Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

— Я… нашла талисман, — прошептала она сквозь всхлипы, позволяя ему аккуратно коснуться её лица.

По выражению его лица нельзя было понять, насколько всё плохо. Но резкая, пульсирующая боль, отзывавшаяся в виске, и еле заметное, почти рефлекторное сужение его зрачков, когда он посмотрел ей в глаза, подсказали: ничего хорошего.

— Эллин нам больше не поможет, — сказал он с ноткой сожаления. — Но я сделаю всё, что смогу. Нам нужно вернуться в мою комнату.

— А… разве мы не должны дождаться полудня? — прохрипела она. — И где Севин?

— Как думаешь, сколько времени ты была там? — спросил он осторожно.

— Минуты… — ответила она. — Почему?

Он поморщился.

— Ты пропала на часы, Женевьева. Сейчас уже день. Я всё это время хожу по лесу, пытаясь найти хоть какой-то след. Мы с Севином часами стояли напротив друг друга, ни он, ни я не решались напасть, пока он в итоге не сдался и не пошёл охотиться на остальных. Я пытался пойти за тобой, но как только ты прошла сквозь зеркало, оно стало абсолютно чёрным.

Её дыхание сбилось, в горле встал ком, и грудь сдавило от ужаса. Плечи затряслись, когда она попыталась взять себя в руки.

— Эй, ты уже здесь. Всё в порядке, — сказал он, проводя рукой по её волосам, откидывая их с лица. — Ты нашла талисман. Всё сделала идеально.

От его слов у неё перехватило дыхание. Она закрыла глаза и уронила лоб на его ладонь, впитывая прохладу его кожи, тепло его заботы.

— Роуин? — прошептала она.

— Да?

— Спасибо… за то, что ждал меня, — сказала она едва слышно.

Вместо ответа он осторожно поднял её, обняв за бёдра и прижав к себе. Женевьева обвила его талию ногами, прижалась к его шее, спрятала лицо — и позволила себе расплакаться по-настоящему. Кровь и слёзы текли по её щекам, оставляя следы на его коже. Но он держал её крепко.

И она знала — пока он рядом, она не одна.

Глава 35. ЧТО-ТО НАСТОЯЩЕЕ

Роуин сразу предупредил её, ещё до того, как взялся за исцеление: рана, скорее всего, оставит шрам. Но даже зная это, Женевьева была потрясена, когда увидела своё отражение. Когти чудовища оставили на её лице метку в четыре дюйма — от самой брови почти до подбородка. Когда она расплакалась, глядя на изуродованную кожу, единственным утешением, которое он смог ей предложить, стали слова о том, что она вообще чудом сохранила зрение.

Сейлем точно сможет это исправить, — попыталась успокоить себя Женевьева.

Теперь она угрюмо сидела за обедом, склонившись над дневником, в столовой. Роуин предусмотрительно закрыл все зеркала в комнате, чтобы она случайно не поймала отражение, пока ест. Тем временем он и Эллин играли в карты.

24 марта

С днём рождения меня. Двадцать два. Я только что перечитала запись за прошлый год — и поразительно, как же тогда всё было иначе. Я была убита горем. В трауре. Заперта в Новом Орлеане. В поместье Гримм.

Теперь я, конечно, всё так же в ловушке. Только не в доме, а в проклятом поместье с людьми, которых я то ли ненавижу, то ли учусь любить. С мужчиной, который подарил мне лучший секс в моей жизни. С мужчиной, которому я всё ещё не могу доверять. С мужчиной, чьи тайны продолжают всплывать на поверхность.

После всего, что здесь произошло, один маленький шрам не должен волновать меня так сильно… но это же прямое доказательство того, как много изменилось за короткий срок. А я будто бы не изменилась вовсе. Всё такая же тщеславная. Всё такая же уставшая. Я хочу домой, но не уверена, что дом уже способен принести утешение. Что я найду там? Сестру — да. Но и напоминание о том, что у неё есть цель в Новом Орлеане, а у меня её никогда не было. И где моё место в этом всём? Чтобы они могли спокойно быть вместе, Сейлем и Офелия буквально избавились от меня.

Фэрроу хотела избавиться от меня. Моя мать.

Если бы Роуин мог избавиться от меня в начале, он бы так и сделал — несмотря на всё, что чувствует ко мне сейчас. И мне ненавистна мысль, что я начала получать удовольствие от его компании. Что он мне… нравится. А он нравится. Он упрям, напорист, но вместе с тем умен и заботлив. И я боюсь, что даже если я выиграю Охоту и освобожу его, этого будет недостаточно, чтобы он остался. Его вина всегда будет приковывать его к этому месту. Как и моя — к поместью Гримм.

Х — Женевьева

— Женевьева?

Она подняла взгляд от дневника. Роуин и Эллин смотрели на неё с ожиданием.

— Вы со мной говорили? — спросила она, и голос её прозвучал отрывисто.

— Да, — кивнул Роуин. — Хочешь сыграть с нами?

— Нет, спасибо, — ответила она. — Я устала от игр.

Отодвинув стул, она встала, аккуратно спрятала дневник под мышку и направилась к выходу. Роуин и Эллин обменялись выразительным взглядом. И в этот момент, как назло, в комнату завернул Севин, облизывая леденец. Женевьева едва не врезалась в него.

Он отступил в сторону, с лёгкой насмешкой склонив голову, заметив кислое выражение её лица — и шрам.

— Я как раз шёл сказать, что отлично провёл вчера вечер, — заявил он, указывая леденцом на её лицо. — А это выглядит…

— Заткнись к чёрту, Севин, — рявкнул Роуин, губы его скривились от злости.

— Что? — невинно протянул Севин. — Я хотел сказать «круто». Придаёт изюминку. Сразу видно, что она выжила после битвы с чудищем.

— Я и правда выжила после битвы с чудищем, — процедила Женевьева сквозь зубы.

Севин кивнул, снова сунув леденец в рот, и легкомысленно взмахнул рукой, мол, ну вот, я об этом и говорил.

— Иди быть ублюдком где-нибудь ещё, — прорычал Роуин.

— А вы, вроде, трахаетесь? — язвительно бросил Севин. — Я надеялся, что это сделает тебя хоть чуть-чуть терпимее. Хотя бы на время. Смотри-ка, теперь ты даже первый в списке на Избранного.

— И откуда ты это знаешь? — парировал Роуин, выкладывая карту перед Эллин.

— Нокс только что заявился и сообщил, что я рискую потерять титул, — пожал плечами Севин. — Ещё он велел немедленно открыть все зеркала в этой комнате. Именно так и сказал — «немедленно».

Роуин выглядел от этого не в восторге.

— Судя по тому, что я слышал о вашем выступлении в лесу, я подумал, что такое распоряжение тебя только обрадует, — ехидно добавил Севин.

Женевьева скривилась:

— Ты ведёшь себя отвратительно.

— Нет, настоящий моветон — это то, что я поставил деньги против Ковина на то, что Роуин сумеет удержаться от секса с тобой, потому что он поклялся, что никогда этого не сделает, — пожаловался Севин. — И вот мы где.

Женевьева резко повернулась к Роуину.

— Что?

— Я тебя убью, к черту, — процедил Роуин сквозь зубы, глядя на брата.

Севин лишь удивлённо поднял брови.

— А я что такого сказал?

Эллин устало вздохнула и бросила свою руку карт лицом вниз на стол. Затем повернулась к Женевьеве и сказала:

— Эти идиоты устроили тотализатор в тот самый момент, когда Роуин упомянул свадьбу. Ковин поставил на то, что вы с ним переспите, несмотря… на обстоятельства. А Севин — что не переспите.

— Потому что я джентльмен, — вставил Севин. — Но потом Ковин пообещал Роуину половину выигрыша, если вы всё-таки это сделаете, и я сказал…

— Тебе за это платят? — Женевьева уставилась на Роуина в полном изумлении. — Вот почему ты… почему мы…

Роуин тут же вскочил из-за стола:

— Нет. Чёрт, Женевьева —

Но она уже разворачивалась и уходила. Нужно было просто… уйти.

— Чёрт вас подери, — рыкнул Роуин.

— А я что? Это моя вина, что тебе больше двухсот лет, а ты всё ещё не знаешь, как обращаться с женщинами? — откликнулась Эллин.

Женевьева не знала, куда идти, но возвращаться в его комнату не хотелось совершенно точно. Поэтому она отправилась туда, что первым пришло в голову — в живую изгородь.

24 марта

Забудьте всё, что я писала раньше в своём наивном юном порыве. Я его ненавижу.