Скрытая наследница (ЛП) - Фернандес С. Т.

— Я хочу погрузиться в тебя, — произнёс он низким, бархатистым голосом, — но тебе нужно отдохнуть.

Я недовольно надула губы, но подчинилась — скользнула под одеяло, которое он приподнял для меня. Эта кровать была точно зачарована. Я уснула в ту же секунду, как только моя голова коснулась подушки.

Последнее, что я ощутила, — это тёплое, обнажённое тело Дрейвина, устроившееся позади меня, и его руки, прижавшие меня к себе. В его объятиях я и утонула в сне.

***

Оказалось, что пить фэйрийское вино допоздна — не самая разумная идея, когда на следующий день тебе работать в поле. Хотя, к счастью, у меня не было похмелья, как у людей — за это я была искренне благодарна, — но каждое движение рук, каждый шаг давались с трудом. Я возилась с очередной лозой и не могла поверить, сколько пота скатывается по лицу и чешуе. А ещё больше меня поражала скорость, с которой работали другие. Каждый раз, поворачивая голову, я ловила на себе взгляды — они украдкой поглядывали в мою сторону, удивляясь, что принцесса работает рядом с ними. Я не хотела привлекать к себе внимания, но понимала их любопытство. Пока что все были весьма любезны. Я ускорила движения, стараясь не отставать. Последнее, чего бы мне хотелось, — чтобы меня сочли обузой или слабачкой.

Утром, ещё до восхода солнца, когда мы прибыли в амбар, Зориато отправил Дрейвина на другое поле, где выращивали всевозможные овощи — труд там, по его словам, был куда тяжелее, чем у меня. Я с трудом могла в это поверить, когда в очередной раз смахивала пот со лба. Жаркий, сухой воздух сильно отличался от влажного тропического климата Кизов, где я выросла — там всё было как в душной бане. Здесь же жара обжигала совсем иначе.

— Это из-за магии, — донёсся голос с соседнего ряда. — Жар невыносимый, зато виноград выходит идеальный.

Я выглянула сквозь ветви. Полненькая женщина с морщинками в уголках глаз улыбалась мне. Тёмные волосы с сединой были стянуты в тугой пучок.

— Это всё садовые элементали, — продолжила она, бросая виноград в вёдра. — Такой температуры ты не найдёшь больше нигде в Атлантиде. Зато получается лучшее фэйрийское вино, что ты когда-либо пробовала.

— Да уж, это я вчера прочувствовала, — поморщилась я. — Пожалуй, не стоило налегать, зная, что утром придётся вкалывать под солнцем.

Женщина засмеялась:

— Наверное, не стоило. Мы, люди, не так хорошо переносим это вино. Хотя… некоторые из нас, пожалуй, выработали иммунитет. — Она заглянула между ветвями. — Всё ради науки. Надо же как-то проверять, насколько вино вышло хорошим, — подмигнула она.

Я рассмеялась, срывая ещё пару гроздей:

— Ну конечно. Кто же будет спорить с научными методами?

— А как же иначе, — ответила она, поднимая вёдро и переходя к следующей лозе. В тишине поля снова зазвучали звуки работы: щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Я Букоана, кстати.

— Ашера, — откликнулась я.

— О, я знаю, кто вы, Ваше Высочество. Полгорода до сих пор не может поверить, что принцесса оказалась в наших краях. — Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп. Щёлк, щёлк. Шлёп. — Когда Зориато сказал, что вы будете работать вместе с нами, Самани пришлось собирать челюсти с пола у половины команды. Никто не ожидал, что кто-то из знати захочет пачкаться рядом с фермерами. — Щёлк, щёлк. Шлёп.

Я замерла, неприятное ощущение растеклось по уставшему телу:

— А… моя мама… я имею в виду, королева Нелея… она разве не приходила сюда?

Щёлк, щёлк…

Повисла долгая тишина, слышно было только, как шелестят виноградные лозы в соседних рядах.

Шлёп.

— Полагаю, вы и не знали бы, была она тут или нет, да? Как и обо всех прочих, кто заседает там, в столице. Вы же выросли в Надмирье.

Я закусила внутреннюю сторону щеки:

— Да… верно. Я… не знала бы.

Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Ничего, девочка. То, как вас скрывали от всего королевства… многим это не понравилось. Была ли она больше озабочена людьми из Надмирья, чем собственным народом? Кто знает. Только вы теперь можете знать. Но раз уж она даже не рассказала вам об Атлантиде, вряд ли у неё была возможность поделиться своим мнением. — Щёлк, щёлк. Шлёп. — Я не обвиняю. Просто… некоторые из нас чувствовали себя забытыми. Извините, если это прозвучало грубо. Наверное, кто-то сочтёт мои слова неуважительными.

Я снова вернулась к работе:

— Это совсем не грубо. Каждый имеет право на чувства. Это ваш опыт. Вы знаете Атлантиду лучше меня, и у вас есть право на своё мнение. Вы кормите и столицу, и местных, и тех, кто живёт по дороге между ними. Я должна вас слушать. Все должны. Как иначе королевство станет лучше, если мы не слышим голос своего народа? Совет не может принимать решения, затрагивающие жизни всех в фермерских регионах вроде Сабаны, не понимая, как тут живут на самом деле. Это абсурд. Вы и каждый на этом поле можете свободно со мной говорить. Мне это не в тягость.

Лоза рядом зашевелилась, и Букоана просунулась сквозь ряды, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Хм. Интересно. — Она скрылась за листвой и продолжила работу. — Знаете что, Ваше Высочество? — Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Да? — отозвалась я.

— Думаю, ты отлично поладишь с фермерским народом. Продолжай светиться, как светишься сейчас. Они точно примут тебя с открытым сердцем.

Я невольно улыбнулась:

— Очень на это надеюсь.

С каждым часом моё уважение к этим местам и людям, живущим здесь, только росло. Все, кто трудился на этом поле — и фэйри, и люди, — работали не покладая рук ради блага нашего народа. А по тому, что рассказывала Букоана, я поняла: к маме и совету у них накопились обиды — из-за отсутствия внимания к фермерам. И где-то глубоко внутри меня зажглось новое чувство цели. Я позабочусь о том, чтобы их услышали. Чтобы они больше не чувствовали себя забытыми.

Когда жара наконец начала спадать, каждая кость в теле болела, а я добралась до конца своей лозы, появилась Самани — румяная, с тёплой улыбкой на лице:

— Вот ты где. Ну как всё прошло?

Я в сотый раз смахнула пот со лба:

— Отлично. Прямо как раз тот фитнес, которого мне не хватало.

— Прекрасно, — засияла она. — Пойдём, освежимся немного, а потом ты мне поможешь с подготовкой. Скоро остальные подойдут, и мне бы не помешала помощь.

— С удовольствием, — кивнула я, следуя за ней по ряду в сторону дома. На прощание я ещё раз обернулась, в надежде увидеть Букоану, но она уже успела уйти куда-то дальше — работала вдвое быстрее меня. Надо будет потом её догнать.

После быстрого душа в ванной Дрейвина — с тёплой водой, в которой мне хотелось бы остаться подольше после такого дня, — мы направились к дубовому амбару. По мере приближения воздух наполнялся густым запахом копчёной грудинки, и мой желудок тут же предательски заурчал.

Самани засмеялась:

— Скоро уже будем есть.

Клетчатые скатерти были аккуратно разложены на нескольких длинных столах, а салфетки, приборы и тарелки — выложены ровными стопками. К моменту, когда в поле закончили работу, всё было готово до последней детали. Усталость читалась на лицах, но в ней была гордость — они с улыбками подходили, набирали себе еду с буфета у стены амбара. Это был настоящий пир — и всё, что на нём стояло, было результатом их труда. Наверное, нет ничего более приятного, чем вкушать плоды собственных усилий.

Я стояла, расплывшись в самой идиотской, но искренней улыбке, впитывая атмосферу, и снова мысленно вернулась к словам Букоаны.

Я не виню тебя, просто… некоторые из нас чувствовали себя забытыми.

Она и правда не обвиняла меня. Но я, всё равно, чувствовала вину. Может, это и не моя вина, что мама и совет мало обращали внимания на окраины… но это в прошлом. Теперь всё будет иначе. Я прослежу за этим.

Чьи-то сильные руки вдруг обвились вокруг моей талии сзади. Я бы, наверное, испугалась, если бы не то тепло, что тут же разлилось у меня в животе.

— Привет, нáничи, — прошептал он мне на ухо.