Все потерянные дочери (ЛП) - Гальего Паула

Арлан пересекает черту последним, настороженный нашей реакцией; но и он проходит, и ничто и никто его не останавливает. Мы оставляем позади каменные стены и идем по дороге, которая, украшенная цветами, ведет нас в сердце города.

Мы подходим к тем домам, что видели снаружи, к каменным постройкам, так непохожим на дерево, преобладающее в Сулеги. Не слишком это напоминает и архитектуру, царящую в Эрее. Здесь есть что-то более изящное, менее грубое и более элегантное.

Дорога выводит нас на берег реки. Она, как и деревья, вписана в пейзаж, протекает мимо домов, чьи окна находятся в считанных сантиметрах от воды, а дальше проходит прямо сквозь одно из зданий. Строение расступается перед рекой аркой, под которой струится вода, и так происходит во всем городе, где мосты, арки и галереи переплетаются с потоком.

Жилища, хоть и меньше размером, имеют ту же тенденцию тянуться вверх, что и здания столицы: узкие и стройные конструкции, башенки, смотровые площадки и балконы с красивыми балюстрадами.

Жители ковена занимаются своими делами, не обращая на нас внимания. Лишь изредка кто-то задерживает взгляд на воинственном облике Арлана, облаченного в боевую кожу, с клинком на бедре и эмблемой воющего Волка на нагруднике доспеха. Эмбер, хоть тоже готов к бою, выглядит скромнее и не вызывает интереса у местных.

Холодно, но это не тот ужасный мороз, что снаружи. Здесь солнце греет кожу и кости, и я знаю: заклинание поддерживает климат, более близкий к прохладной осени Эреи, чем к ледяной стуже остального Илуна.

Дети, которые, должно быть, играют достаточно давно, чтобы не чувствовать холода, пробегают мимо нас троих, одетые лишь в рубашки с закатанными рукавами и жилетки. Один из них, последний, оборачивается и смотрит на нас с любопытством и дерзостью. Он не останавливается и какое-то время продолжает идти, не глядя под ноги. Я показываю ему язык, и он смеется, прежде чем побежать дальше, чтобы присоединиться к друзьям.

Это мог бы быть мой дом, думаю я и почти неосознанно касаюсь эгузкилоре, висящего на груди. С его красивыми стройными зданиями, живой природой и детьми, не знающими холода.

Мы углубляемся в город, пока не встречаем кого-то, кто нас действительно ждет. Мы видим процессию на одном из мостов через реку: мужчины и женщины стоят и ждут, пока мы приближаемся.

Один из них, молодой человек с волосами цвета лисьего хвоста, выходит вперед и ждет нас в конце лестницы. Он красив, с тонкими чертами лица, длинными ресницами и лицом, усыпанным веснушками. Однако его взгляд, скользящий по нам четверым, серьезен. Он смотрит на Еву, затем задерживается на Арлане. Внимательно изучает его, прежде чем повернуться ко мне.

— Ты, должно быть, Одетт. Я киваю. — Ева, дочь Сына Мари, правящего в Экиме; Эмбер, дворянин двора короля Нумы; и Арлан, брат Королевы Королей Лиры. Я указываю на них рукой, и он пользуется моментом, чтобы осмотреть их снова.

— Лекс, — представляется он, поворачиваясь к нам спиной. Я понимаю, что мы должны следовать за ним. — Сын Агаты, королевы-матери всех ковенов Илуна.

Мы пересекаем мост, на котором остановилась процессия, которая не идет с нами. Они лишь провожают нас взглядами.

Я пытаюсь разглядеть профиль Лекса, когда он проверяет, идем ли мы следом. Пытаюсь найти что-то знакомое в подбородке, выступающих скулах или в носу с легкой горбинкой. Амарис ничего не говорила о семье, правящей теперь в Илуне вместо моей; но, возможно… Я не знаю, как происходит передача власти между династиями соргинак, но если это похоже на известную мне монархическую систему, не будет безумием предположить, что они могут быть в родстве с Ингрид, моей бабушкой.

— Королева ждала вас раньше, — говорит он вдруг. — Непогода разрушила дороги, — отвечает Арлан с той же жесткостью, что и Лекс. — Хотя здесь, похоже, шторма не заметили. — Мы не живем рабами погоды, — отвечает он с некоторой снисходительностью. — Вам тоже было необязательно. Разве вам не пришло в голову переместиться магией?

Отвечает Ева, с острой улыбкой: — Мы предпочли поберечь силы. — Зачем? Она лениво пожимает плечами. — Никогда не знаешь, что случится.

Лекс цокает языком на эту неприкрытую нелюбезность и продолжает вести нас молча, с явным недовольством, пока мы не оказываемся во внутреннем саду здания, выделяющегося на фоне остальных: большого и красивого, состоящего из разных крыльев, галерей и двориков.

Королева ждет нас там.

Она окружена другими соргинак, возможно, тоже Дочерьми Мари, которые стоят за её спиной, пока она сидит на каменной скамье.

Это женщина средних лет с темными волосами, тронутыми сединой, и чертами, которые я ранее заметила у Лекса. В отличие от меня, в её случае сходство заметно сразу. Юноша унаследовал от этой женщины длинные ресницы и нос с легкой горбинкой.

Я чувствую силу, когда она встает с этим жестким и решительным выражением лица, ощущаю её кожей и костями, и Арлан, должно быть, тоже это чувствует, потому что делает едва уловимый, но очевидный шаг вперед и вправо… ко мне.

— Одетт, — произносит тогда королева. — Меня зовут Агата. Я королева-мать всех ковенов Илуна вот уже почти два десятилетия.

С тех пор как мои родители погибли на войне.

— Добро пожаловать домой, дитя. Добро пожаловать и твоим друзьям. — Она прикладывает руку к груди. — Мы рады видеть вас здесь.

Арлан разжимает и снова сжимает пальцы в нескольких сантиметрах от рукояти меча, который он не смог бы использовать против Дочери Мари. Эмбер слегка склоняет голову, демонстрируя безупречные манеры. Ева моргает.

— Спасибо, — бормочу я, всё еще в напряжении. Вижу, как Лекс становится рядом с ней, перед остальными ведьмами. — Как я писала в письмах, нам нужна ваша помощь.

— Чтобы вести войну против Львов и сражаться с созданиями, которые кажутся… противоестественными, — утверждает женщина. — Ты хочешь подать официальное прошение, Дочь Мари?

Я хмурюсь.

— Да… — отвечаю я неуверенно.

— Тогда ты должна доказать, что твои желания достаточно важны и не продиктованы капризом или легкомыслием.

— О нет… — протестует Ева, которая замечает раньше меня тревожные звоночки, сходство с другой аудиенцией, другим королем.

— Разве легкомысленно просить помощи для защиты наших людей? — возражает Арлан.

— Легкомысленно идти на войну ради территорий или богатства, — отвечает Лекс. — Вы должны доказать, что захват богатств Львов — не причина войны и что ваша просьба о борьбе с этими мерзкими тварями не имеет скрытых мотивов.

Агата поднимает руку перед сыном, и тот тут же замолкает.

— Так стоит ли ваша просьба риска?

— Да, — отвечаю я твердо.

Агата не улыбается; она сохраняет спокойное, почти каменное выражение лица, прежде чем поманить меня рукой и повернуться.

— Тогда следуй за мной, Дочь Мари.

Трое моих спутников переглядываются. Лекс преграждает им путь, прежде чем они успевают догнать меня, но позволяет следовать за мной на почтительном расстоянии.

Ведьмы ведут нас к другому зданию в том же саду — каменному строению с прямыми линиями и стройными пропорциями. Оно могло бы быть башней, но его верхушка не увенчана зубцами; десятки капителей и башенок поменьше поднимаются вверх, завершаясь единым куполом.

— Школа, — говорит мне Агата с приветливой улыбкой.

Её сын молчит.

— Вы обучаете здесь детей? — спрашиваю я, поглощенная элегантными формами здания.

— Здесь мы обучаем тех, кто рожден с даром магии, ведьм, Дочерей Мари, и благословленных каким-либо талантом.

— Выглядит… торжественно для школы.

— Она уютнее, чем кажется, — уверяет меня Агата. — В башнях, которые ты видишь, есть спальни, тренировочные залы, классы, обсерватории для изучения звезд… Мы направляемся в актовый зал. Там проходят испытания и экзамены.

По мере приближения я замечаю, что те, кто слонялся поблизости, тоже заходят через главный вход.

Теперь взгляды действительно полны любопытства — они, должно быть, знают, зачем мы пришли.