Тайрин Кинкейд - Песнь волка
торговой компании «Греймаркет» — принадлежащем Кэлу логове порока и беззакония
Теневого Сердца — которое не был теневым, и имело минимум отношения к сердцу.
Вокруг глаз женщины расплылась черная подводка, делая похожей на енота.
Слишком много румян, слишком много помады, слишком мало платья. Наверняка, одна
из притона Кэла. Скорее всего, человек. Слишком вульгарная, чтобы принадлежать к
клану Голдспарк — их прайду пум. Да и Саммер не признала ее.
«Сколько Брик за нее заплатил?»
Женщина подковыляла к нему и схватила за руку.
Саммер ринулась вперед и с хриплым криком набрасывалась на размалеванную
женщину, пока та не завопила от ужаса и не вскинула руки, прикрывая лицо. Тогда
Саммер оставила в растрепанных волосах шлюхи липкий вклад и улетела. Грязная курица
вскарабкалась обратно в свою машину и укатила прочь. Больше Брик не приводил домой
женщин.
На следующий день, выйдя из коттеджа, он потер виски, будто у него болела голова,
и Саммер закидала его грецкими орехами. Брик поднял руки в жесте поражения.
— Ты не можешь ревновать, Аннабель Ли.
9 136,08 кг
13
Итак, он дал ей имя, верно? Саммер это понравилось. Она обрушила на него еще
одну партию орехов, но уже более игриво. Брик поймал несколько. Пожонглировал ими.
Стоял на своей поляне, запрокинув голову к небу, подбрасывал в воздух грецкие орехи и
смеялся. Его смех был глубоким и прекрасным, а с годами становился все глубже и
прекраснее. Брик подпитывал игривые, беззаботные, причудливые стороны натуры
Саммер. Она с нетерпением ждали этих игр с грецкими орехами.
Но сейчас Саммер с куда большим нетерпением ждала, когда Брик снимет рубашку.
Однажды, несколькими годами ранее, он сидел на ступеньках крыльца и вырезал,
насвистывая немного фальшиво, но иногда останавливался, чтобы поднять взгляд, словно
знал, что за ним наблюдают. Его губы изгибались в озорной улыбке. Закончив, Брик
поставил на перила искусно сделанную фигурку волка.
Саммер попрыгала вниз, чтобы рассмотреть поближе. Это работа была лучшей из
всех сделанных им. Детали ошеломляли — движениями ножа была вырезана каждая
мельчайшая завитушка пушистой густой шерсти существа. Штрихи вокруг глаз и около
рта придавали ему выражение задумчивости, веселья и нужное количество дьявольщинки.
Как и у самого Брика. Взлохмаченный загривок напоминал шевелюру резчика в его
человеческой форме. Саммер жаждала заполучить эту статуэтку. Чувствовала потребность
схватить, улететь далеко, спрятать в своем доме на дереве, чтобы та принадлежала только
ей. Брик подмигнул, будто бы все знал.
— Это тебе, милая.
Затем он смахнул стружки, спрятал нож в ножны на поясе, собрал в жестяную
коробку прочие статуэтки, вырезанные им на этой неделе, и, оставив на перилах крыльца
волка для Саммер, сел в грузовик, чтобы угрохотать вниз с горы.
После того, как громыхание стихло, она схватила маленькую статуэтку и, осторожно
зажав в когтях, быстро полетела домой. В своей спальне Саммер перешла в человеческую
форму и прижала маленького волка к сердцу, поглаживая вырезанную шерсть и согревая
пальцами древесину, прежде чем спрятать его под подушку. Она спала, сжимая фигурку в
одной руке, и часто видела во сне Брика.
Он каждый месяц покидал коттедж. Саммер никогда не следовала за ним, вместо
этого возвращаясь в свой дом на дереве в лесу на окраине города. Она не знала — и не
хотела знать — что делал Брик, когда посещал Теневое Сердце. Саммер знала этот город и
могла сама обо всем догадаться, но отбрасывала эти нежелательные мысли подальше.
За прошедшие годы враждебность города к другим перевертышам — особенно
волкам, а особенно к стае Блэк Хиллс — возросла, поэтому Саммер за Брика еще и
боялась. Но она убеждала себя, что кошки его не тронут, пока он не лезет в их дела — в
чем Брик преуспел — и пока тратит деньги в Теневом Сердце. Да и кроме того…он,
казалось, больше никак не связан с Лос-Лобос или стаей Блэк Хиллс. Брик не мог
представлять собой какую-либо угрозу планам ее дяди Кэла.
Однажды ночью, когда сияла полная луна, Брик вышел из каюты и завыл на
сверкающий шар хрипло, резко и надрывно. Оказавшись в ее власти, он больше не мог
сопротивляться. Казалось, одежда душит его, и Брик скинул ее со своего тела. Стоя
голым, он поднял лицо к свету и купался в серебре.
14
Возможно, это и стало для Саммер тем самым моментом. Моментом, когда все в ней
разлетелось вдребезги, замерло и изменилось, признавая перед ней мужчину. Тогда ее
сердце, уже увлеченное Бриком, стало принадлежать ему. Полностью. Безвозвратно.
Внушительные мышцы, натренированные за эти годы, дополняли картину, когда он
упал на четвереньки и вокруг него замерцал воздух. У Брика перекосило лицо в гримасе
между муками и оргазмом, и его голова начала превращаться в морду, нос удлиняться, а
губы расширяться, чтобы вместить клыки. Ох, а его шерсть. Гладкая и густая. В точности
как у волка, которого Брик вырезал для Саммер. Роскошный мех выглядел мягче и легче,
нежели человеческие волосы, а цветом был как ириски или расплавленная карамель.
Когда Саммер впервые увидела, как Брик перекинулся, с ней что-то произошло. Что-
то первобытное. И, бесспорно, обжигающее.
Выбежав со своего двора, он ринулся в лес, мчась под луной. Сильный и изящный.
Хищный и опасный. Саммер нравилось видеть, как он изменился, наблюдать за ним в
форме волка. Будучи рожденной в клане кошек, она привыкла к ночи и хорошо в ней
ориентировалась, поэтому взмыла в небеса над Бриком, паря между ним и Матерью
Луной.
Каждый раз, когда он убегал, Саммер летела с ним.
«Знал ли он?».
Конечно же, знал. Ничего не оставалось незамеченным, за исключением тех
нескольких первых недель исцеления, когда Брик казался мертвым душой и не
обращающим внимания на мир. У него были врожденные острые чувства волка и
отточенные инстинкты хищника, позволяющие ощущать за пределами того, что обычный
человек может увидеть, услышать, учуять.
На рассвете после той первой луны Брик невдалеке от коттеджа растянулся на
мягкой влажной траве посреди поляны, усыпанной ароматными полевыми цветами, его
широкие плечи и огромная грудь вздымались и опадали, а на гладкой человеческой коже,
