Жена хозяина трущоб (СИ) - Семенова Лика

В ее словах было рациональное зерно. В конце концов, в этой ситуации именно Софи находилась под ударом.

— Ты уверена?

Она кивнула:

— Да, так будет лучше всего.

— Хорошо. Тогда я скажу Мэйсону, чтобы не грузил тебя работой.

Она даже подалась вперед, едва не свалив чашку:

— Не надо! Пусть все будет, как всегда. Не говори ему ничего. Да и потом, мне же надо чем-то заниматься. Иначе я сойду с ума от безделья. Мне нравится помогать. Правда.

Я сдался:

— Хорошо. Если ты считаешь, что так будет лучше…

Софи уверенно кивнула:

— Да. Так будет лучше. Только… — она замялась, — сейчас им что сказать? Наверняка уже все знают, что мы оба не ночевали дома. Еще и ушли вместе. Леонора точно не отстанет.

Я усмехнулся:

— Впрямь, вопрос. Скажи, что ночевала у жениха — остальное они сами придумают.

Она нахмурилась:

— У Найджела?

И в груди горячо кольнуло. Я наклонился и жадно поцеловал ее в кофейные губы:

— Если станешь рассказывать про Найджела, я из ревности убью вас обоих. Просто скажешь, что ночевала у жениха.

Я был рад, что сейчас Софи заботило именно это. По крайней мере, она ни разу не вспомнила о Марко… Ночью я видел его впервые. Шелудивый одноглазый пес. Только в больную голову могла прийти мысль отдать ему Софи. Это явно не сказка о красавице и чудовище. Я заверил Софи в том, что все это абсолютная случайность. Но сам снова и снова задавался вопросом: сколько он знает? И что может?

Глава 66

Мне казалось, о том, что случилось, уже знают абсолютно все в доме. Даже уборщик на парковке. Как теперь смотреть им всем в глаза? Классика жанра: горничная, которая пробралась в хозяйскую постель. В кино их потом все ненавидят и страшно завидуют.

Господи! Как научиться врать?

К счастью, Сальвар сам привез меня домой, и я быстро прошмыгнула в свою комнату, ни с кем не столкнувшись. Но это не могло остаться незамеченным, я просто уверена. Уже было три часа дня…

Я наспех переоделась. Только-только успела завязать пояс фартука, как в дверь постучали. И я тут же увидела горящие глаза Леоноры. Она вошла без приглашения, на правах чуть ли не закадычной подруги, само собой. Плотно закрыла дверь. Прошептала:

— Мэри! Что случилось? Куда ты пропала?

Меня будто ошпарили: началось… Ее так распирало, что она даже пришла в комнату — никогда раньше не заходила. А я к ней — и подавно.

Я нервно расправляла фартук, чтобы скрыть замешательство:

— Мистер Мэйсон ругался, да?

Леонора пожала плечами:

— Да, вроде, нет…

— Ночевала у жениха. Так получилось…

Та азартно прищурилась. Глаза загорелись, на приятном лице заиграла многозначительная улыбка.

— У своего Найджела?

Пришлось кивать — что еще делать. Сальвару это не нравилось, но ведь мы оба понимали, что это была шутка. В конце концов, это он самолично нас так запросто сосватал, так что… Но меня просто жгло — я понимала, что краснею. Если бы не необходимость, я ни за что бы не вернулась в эту квартиру. Ни за что и никогда. И какое счастье, что не было мадам Гертруды. Она все еще лежала в клинике. Само по себе это, конечно, плохо, но ее присутствия я бы уже не выдержала. Тем более, теперь я, действительно, была виновата.

Леонора тепло улыбнулась, казалась удовлетворенной ответом:

— Он у тебя хорошенький. Я видела — он как-то приходил.

Я снова кивала. Конечно… я этого Найджела в глаза не видела. Точнее, видела фото. Один раз.

Вдруг Леонора буквально заворожено застыла, глядя куда-то в сторону. Я проследила этот осоловелый взгляд. Господи! Ведь мне даже в голову не пришло куда-то прятать коробку с цветами, она так и оставалась на столе. Хорошо, хоть карточку убрала в ящик. Орхидеи находились в каком-то растворе и не проявляли ни малейших признаков увядания. И что я скажу? Откуда такие цветы?

Словно в трансе Леонора проплыла к коробке. Наклонилась, инстинктивно понюхала.

— Какая же прелесть… Вот с виду — скромняга. А ведь знает, как девушке приятное сделать. Чтобы сердце грело.

Я замерла. Надеюсь, она имеет в виду Найджела…

Леонора повернулась ко мне, помрачнела:

— А этот картавый хоть бы крошечную ромашку подарил! Ни в чем не соображает, кроме своей стряпни. Чучело! Небось, считает, что если мне не двадцать лет, то, уж, и не надо ничего. Все хлебом насущным козыряет, будто я и есть, что прожорливая гусыня. Ни души, ни сердца — один желудок!

Мне стало неловко от ее слов. Я пожала плечами:

— Может, он просто не догадывается? Может, надо как-то намекнуть?

Леонора цинично хихикнула:

— Где уж там! Просто знает, что люблю его, паразита. И никуда не денусь. Вот и весь ответ. Год уже жду, что предложение сделает. — Она с усилием сжала кулак и потрясла: — Умные женщины вот где их всех держат. Нельзя им ни в чем признаваться, иначе они мигом на сторону глядеть начинают. Не интересно становится. — Леонора многозначительно кивнула: — Так что смотри, детка. На чужом опыте учись. А то и твой скромняга силу почует. Сами мы им волю даем, а потом страдаем.

Я опустила голову. Леонора намного старше меня, она много знает. А вдруг Сальвар действительно потеряет ко мне интерес?

Я будто опомнилась. Она же говорила о себе, а я о своем…

— Может, ты ошибается? И все еще наладится. Может, сделает предложение?

Леонора покачала головой:

— Не знаю. Но если он меня бросит — я не переживу, клянусь.

Я тронула ее за руку:

— Перестань. Ведь ничего еще не случилось. Подумаешь, цветы. Никто никого не бросает.

Она изменилась в лице, уголки губ скорбно устремились вниз:

— Знаешь, так бывает. Чувствуешь, а объяснить не можешь. Вот чувствую, что что-то не так. — Она махнула рукой, направилась к двери: — Знаешь, правда, не бери в голову. Это твои цветы меня так подловили. Растрогалась на пустом месте. Пойду, а то еще не хватало, чтобы Мэйсон спохватился. А я у тебя сижу… Обеим влетит.

Я даже не сомневалась, что мне теперь ни за что не влетит. Хоть Сальвар и обещал молчать…

Нет, все это оказалось сложнее, чем я думала. Мне постоянно казалось, что все в доме теперь перешептываются у меня за спиной. Чуть ли не показывают пальцем. Правильно: на воре шапка горит. Но оставалось только терпеть.

Я по-прежнему выполняла какую-то работу в комнатах Сальвара, но старалась закончить со всем, как можно быстрее. Даже когда его там не было. Казалось, что любое промедление было жутко подозрительным. Что уж говорить о том, что я ежесекундно боялась, что нас застанут на месте преступления. Хоть преступления и не было… Я просто не смогу, когда здесь все эти люди. Я отчаянно хотела вернуться в ту нашу квартиру, остаться с ним наедине. И чтобы больше никого. Но только не здесь…

Я заменила в его ванной полотенца, вышла и оказалась, тут же, прижатой к стене. Сальвар держал меня за запястья, обжигал дыханием щеку:

— Опять бежишь, Лисенок?

Во рту тут же пересохло, сердце выскакивало из груди. И охватила мучительно-сладкая ломота. И я уже сама жадно ловила его губы:

— Ты же знаешь. Только не здесь.

Он отстранялся, дразня, а я тянулась, стараясь поймать поцелуй

— Я улетаю в четыре утра.

Я тут же замерла. Наконец, опомнилась:

— В четыре утра? Сегодня?

Сальвар кивнул.

Я прекрасно знала, что он должен уехать в этот Сторби. Что-то важное по работе. Но, чтобы сегодня… Точнее завтра.

— А когда вернешься?

— Через три дня.

— Так долго?

Он укусил меня за губу:

— А ты такая злюка… А как же пожелать мне хорошей дороги?

Сальвар был прав. Казалось, он уезжает так далеко… А я веду себя так глупо, теряю время. Я обхватила его за шею, буквально повисла. Прошептала в губы:

— Хорошо. Только быстрее возвращайся. Я не смогу без тебя.

Он сжал меня так сильно, что едва не хрустнули кости. Приподнял:

— Думаешь, я смогу без тебя?

Плевать! Я уже три дня бегала от него. Больше не могу. И не хочу! Откуда они все узнают, что именно здесь происходило?