Тайрин Кинкейд - Песнь волка
— Нет, — покачала головой Саммер. — Она — слишком много меня. Слишком
много «Саммер». Итак… ты все еще не ответил, почему «Аннабель Ли».
— О, — Брик скривил губы и мог предположить, что выглядит сейчас скорее как
овечка, нежели волк. — Знаешь стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон»18?
— Ты, наверное, шутишь? «И каркнул ворон «Никогда»? Но ворон был демоном, а
женщина в поэме — «потерянная Ленор».
— Да, но ты не демон. Ты спасла мою никчемную жизнь, когда я пал на самое дно.
Для меня ты не потерянная и не Ленор, поэтому я вспомнил другое стихотворение По,
18 Во рон» (англ. The Raven) — самое известное стихотворение Эдгара Аллана По, впервые опубликованное
29 января 1845 года в нью-йоркской ежедневной газете Evening Mirror. Отличающееся музыкальностью,
художественной выразительностью и мистической атмосферой, оно повествует о таинственном визите
говорящего ворона к убитому горем молодому человеку, потерявшему свою возлюбленную. В ответ на
вопросы, полные отчаяния и надежды, ворон повторяет слово «nevermore» («больше никогда»), чем
усугубляет душевные муки героя.
27
которое знал — «Аннабель Ли». «Я любил, был любим, мы любили вдвоем, только этим
мы жить и могли»19.
— Ты же знаешь, что оно тоже плохо заканчивается.
— Но начинается хорошо.
Саммер кивнула.
— Мне нравится эта мысль, — она улыбнулась Брику. — А ты разве не знаешь эту?
Она начала напевать, а затем петь голосом безупречно чистым, как многогранный
алмаз такого карата, что хранится в музее. Все тело Брика расслабилось, когда его окутала
классическая мелодичная лирика времен Гражданской войны: «Когда черный дрозд
весной на иве сидел и качался, я слышал его песню, гласящую — «Ора, Ора Ли».
— Охренеть, да, — Брик сильно ударил свой рот рукой, чтобы извиниться за
ругательство. — Намного лучше. «Ведь для меня ты, милая Ора Ли, солнца свет,
льющийся сквозь сердце». Чертовски точно. Подходит гораздо больше. Если бы ты не
пробудила меня и не снизошла ко мне десять лет назад на том крыльце, как луч света, черт
знает, что случилось бы со мной.
— Думаю, ты бы справился.
— Может быть, — пожал плечами Брик. — А может, нет.
— Ну, раз уж мы все уладили… как думаешь, смог бы ты поцеловать меня еще раз?
— Да. Смог бы. О, черт, да.
И он поцеловал Саммер. Со всей страстью.
19 Перевод К. Бальмонта.
28
Глава 3
Ощущение его губ. «О, святой ад». Счастье. Чистота. Парение. Блаженство.
Твердые, сильные, шероховатые, скользящие. Нежные. Такие нежные. Властные и
нуждающиеся. Но осторожные, очень осторожные. Будто Брик сознательно осаждал себя,
когда чувствовал, что становится слишком жестким, слишком властным альфой, готовым
отметить Саммер знаком своего обладания. Оставить на ней свой аромат, а на шее — укус.
Но также Брик словно хотел насладиться моментом, сделать его особенным и нежным, без
какого-либо давления и сожалений.
Он провел языком по сомкнутым губам Саммер, прослеживая их изгиб и форму,
прикусывая самое полное место на нижней губе, игриво, сладко, но затем резко,
агрессивно, вибрируя низким рычанием у ее кожи.
В уме Саммер жестокость и мягкость, резкость и нежность контрастировали и
противоречили друг другу, взрывая голову, а эмоции взбалтывались, как разбившиеся яйца
в коробке.
Этот мужчина пах сосной и свежестью, как тот небольшой резной волк, с которым
она спала под подушкой. На вкус Брик был острый и живительный, как ягоды
можжевельника, и опьянял сильнее бутылки джина. Саммер запустила пальцы в его густые
волосы, мягкие, как пушок на затылке младенца, что бросало вызов твердости во всем
остальном. Он был жестким. И огромным. Когда Брик привлек Саммер к себе, она едва
могла обхватить руками его широкую мускулистую грудь.
Держась за него, Саммер танцевала на самом краю, куда он толкнул ее одними лишь
своими греховными развращающими поцелуями. Волны пряного аромата спаривания Брика
купали Саммер, опьяняя и заставляя тонуть в них.
Открыв рот, она предоставила Брику больший доступ, и от проникновения его языка у
нее свело пальцы ног. Он вонзился между ее губ и зубов, но она встретила эту безумную
силу вторжения своим собственным мучительным голодом. Брик прижал Саммер к своему
телу так крепко, что она едва могла дышать. И все же, это было недостаточно близко.
Совершенно недостаточно. Саммер хотелось, чтобы он ее съел.
Словно догадавшись об этом, Брик прервал поцелуй и проложил себе путь вдоль ее
челюсти, прикусывая шею, после чего облизал ключицу и ниже, чтобы припасть ртом к
груди. Боже. Посасывание, кружение, поддразнивание. Язык щелкнул по соску. Затем по
второму. Брик заставлял Саммер задыхаться и втягивать в легкие воздух небольшими
рывками, что еще больше опьяняло сущностью Брика и поднимало грудь к его рту.
Волосы Саммер были все еще влажными после купания в прохладном озере, а тело —
мокрым на весеннем воздухе, но… Все же она горела. Сгорала. Для Брика. Для него одного.
Брик Нортридж. Ее волк. Ее большой, злой, разрушительный, великолепный
одинокий волк. Мужчина, которого Саммер так долго любила издалека, его волосы цвета
кофе и глаза цвета бренди, грубую щетину, затемняющую твердую челюсть. Неуловимое
озорство его вредной, а также крайне редкой улыбки. Взрывной поток тепла и большие
29
сильные мышцы. Наконец-то Брик в ее руках. Целует, как соблазнительный, сходящий с
ума по сексу мужчина-собственник. Как огромный, красивый мужчина-волк в расцвете сил.
Как мужчина Саммер.
Он потерся своим телом о ее, позволяя прочувствовать жар, настойчивость и
потребность зажатого между телами твердого члена.
— Это происходит на самом деле? — пробормотала Саммер, не в силах не спросить,
несмотря на зажженный Бриком огонь.
— О, черт, да. Происходит, — его шепот возле ее губ был голодным, хриплым и
глубоким. — Если только… — стиснув зубы, Брик закрыл глаза и отступил, пытаясь
сдержаться. — Ты этого не хочешь?
— А ты бы нормально это воспринял?
Он снова распахнул глаза и уставился на Саммер с обманчивым спокойствием. Она
полагала, что именно долгие тренировки тайцзы-цюань на рассвете помогли ему найти в
себе силы оставаться неподвижным и эмоционально стабильным.
