

Голос короля доносится сквозь толщу дерева, слегка приглушенный. Я испытываю замешательство, но все равно подаюсь ближе, к щели между дверью и косяком.

— Китт? Что ты здесь делаешь?

— Послушай, — торопливо бормочет он. — Я знаю, что нам нельзя видеться, но… я хотел кое-что тебе передать.

Раздается тихий стук — он ставит что-то на пол.

— Моя мать обожала свои украшения. Или, по крайней мере, так мне говорили. Все это просто пылилось в коробке годами, и… — Он делает паузу, вынуждая меня прижаться ухом к двери. — Я надеялся, что ты наденешь что-нибудь из ее вещей. — Торопясь продолжить, он добавляет: — Конечно, я не знаю, как выглядит твое платье, поэтому просто принес всю шкатулку, чтобы ты могла выбрать. Я даже не уверен, что в ней.

Я грустно улыбаюсь. Киваю, хоть он этого и не видит.

— Сочту за честь, Китт.

В его голосе слышится облегчение.

— Спасибо. Просто… хочу, чтобы частичка ее была со мной сегодня, понимаешь?

Я опускаю взгляд на стальное кольцо на своем большом пальце.

— Поверь, понимаю.

Между нами повисает приятное молчание.

— Оставлю ее здесь, — наконец говорит Китт. — Только дай мне десять секунд, чтобы скрыться из виду.

Я смеюсь.

— Гениальный план.

Он поднимается на ноги, до моих ушей доносится шорох одежды.

— Скоро увидимся, Пэйдин.

А потом он уходит.

Я смотрю на дверь, нетерпеливо обводя взглядом дерево.

Два… три… четыре…

Пальцы теребят кружевные цветы, спускающиеся каскадом по моему платью.

Семь… восемь… девять…

Я распахиваю дверь.

Китта уже нет. В коридоре только несколько Гвардейцев. У моих ног, обутых в туфли, стоит деревянная шкатулка, украшенная замысловатой резьбой. Крышка покрыта глубокими завитками, отдаленно напоминающими герб Илии, а по всей длине расположены маленькие выдвижные ящички.

Я поднимаю ее и спешу обратно в комнату. За десятилетия, что она провела в пыли, красивая шкатулка потускнела, будто застыла во времени. Лишь несколько отпечатков на крышке выдают недавнее прикосновение.

Я осторожно кладу ее на кровать и уже собираюсь открыть, как вдруг замечаю забытый лист пергамента на прикроватной тумбочке. Он остался там после внезапного визита Кая и был быстро забыт, как только я увидела кинжал в его руках. Но теперь все отступает перед тем, что написано на бумаге. Мое сердце учащенно бьется, пока я тянусь к записке, разворачивая каждый край кончиками пальцев.

Его почерк аккуратен и выверен. Эти слова он долго носил в себе. Время мучительно замедляется, пока я тону в них.

Я знаю, что ты отказываешься благодарить Чуму. Это понятно и даже достойно восхищения — то, с какой яростью ты ненавидишь то, что сделало твое выживание таким трудным.

Но я благодарен Чуме.

Я шепчу слова благодарности, когда ты спокойно спишь в моих объятиях; когда твои пальцы касаются кончика моего носа. В минуты затишья я благодарю Чуму за тебя. Если бы много лет назад не случилось разделение на Обычных и Элиту, я бы никогда не нашел дорогу к тебе. Мои монеты всегда под угрозой рядом с тобой, но, возможно, тогда мне и не пришлось бы спасать себе жизнь. Не было бы никаких Глушителей. Никаких Испытаний Очищения. Никаких украденных мгновений под ивой. Когда я благодарю Чуму, то не за силу, которой она меня одарила, а за привилегию быть с тобой. Ничто не делает меня сильнее, чем слабость перед тобой, Пэйдин Грэй. И если в следующей жизни ты снова решишь что-то у меня украсть, я с радостью отдам тебе свою душу, если это будет значить, что я смогу быть рядом с тобой. Но до тех пор я буду смотреть, как ты становишься чьей-то другой причиной благодарить Чуму. Ты, Пэй, — моя неизбежность.