Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

— На деревья! — крикнула Женевьева лисе. — Надо выбраться с земли!

Она прекрасно понимала, что не сможет обогнать волка — особенно волка, усиленного магией. Но взобраться на дерево — это она умела. Сколько раз она пряталась на ветвях дубов в Новом Орлеане. Она быстро огляделась в поисках подходящего ствола с низкой веткой, за которую можно было бы уцепиться.

Справа, совсем рядом, возвышалось именно такое дерево. Нижняя ветка почти касалась земли, узловатая и прочная — идеальная опора для подъёма. Женевьева ступила на грубую кору, Умбра за ней, её золотые глаза не отрывались от надвигающегося волка. Только она начала подтягиваться, всё ещё ослабевшая после бурной сцены с Роуином, как острые зубы сомкнулись на её лодыжке.

Она взвизгнула и яростно задергалась, пытаясь освободиться. Умбра тут же взметнулась на голову волка, когтями вцепившись в глаза, и тот с яростным рыком разжал пасть. Женевьева взобралась выше, адреналин стучал в висках, как молот. Она спешно огляделась в поисках Умбры — она не спасала эту лису от пираний, чтобы теперь потерять её.

К счастью, Умбра карабкалась по стволу следом, на ветку ниже. Женевьева наклонилась и протянула руку, прижимая лисицу к груди, пока волк, взвыв, пытался лезть следом. Умбра уткнулась холодным носом ей в шею.

— Ну да, я тебя тоже, — пробурчала Женевьева.

Волк, к счастью, оказался не лучшим скалолазом, и она смогла перевести дыхание. Но покой длился недолго — Севин вырвался из чащи всего через пару секунд. Увидев её, стоящую на ветке, он рассмеялся и подошёл, похлопывая Фамильяра по голове.

— Вот это прыжок, — крикнул он, ловко вскочив на нижнюю ветку и подтянувшись повыше. Он остановился, бросив взгляд в зеркало, вмонтированное в ствол дерева, и нахмурился. — Жуткое тут место, согласна?

— Ага, — отозвалась Женевьева, подсаживая Умбру выше и снова начав подъём.

— Детка, выше лезть не поможет, — сказал Севин, совершенно искренне.

— Где Роуин? — потребовала она.

— Сейчас будет, — небрежно ответил Севин, подтягиваясь на следующую ветку. — Потерял его в тенях, когда он вырвался из хватки.

— Почему ты весь в крови? — спросила она, надеясь выиграть немного времени, чтобы придумать, как выбраться.

Осматривая лес, она заметила большое зеркало в дереве напротив. Что-то в нём привлекло её внимание.

— А, точно, — сказал Севин, взглянув на себя. — Я убил Реми. Порез вышел чуть глубже, чем планировал. Хотя… может, и не случайно. После того как вы с ним стали заигрывать в коридорах, мне понадобилось нечто особенное, чтобы выиграть титул Избранного. К тому же он украл весь мой запас леденцов.

Женевьева почти не слышала его. Внимание её было приковано к отражению. Оно не повторяло её движения. Оно наблюдало. Как будто… ждало. Женевьева перевела взгляд на ветку, по которой стояла. Та уходила вниз и в сторону, почти соединяясь с веткой у зеркала. Расстояние — не такое уж большое. Достаточно, чтобы прыгнуть.

Севин что-то сказал, но она уже не слушала. Один шаг. Второй. Она шла по ветке, как по канату.

— Эй! — крикнул Севин и кинулся за ней вверх.

Женевьева с детства славилась отличным равновесием — не в пример своей высокой сестре. Ветка под ногами сужалась, слегка пружинила, но она продолжала. Севин оказался за спиной, подпрыгнул, стараясь сбить её, и она упала на руки, вцепившись в кору.

— Продолжай! — донёсся голос Роуина снизу.

Она наклонилась, увидела его — тень у земли, лицо жёсткое, глаза впились в брата. Женевьева глубоко вдохнула и поползла дальше, платье цеплялось за сучья, руки и колени обдирались. Обернувшись, она увидела, как Севин шагает следом, будто не чувствует гравитации. Руки в карманах, походка лёгкая.

Она рванулась вперёд, добралась до края и прыгнула — к дереву с зеркалом.

Женевьева услышала, как Роуин крикнул снизу:

— Слезай!

И она знала, что должна его послушать. Спуститься на землю, туда, где он сможет её достать. Но что-то внутри неё кричало: добраться до зеркала. До того самого зеркала.

Все остальные зеркала отражали её движения, как и положено. Но это — нет. Она начала карабкаться выше.

— Да что ж ты творишь, Женевьева! — выругался Роуин. — Сейчас не время устраивать мне назло!

Севин рассмеялся:

— Не слушай его, милая. На самом деле ему это нравится. Это его заводит.

— Поверь, это не секрет, — отозвалась она, подтягиваясь как раз в тот момент, когда Севин перепрыгнул следом.

Он был в считанных секундах от того, чтобы её поймать. Возможно, уже мог бы, если бы захотел. Но, похоже, он был уверен, что ей просто некуда деваться. Женевьева повернулась на ветке, глядя прямо в зеркало, и сердце сжалось от ледяного предчувствия. Там была она — в точности такая же, без единого искажения, но взгляд отражения… был осознанным. Зеркальная Женевьева не повторяла её движений — она наблюдала.

Женевьева протянула руку. Отражение всё так же пристально следило, не двигаясь. Она коснулась кончиками пальцев холодного стекла —

— и оно задрожало.

Она ахнула, почувствовав, как по коже прошёл электрический ток магии. Её рука прошла сквозь зеркало. А следом — вся она.

Высокочастотный звон стоял в ушах.

Женевьева оказалась в жутко тихой версии леса, откуда только что сбежала. Первое, что она заметила, — звенящая тишина. Ни звука. Исчез запах листвы и сырости, не ощущалось даже лёгкого ветерка. Дерево, на котором она стояла, казалось точной копией прежнего, но каким-то… более тусклым. Пустым.

И потом — она.

Самозванка. От одного её взгляда у Женевьевы побежали мурашки. Те же лазурные глаза, что у неё… но пустые. Совершенно пустые. Как будто за ними не было ни одной мысли.

— Привет? — прошептала Женевьева.

— Привет? Привет? Привет? Привет? Привет? Привет? — откликнулась самозванка эхом.

Звон в ушах стал невыносимым.

— Перестань, — взмолилась Женевьева, затыкая уши.

— Перестань. Перестань. Перестань. Перестань. Перестань…

Женевьева рванулась вперёд, собираясь зажать ей рот. Но стоило ей коснуться этой кожи — начался настоящий кошмар.

Прямо на глазах внешность самозванки начала мерцать и исчезать, обнажая под собой нечто — тень, искажённую и чудовищную. Лицо Женевьевы буквально стекало вниз, открывая бесформенную тварь, издающую низкий, протяжный стон, от которого кровь стыла в жилах. Существо выглядело почти прозрачным, будто фантом.

Надо бежать.

Но Женевьева замерла, когда внутри груди чудовища — между вьющимися тенями — мелькнул красный свет.

Талисман.

Она сглотнула. Это был камень в форме чёрного сердца. Второй раз за игру она рисковала жизнью ради одного дня иммунитета.

Но какой шикарный подарок ко дню рождения.

— Ну, вперёд, — прошептала она себе под нос.

И тварь завыла.

Стиснув зубы, она рванулась вперёд, вонзая руку в грудь существа. Её пальцы погрузились внутрь, натыкаясь на скользкую плоть и хрустящие кости, пока не нащупали камень. В тот же миг чудовище обрело плотность.

Оно полоснуло когтями по её лицу — вспышка боли вспыхнула в глазу, и всё тут же померкло. Она закричала, вырывая талисман из груди монстра. Тело твари вспыхнуло и обратилось в чёрный дым.

Она задыхалась, прижимая руку к лицу. Единственный уцелевший глаз застилали слёзы. Она метнулась к зеркалу — и плевать, что Севин, возможно, ждал её с другой стороны.

Боль затмевала всё.

Но, ступив за грань портала, она поняла: это не то место, откуда она пришла.

Она вышла совсем из другого зеркала — того самого, что находилось прямо у выхода в верхний коридор Энчантры.

— Женевьева.

Она резко обернулась, всё ещё прижимая ладонь к повреждённому глазу. В другой руке она судорожно сжимала талисман, прижимая его к груди, будто от этого зависела её жизнь.

— Что случилось? — спросил Роуин, подбегая к ней. Он отстранил её руку, чтобы осмотреть рану.