Тайрин Кинкейд - Песнь волка
«Ага. Неа. Чертовские огромное «нет». Больше. Никаких. Гребаных. Слов».
Но звуки, вырывающиеся из его горла, не были похожи на слова, скорее нечто
между рычанием и стоном. Намокшие джинсы сжали набухший член, словно в тиски, и
Брик, расстегнув кнопку, потянул молнию вниз, чтобы стало легче. Показалась эрекция. И
освободилась. Не было шансов, что она уменьшится. Никакая холодная вода не смогла бы
ослабить давление крови.
22
Саммер ахнула, хоть Брик и знал, что она уже видела его — длину, толщину, степень
возбуждения, когда он лежал на спине и тяжело дышал, приходя в себя после
чувственного воздействия луны. Хотя, по правде говоря, Саммер никогда не ощущала
исходящую от Брика животную потребность и пульсирующую нужду.
Почти дрожа, он боролся за самоконтроль и сражался за власть со своим волком.
Брик не был животным. На небе не пылала луна, принуждая его. Стоял солнечный день.
Саммер не была добычей, которую нужно преследовать. Она — женщина, которую нужно
ласкать и гладить. Несмотря на все обжигающие фантазии, Брик ни за что на свете не
схватил бы ее и не перевернул на живот. Ни за что на свете не поставил бы на четвереньки
и не ворвался в нее, как бешеное животное.
— Я просто хочу к тебе прикоснуться, — наконец, он справился. — Я не сделаю
тебе больно. Обещаю. Не сделаю ничего такого, чего ты не…
— Хорошо.
Голос Саммер был таким мягким и таким нежным. Таким же, каким она пела Брику.
Мелодичные переливы, успокаивающий ритм. Останавливающий всю болтовню.
Очищающий сознание. Брик смотрел в эти доверчивые глаза. Темный лесной орех. Густой
зеленый лес, окаймленный тонкой полоской карего цвета, с золотистыми вкраплениями,
осветляющими радужки. Да. Лето. Сезон изобилия, август — теплый и безмятежный.
Перед первыми заморозками и наступлением осени.
— Хорошо? — очевидно, у Брика снова заклинило разум. «Лишился гребаного дара
речи». Злясь на бездействие, волк метался все быстрее, скуля и рыча, царапая изнутри
кожу.
Саммер шагнула к Брику, будто из-за промедления испытывала такое же нетерпение,
как и его животное. Он ощутил, какая же она миниатюрная, насколько меньше него, а
кости хрупкие, словно у птички. Это заставило его чувствовать себя подобно быку в
магазине тонкого фарфора.
— Я так долго ждала тебя, Брик, — сказала Саммер. — Я хочу, чтобы ты ко мне
прикоснулся.
Он схватил ее за узкие плечи и заставил себя быть нежным, когда провел руками по
гладким бокам, пока не обнял за талию. Талию настолько крошечную, что Брик мог
обхватить ее ладонями. На него нахлынул запах возбуждения Саммер, в котором мускус
секса превосходил ее многогранный тонкий аромат.
— Я могу поцеловать тебя?
— Думаю, лучше бы тебе это сделать, — ее голос вышел громким, будто она
прилагала усилия, чтобы быть сильной. Столкнуться с Бриком. Соответствовать ему. Быть
ему равной. Но в конце фразы голос дрогнул, а дыхание стало прерывистым. Саммер не
смогла в полной мере скрыть свое волнение, по крайней мере, так казалось. Она
выстрелила в Брика еще одним взглядом из-под темных ресниц. — Да ведь?
Он притянул ее к себе, и она пошатнулась в кольце его рук. Тогда Брик прижал
Саммер к своему телу. Ближе. Крепче. Окутал ее собой. Ее обнаженная грудь вжалась в
его голую грудь. Ноги Саммер оказались между его ногами, покрытыми денимом. Брик
23
мог протиснуть руку между ее приоткрытыми бедрами и гладить, пока она не кончит и не
ослабеет. Или обхватить ладонью одну из этих грудей с розовыми пиками. Он не думал,
что Саммер его остановит.
Но она подняла голову с груди Брика и, посмотрев на его губы, увлажнила языком
свои собственные. Волк зарычал. Или, возможно, зарычал сам Брик. «Поцелуй. Да. Начни
с этого».
Ему нужно замедлиться, иначе он нарушит обещание, данное Саммер. Она окажется
перед ним на четвереньках, кричащая и стонущая — не обязательно от удовольствия —
пока он рычит и потеет на ней. Погружает в нее свой член. Жестко. Быстро. Не
подготавливая ее и не делая способной принять его. Без малейшей прелюдии.
Подушечкой большого пальца Брик коснулся пухлого изгиба нижней губы Саммер в
простом жесте дразнящей ласки. Она разомкнула губы и закрыла глаза. Подавшись
вперед, Брик склонился к ней. Богиня. Матерь Луна. Его опьянял аромат сладких ягод и
мускуса. У Брика закружилась голова.
Он припал к губам Саммер, сводимый с ума своими благими намерениями. Уже
через мгновение на смену сладкому шоку пришел азарт. Саммер с голодом ответила,
прорываясь языком к языку Брика. А затем он завладел ею в долгом глубоком поцелуе.
Жестком. Таком, как Брик хотел бы двигаться внутри нее. Он еще не предъявлял свои
права. Пока нет. Но каждый его инстинкт рвался на поверхность, пока Брик не заметил,
что подавляет Саммер своим телом, полностью беря ее под контроль. Он чувствовал на
ней свой запах, как печать, стирающую любые записи в паспорте.
— Не подавляй меня, большой злой альфа, — пробормотала Саммер губами,
дрожащими возле губ Брика. Он глотнул воздуха.
— Ничего не могу с этим поделать, — «Ничего себе. Из какого ада все это
взялось?», — но Брик принял неприятную правду, которую внутри себя знал как то, что
дважды два — четыре. «Ничего. Не могу. С этим. Поделать».
— Ну… — независимо от того, что Саммер хотела сказать, это исчезло под напором
следующего поцелуя Брика, более голодного, более жесткого, более нуждающегося,
нежели предыдущий. — Ладно.
Брик снова заставил себя замедлиться и отступить. Взять животное на поводок.
Обуздать свою властность, с которой нерешительно и нехотя смирялась Саммер. Прервав
поцелуй, Брик прижался лбом к ее лбу и тяжело дышал, почти задыхаясь.
«Срань. Господня». Неужели он ничем не лучше злобного подонка Магнума Тао?
— Я не заставлю тебя подчиниться мне. Никогда. Я этого не хочу. Я не хочу тебя
таким образом.
Брик подхватил Саммер на руки, а она, чтобы удержать равновесие, обняла его за
шею. Он понес ее к берегу, усадил на принесенное им из коттеджа полотенце и дал ей
чистую рубашку, которую также захватил по пути к дверям.
Но все же Саммер не оделась и не прикрыла себя. Вместо этого она прижалась к
Брику.
24
— Ты не знал, — констатация, не вопрос. — Ты не знал, кто ты.
