Тайрин Кинкейд - Песнь волка
пьянящего запаха. Голова кружилась, сердце колотилось, а дыхание стало тяжелым и
прерывистым.
«Срань господня», — Брику было плевать, как выглядит эта женщина. Все, о чем он
мог думать — тереться мордой об эту кожу, вдыхать этот запах, пока не утонет в нем и не
потопит ее в своем. Лизать, пробовать на вкус ту манящую, хоть и невидимую плоть ниже
поверхности воды. Схватить руками за тонкую талию, бросить на землю на четвереньки,
спрятать в этом теле свой член по самое основание, биться бедрами о сочную задницу,
прижаться ртом к гладким изгибам, которые сейчас омывает вода. Вонзить клыки в
нежную кожу шеи. Отметить. «Соединиться».
Брик снова замер. «Соединиться?». Он прежде не думал о спаривании и никогда не
собирался брать себе пару. Брик был одиноким волком. Изгнанным из стаи в очень юном
возрасте. Необученным. Незнающим толком, что значит взять пару на всю жизнь.
Неспособным выдержать дольше нескольких минут в чьей-либо компании без того, чтобы
кричащие голоса в голове не начали толкать к насилию. Брика устраивала жизнь в
уединенном горном коттедже, который он за все эти годы уже обустроил, превратив в
удобное логово. Но он никогда не попросил бы жить в таких условиях женщину.
18
Но также Брик никогда не реагировал на женщину так сильно. Ни на одну. До того,
как ему исполнилось восемнадцать, по сравнению с более смелыми волками стаи Блэк
Хиллс его опыт был ограничен, а затем — лишь легкие встречи в баре Греймаркета и
городском казино. Умелые дамочки Кэлхуна Севена знали наверняка, как воспламенить
желание и довести мужчину до лихорадки, но до сегодняшнего дня…Брик никогда не
горел так, как сейчас, словно языки пламени лизали каждую клетку тела, превращая пах в
геенну огненную.
Зверь внутри Брика уже почти разорвал кожу, чуть не ринулся в изменение, отрастив
клыки и шерсть. В груди зародилось рычание и завибрировало низко в горле. «Волк хочет
то, чего хочет». Откуда-то пес знал, что нужно привести Брика к этому месту. Готовился к
прыжку. Готовился требовать. Готовился обладать.
— Угомонись, мальчик, — пробормотал Брик. — Ты ее не получишь. Она моя, — он
тряхнул головой, ошарашенный захлестнувшим его жестким порывом владеть. — И как
вообще, черт тебя дери, ты об этом узнал?
Волк признал эту женщину. Ощутил ее? Учуял? Один вдох, и яростный взрыв
феромонов отправил радиоволны на частоте 1-800 «Радио «Пара» еще до того, как
человеческие органы чувств увидели эту женщину или уловили чувственный аромат мха и
ягод. Учащенное сердцебиение…взволнованное ожидание…нервозность — вот он,
источник всего этого.
Брик никогда прежде не видел эту женщину, но он…знал ее. Почему-то он ее знал.
Аромат нахлынул на него снова — древесный, свежий и сладкий.
Внезапное осознание чуть не сбило Брика с ног и вернуло во дворик, где у него над
головой парил ворон, черным силуэтом мелькая в ветвях эбонитового дерева на фоне
дневного неба. Это она не отставала от Брика, когда он мчался под полной луной. Бросала
в него шутки ради грецкие орехи. И это она спасала его из бездны отчаяния, оставляя на
крыльце блестящие подарки. Его ворон. Его…
«Аннабель Ли».
Брик замер — скорее обмер — когда одна изящная рука поднялась выше, чтобы
умыть лицо. Вторая рука согнулась в локте так, что он представил себе движения ладоней
по грудям. Гладить и снова гладить. Ничего общего с купанием. Закрыв глаза, Брик чуть
не застонал, представив себе гладкую полную плоть под женскими пальцами, которые
дразнят соски, превращая в затвердевшие от возбуждения пики.
Брик назвал ее имя вслух? Она его услышала?
Никоим образом она не могла узнать, что он за ней наблюдает. Брик вдруг потерял
дар речи и поглупел. Оказался неспособным пошевелиться, не считая члена, стоящего по
стойке смирно в тесной власти джинсов.
Обычно в присутствии перевертышей, особенно членов стаи Блэк Хиллс, Брика
бомбардировали их мысли и разговоры. Техники тайцзы-цюань, которым научил Джи,
помогали, в чем Брик убедился во время своих визитов в Теневое Сердце. Но, как бы
пристально Брик ни смотрел на изящную женскую спину, он не слышал…ничего. Ни
звука. Даже гула. «Тишина гармонизирует энергетику», — как сказал старый вер-медведь
19
в те редкие моменты, когда делился своей мудростью. Тишина дала Брику покой, стала
успокоительным источником его внутреннего мира, «Бенгей»14 для души, глушителем
лязгающих нервов.
В таком случае, неужели перед ним человек? Рядом с людьми Брик не погружался в
хаос, ведь в отличие от оборотнических, человеческие голоса были для него просто
шепотом, вроде жужжания комаров. Никакие видения смерти не преследовали его.
Но эта женщина… Брика окутала благословенная тишина. Успокаивалась дикость,
готовая вот-вот вырваться на свободу, и на подчинение которой он потратил десятилетие
жизни в лесах наряду с долгими часами тренировок тайцзы-цюань, усмиряющих
врожденную склонность к жестокости. Склонность, которая, несмотря ни на что, всегда
таилась внутри, стремясь выйти на поверхность.
Закрыв глаза, Брик вдохнул запах женщины.
— Брик.
Он зажмурился, а затем распахнул глаза. Резкий грубый слог его имени сорвался с
этих губ мягко и мелодично, как песня, оказывающая волшебное влияние.
Успокаивающая. У Брика в голове играла нежная музыка, словно саундтрек в фильме,
неповторимая тема, становящаяся громче, когда героиня появляется на экране. Только вот
саундрек был беззвучным. Тишина. Брик не слышал сокровенные мысли женщины. Он
купался в спокойствии, но не сделал ничего, чтобы приглушить свое сексуальное
влечение.
Брик был все еще возбужден, а может даже сильнее прежнего. Он хотел эту
женщину. Ужасно хотел. Волк нетерпеливо вышагивал, и если бы Брик не натянул
поводок жесткого контроля, то зверь бросился бы к ней. Они оба ее хотели.
— Обернись, Аннабель Ли. Дай посмотреть на тебя.
Она не двигалась, замерев на месте, и лишь опустила руку.
— Почему ты так меня называешь…? Аннабель Ли?
— Другого имени я не знаю.
— Саммер, — сказала она. — Я — Саммер.
Да. Определенно. Когда созревают сладкие ягоды.
— Покажись, — неистовое возбуждение делало его голос хриплым и прерывистым.
Слишком резким для такой нежной женщины. — Обернись, — прошептал Брик. — Я хочу
