Наренгу идет за тобой (СИ) - Медведская Евгения

— Пошла ты, — сказала Исида.

Бьёкка достала магическое зеркало:

— Давен, что там с Викси?

Она выжидающе посмотрела на Исиду.

— Мне велеть свернуть ему шею или нет?

— Что ты хочешь от меня? — спросила ведьма.

— Сними с моего брата амулет, — сказала Бьёкка. — Моя магия на него не действует. Я имею ввиду мои основные способности. Вы же о них ничего не знаете, да? Папочка потрудился, ненавистный. Королева Грез, вроде тебя, делала, правда, не в одиночку, уж больно хорошо получилось! Не только иллюзии, но и другие мелкие пакости. Украшений было целых три: для каждого члена нашей маленькой, но дружной семьи. Мой был самым дорогим, потому что я была папина дорогая дочка.

Бьёкка посмотрела на Исиду с такой болью в глазах, что та чуть не пожалела ее. Ведьма потихоньку расправлялась с защитой, но сестра графа не собиралась расслабляться.

— Давен, уничтожь полено и Викси, если я не свяжусь с тобой через десять минут ровно.

Дар

— Так вот, — она обратилась к Исиде. — Ты снимешь этот гнусный амулет, потом что я не вижу и не ощущаю его. Ни один из трех я никогда не видела.

— Теперь ясно, что ты заставила меня снять с себя, — слабо пробормотал Пинатири, — когда после смерти отца сказала, что желаешь самый его дорогой подарок положить ему на грудь.

— О, а ты и рад был, лицемерный братец. Для тебя лишить меня подарка отца было слаще чем овладеть любимой женщиной. Только ты не знал, что я так слаба в магии, потому что отец сделал это со мной. Со стороны казалось, что он очень любит меня — свою драгоценную дочурку.

— Но зачем это нужно было отцу, Бьёкка? — ужаснулся Пинатири.

— Потому что я — корилан, — расхохоталась девушка. — Он мог ограничить лишь этот дар, но решил избавить меня от всех способностей к магии. Много лет мне была доступна только самая элементарщина. Меня презирали, надо мной смеялись. Называли плодом любви, а не разума. И отец смотрел, смотрел как я мучаюсь день за днем. Ему нравилось то, что я страдаю. Он любил довести меня до слез и наблюдать, как я бьюсь в истерике. Я не могла видеть свой амулет, и он часто описывал мне, как выглядит вещь, лишившая меня не только моей природы, но и силы в целом! А еще он говорил, что моя мать умерла из-за меня. Что если бы я ее не выдала, то она бы продолжала жить, искусно скрывая свою личность.

— Не может быть! — возразил Пинатири. — Он обожал тебя! Вы все время были рядом!

— При тебе, братец, он очень заботился обо мне. Все эти знаки внимания и ласка доставались мне не просто так. Он знал, как ты ревнуешь. Ему было приятно, что мне полагалась порция издевательств еще и от тебя!

Пинатири застонал, вспоминая, что это действительно было.

Исида, не веря своим ушам, посмотрела на Бьёкку.

— Что ты хочешь сказать?

Бьёкка рассмеялась резким и неестественным смехом. В ее глазах мелькнули слезы.

— Я захотела куклу, — хрипло сказала она и откашлялась, возвращая голосу чистоту, — отец не спешил покупать — незлобно дразнил, думаю, что он собирался подарить ее мне на день рождения. А я была маленькой и решила сделать то, чему меня учила мама. Я влезла в его голову и применила свои знания. Вышло, как я понимаю, слишком очевидно. Лилия предупреждала меня, чтобы я не тренировалась на взрослых людях, только на детях. Но я была в себе уверена, считала, что у меня получится. Отец все понял. Сначала ничего не происходило. Я ходила довольная, маме ничего не сказала о своих попытках, ждала эту куклу. А потом меня вытащили ночью из кровати и бросили в комнату глубоко под землей. Там не было окон, никто не приходил ко мне, никто не разговаривал со мной. Еду оставляли, когда я крепко засыпала. И так продолжалось очень долго. Я потеряла счет времени. Уже когда стала взрослой и подняла документы, выяснила, что меня держали в темнице одну почти семь месяцев.

Бьёкка стрела с лица слезу.

— А затем пришел отец. Он сказал, что мамы больше нет. И что оставит меня в живых, чтобы отомстить ей. Что когда она умирала, он пообещал — жизнь ее дочери будет полна страданий, унижений и несчастий.

Пинатири закрыл лицо руками. Он как никто другой знал, чего в детстве натерпелась сестра, в том числе и по его вине.

— Жалеешь меня? — прошипела Бьёкка. — Может быть начнешь жалеть меньше, когда узнаешь, что твоя мать сошла с ума, чтобы уступить дорогу могущественной сопернице. Боялась врачей, травилась вместо лечения. Думаешь, это вышло случайно? О нет. Она сдохла не от глупости, а по воле Лилии — истинного корилана.

Дом пришел в движение, магия Пинатири активировала ловушки. Бьекка взвизгнула и утратила контроль надо Исидой. Та воспользовалась ситуацией и атаковала ее огнем. Пинатири медленно вставал.

— Не так быстро, мои ненавистные враги, — выплюнула Бьекка.

В подтверждение ее слов, в покои ворвались несколько человек в форме магической охраны.

— Решай, Исида, умрет Викси или нет. Сопротивляться бесполезно. У тебя минута.

— Я сниму амулет, — холодно сказала ведьма. — Где гарантии, что мои друзья будут живы?

Бьёкка ухмыльнулась.

— Выбор твой — верить или нет. Но иначе, они умрут прямо сейчас. Я тебе тоже не так уж и доверяю, перепроверю позже, если не убью дорогого брата немедленно.

Исида подошла к лежащему на полу графу.

— Что это за вещь, Бьекка? На нем амулетов больше, чем на елке иголок. Что из этого искомый предмет?

— Не знаю, — сказала корилан. — Убери все.

Ведьма тянула время. Маленький серебристый кулон на тонкой цепочке, какие обычно не замечаешь на теле, она нашла сразу. Но быть честной с Бьёккой в ее планы не входило. Если корилан так отчаянно добивалась снятия амулета, возможно дело было не только в ментальном воздействии. Скорее всего, она не могла убить брата и даже отдать приказ о его убийстве, пока вещь была на нем. Зная дочь, старый правитель Михеллы должен был предусмотреть эти возможности. Исида легко пробежалась пальцами по точкам металла, заставляя его принять тон кожи. Теперь она взяла золотой браслет с запястья графа и движением фокусника придала ему нужный вид.

Ведьма ни на грош не верила в то, что Бьекка не знает, как выглядит амулет.

Пинатири выразительно посмотрел на ведьму. На мгновение она вдруг превратилась в огненного феникса.

— Ты понимаешь, что в мире грез? — поинтересовался феникс.

— Это весьма очевидно, — ответил граф.

— Я приглушу действие амулета для тебя, и для нее. Она по-прежнему не сможет ничем тебе навредить. Зато почувствует упоительную власть над тобой. Ей будет казаться, что возможность убить тебя — слишком проста, учитывая сколько страданий ты ей причинил. Так что не беспокойся, ты выживешь и, скорее всего, не сильно пострадаешь, — сказала Исида. — А ты, в свою очередь, сможешь слышать ее в своей голове и понимать, что она хочет. При этом власти у нее над тобой никакой не окажется. Тебе придется притвориться. Будет пытаться причинять боль — катайся и ори. Будет приказывать рыдать и валяться в ногах — делай. Скажет отказаться от престола — вперед. Эта нечисть вне закона, все что ты обещаешь и отчуждаешь в ее пользу не будет считаться.

— Знаю. Понял, — ответил Пинатири. — Но к чему унижаться и продлевать страдания? Она все продумала.

— Не всё, — оборвала его Исида. — Я вне политики и ничего не смыслю в интригах…

— Точно, — вздохнул граф.

— Поэтому я окружаю себя нужными людьми, которые все это умеют, — весомо сказала она. — Они нас спасут. Надо просто дожить до нужного момента.

Пинатири кивнул.

— Если мне удастся освободиться, с кем связаться?

— С разведкой Лиз, — не задумываясь сказала Исида, она не собиралась раскрывать свои связи с Наренгу. Оскорбленный граф мог выдать ее сестре.

Девушка не сомневалась, что родители и дракон почти всегда на связи. Изабель была в курсе всего. К тому же был еще Женрин. Ради дочери ему было не жаль свернуть горы, как Изабель передала в последнем сообщении через Наренгу.

Исида вдруг почувствовала себя очень сильной и готовой бороться до конца. За ее спиной стояло много друзей, родители и целый дракон, которые давно сговорились. Это девушка поняла, когда, перебирая драгоценности в поисках подарка от корилана, обнаружила два одинаковых фамильных кулона. Именно тогда она догадалась, кто помог Наренгу найти ее после визита в Лиз.