Скрытая наследница (ЛП) - Фернандес С. Т.

Я был рождён, чтобы стать Стражем. Разочарование Ба́бы — хоть и болезненное поначалу — со временем стало чем-то привычным. Я не нуждался в его одобрении. И не хотел его. Атабей даровала мне мою метку. Я не посмею посрамить дар, полученный от её благословенной руки.

Но чтобы Ба́ба разочаровался в той, кого я считал своей парой? Чтобы устроил взрослую истерику из-за того, с кем я собирался предстать на церемонии Гуаке’тэ, надеясь получить нашу парную метку?

Это уже переход границ.

Вот почему я пошёл за ним в поля, что тянулись вдоль владений. Фэйрийские лозы, из которых делали лучшее вино во всех царствах, задевали мои чешуйки, пока я медленно брёл по тропинке. Я заметил, как он яростно обрывает гроздья и швыряет их в деревянное ведро. Он продолжал собирать виноград и кипеть от злости, даже когда я подошёл ближе.

— Я никогда не приму этого, можешь забыть, — заявил он, топая дальше к следующему ряду лоз.

Я скрестил руки на груди:

— Я и не прошу тебя это принимать, Ба́ба. Я прошу тебя проявить уважение к Ашере. Прошу проявить уважение к королю Кэтану и покойной королеве Нелеа — да упокоит её Атабей. — Я сорвал одну ягодку и бросил в рот, тщательно подбирая слова. — Она для меня многое значит.

Лозы затряслись от того, с какой силой он дёрнул следующую гроздь.

— О, спору нет, она для тебя многое значит. Ты думаешь не головой, а хвостом, мальчик.

— Совсем нет, — холодно ответил я.

Ба́ба перестал рвать виноград и повернулся ко мне:

— И что же ты, по-твоему, сейчас чувствуешь?

Я на мгновение замер, затем глубоко вздохнул:

— Ты как-то рассказывал мне, что почувствовал, когда впервые увидел Би́би. Что знал это в самой сути себя. Что грудь зачесалась именно с той стороны, где появляется метка пары. Что ты просто знал — она твоя, а ты её. Я запомнил каждое слово. Я видел ту любовь, что у вас с Би́би. С тех пор, как я был маленьким фэйлингом, я внимательно смотрел на самок — и на то, как реагует на них моё тело, кроме обычного влечения. Когда я стал юным самцом, многие бросались ко мне — хотели быть с чемпионом турнира. Хотели быть с кем-то, не зная меня. И я знал, что ни одна из них — не моя пара. Потому что они не вызывали у меня то, что ты описывал.

— Пока не появилась Ашера, — я усмехнулся, — богиня свидетель. В тот день, когда она впервые появилась у ворот Атлантиды… это было невероятно. Казалось, это чувство сбивает с ног. Я был смущён тем, как она меня задела. Чувствовал себя уязвимым, голым. Никогда прежде такого не испытывал. И, признаться, поначалу это даже злило. Злило, что она способна заставить меня чувствовать себя так.

Я поднял взгляд. Его выражение стало мягче, и это придало мне сил продолжить:

— Я знаю, ты никогда не был в восторге от моей элементальной метки. Я всегда понимал, почему. Но я не понимаю, почему ты не можешь принять мою судьбу — этот путь, который выбрала для меня богиня. Но, знаешь, понимание — это не моя ноша. Это твоя.

— Гуали, — выдохнул он, плечи его поникли. — Я никогда не был в тебе разочарован. Атабей, прости меня, если я казался неблагодарным за дар, который она тебе дала. Я… я просто боюсь. Я в ужасе, Дрейвин. Каждый день напряжение растёт — и, поверь, растёт быстро — я боюсь, что однажды не увижу тебя больше. А теперь ты говоришь мне, что собираешься стоять рядом с тем, кого Акани хотят убить?

— Только через мой труп, — ответил я с тенью угрозы в голосе. Я не мог даже представить этого.

Ба́ба вскинул руки:

— Вот именно, мой гуали. Всё закончится именно так — через твой труп.

Я сжал переносицу:

— Прости. Неудачное выражение. Я не всерьёз — это просто фигура речи.

— Но это не просто фигура речи, Дрейвин. Ты уже в опасности как её Страж. А как Король? Ещё больше. И я не вынесу этого. Ни один родитель не должен.

Я положил руку ему на плечо:

— Ба́ба, это — моё предназначение. Богиня хочет, чтобы я был рядом с ней. И я иду этим путём с радостью. По своей воле. Она — всё для меня. — Слёзы, собирающиеся в его глазах, поблёскивали в свете восходящей луны. — Пожалуйста. Постарайся порадоваться за меня. За нас. Она — удивительная женщина. И я говорю это не потому, что ей суждено править этим королевством. Я говорю это, потому что у неё прекрасное сердце и душа… если только ты позволишь себе увидеть это.

Ба́ба тяжело вздохнул и бросил гроздь винограда в ведро:

— Ты её любишь?

Вопрос застал меня врасплох. Я никогда не признавался Ашере в своих чувствах. И сейчас ответил словами, которых никогда не говорил ни о одной другой женщине в своей жизни — кроме матери:

— Я люблю её. Всем, что у меня есть. Всем, кто я есть.

Он сжал мою руку, лежащую у него на плече:

— Что ж… Я… я постараюсь дать этому всему шанс.

— Ого, — выдохнул я, отшатнувшись. — Великий Зориато Элирон только что сдался?

— Осторожнее, мальчик. Я всё ещё помню, как тебя ставить на место.

— Не смею забывать, — усмехнулся я, обняв его за плечи. — Пойдём. Наши женщины, должно быть, волнуются.

Впервые за долгое время я искренне почувствовал единство с отцом. Слишком долго этого не было.

Глава 31

— А вот это он впервые учился сажать семена со мной в саду. Посмотри, какой он крошка — такой милый фэ́линг. Всё время цеплялся ко мне, — с улыбкой вспоминала Самани, показывая воспоминание на хрустальном таблете — как настоящий фильм на экране. Я не могла оторваться от этих магических видео. На них чётко было видно лицо маленького Дрейвина, его тёмные волосы уже начинали спускаться ниже крошечных, чуть заострённых ушей, а глаза светились неподдельным восторгом от того, что он помогает матери в саду. Сердце сжалось от нежности и… мысли о том, что однажды, возможно, у нас тоже будет свой фэлинг.

Когда-нибудь.

Но явно не в ближайшее время.

Мы сидели вдвоём на длинной софе на террасе, дожидаясь возвращения Дрейвина и Зориато. Посуда уже была убрана, стол — чист, еда разложена по контейнерам. Когда Самани предложила мне посмотреть несколько видео из детства Дрейвина, я не смогла отказаться. Мы наполнили бокалы и устроились у уличного камина. Тяжесть от ужина постепенно рассеивалась, пока Самани рассказывала истории о взрослении сына. Несколько особенно пикантных я мысленно припрятала — чтобы подразнить его позже.

— О нет. Би́би, только не говори, что ты показываешь ей мои детские видео, — раздался голос, полный притворного ужаса. — Ты не могла подождать хотя бы до второго визита?

Дрейвин подошёл с весёлой улыбкой, окинув нас взглядом. Он наклонился, поцеловал меня в макушку и устроился в кресле рядом. В его глазах светилось спокойствие, и я сразу почувствовала облегчение.

Зориато присоединился к нам медленнее. Он подошёл и остановился напротив, изучающе глядя на нас. Я заметила, как Самани приподняла бровь, бросив на него многозначительный взгляд. Его кулаки нервно сжались у бедер, прежде чем он сказал:

— Что ж, принцесса. Раз уж ты собираешься стать частью этой семьи, придётся научиться ухаживать за полями. В любом случае, это пойдёт тебе на пользу — лучше поймёшь, как живут фермеры. Это сделает из тебя настоящую королеву.

Самани перевела взгляд на меня, и в её глазах блеснуло — это было и одобрение, и извинение. И этого мне было достаточно.

— Спасибо. Я бы с радостью побольше узнала о фермерах Сабаны, — ответила я. — Хотя теперь, когда думаю об этом, я не так уж много знаю о земледелии в Надмирье. В округе Кис, где я выросла, этим почти никто не занимается.

Зориато поставил руки на бока:

— Ну, тогда придётся устроить тебе ускоренный курс пока ты здесь. — Он указал на почти опустевшие бокалы. — И тебе стоит быть поосторожнее с вином на ночь. Мы тут рано встаём.

— Очень рано, — простонал Дрейвин.

— Вот именно, гуали. Утро — лучшее время для дел: сила полна, ум ясен.

— Вечно ты портишь веселье, — вздохнула Самани.

Но Зориато одарил её такой тёплой, искренней улыбкой, что это казалось совсем другим мужчиной — не тем, кто встречал нас с каменным лицом.