Жена хозяина трущоб (СИ) - Семенова Лика

Она подошла, просияла ослепительной улыбкой:

— Мэри, дорогая! Надо же, какая встреча!

Я в панике обернулась к Леоноре… но той рядом уже не было.

Глава 68

Я с трудом поднялась. Внутри все застыло. Все было яснее ясного. Леонора… Значит, в прошлый раз встреча тоже была неслучайной… Я с трудом взяла себя в руки, подняла голову. Что-то изображать уже не было смысла.

— Ты знала, что я сюда приду…

Алисия жевала губу:

— Скажем так, я очень надеялась.

— Зачем ты пришла?

Та скрестила руки на груди, смотрела на меня:

— Хочу поговорить.

Я сглотнула:

— О чем?

Алисия кивнула на огни кафе за редкими деревьями:

— Я там столик заказала на веранде. Посидим, поговорим спокойно, как нормальные люди.

Все это было глубоко неприятно. Но она приложила столько усилий, чтобы вытащить меня из дома. Правильнее будет ее выслушать. Впрочем, я знала, о чем она будет говорить. Глупо было надеяться, что все решится само собой. Все всё знают… и рано или поздно все это придется расхлебывать. Нужно послушать, что она скажет, а потом, наконец, рассказать обо всем Сальвару. Я сделала глупость, умолчав о прошлой встрече. Очень большую глупость.

Я, наконец, кивнула:

— Хорошо.

Кафе находилось буквально в нескольких шагах. Мы прошли на уютную веранду, сели за самый уединенный столик. Алисия открыла меню:

— Что будешь?

Я покачала головой:

— Ничего. Мы, ведь, не есть пришли.

— А пить?

— Воды.

Алисия пожала плечами, но, действительно, попросила официанта принести мне воды с мятой. Себе заказала капучино.

Я сидела в напряжении, отпивала воду маленькими глотками, все ждала, когда она начнет. И она начала…

— Давно спишь с ним?

Я не могла смотреть на нее. Опустила глаза, молчала.

Кажется, Алисия даже улыбнулась:

— Понятно, можешь не отвечать. Гертруда сразу все поняла. — Она глотнула кофе. — И где ты его подцепила?

Я снова молчала.

Алисия подалась вперед:

— Мне, правда, интересно, где они берут подобных женщин.

Я стиснула зубы:

— Подобных — это каких?

Она мило улыбнулась:

— Потаскушек?

Я на удивление спокойно покачала головой. Не знаю, откуда взялось столько выдержки.

— Я не потаскушка.

— Разумеется… Можно сказать мягче: женщина третьего сорта.

— А ты, значит, первого?

Та задрала подбородок:

— Высшего, дорогая. Разумеется, высшего. Другое Сальвару не подходит.

Я не могла понять, почему стала такой спокойной. Скорее всего, я бы сейчас разревелась, но не было даже намека на слезы.

— Может, ты позволишь ему самому решать, какой именно сорт ему нужен?

Алисия покачала головой, всем своим видом давая мне понять, что я беспросветная дура:

— Всегда была потребность в женщинах третьего сорта — так уж повелось. Но люди такого положения, как Сальвар, женятся всегда только на женщинах своего круга. Дворняжки годны только на то, чтобы облизывать ноги и… — она многозначительно фыркнула, — кое-что повыше. Мужскую натуру не переделать — все они падкие до потаскух. Но все рано или поздно заканчивается. И ты тоже неизбежно вернешься в ту помойную яму, где он тебя откопал.

Я слушала ее и никак не могла отделаться от мысли, что устами Алисии говорит другой человек. Я буквально слышала голос мадам Гертруды. Те же слова, те же интонации… Насколько я поняла, они с Гертрудой были очень близки. И чем больше я смотрела в стеклянные глаза Алисии, тем больше уверялась в этой мысли. Конечно же, она не могла быть совершенной пустышкой и дурочкой. Я своими глазами видела, как филигранно она лицемерит и врет. Но я уже не сомневалась, что именно Гертруда приложила к этой пьесе свой режиссерский талант. Алисия — всего лишь актриса. Как и Леонора… А я оказалась слишком наивна и глупа.

Нет, я никогда не была великим психологом. Я даже на мгновение не заподозрила Леонору. Отнеслась со всей душой, хотела поддержать, как смогу. И что получила? Удар в спину. За собственную доброту. Сальвар был совершенно прав — девушка с Луны. Только в этом понятии не было ничего милого или трогательного. Я — белая ворона, которую не научили жить.

Я жадно отпила из бокала, промачивая пересохшее горло, посмотрела на Алисию:

— Ты его любишь?

Мятная отдушка была такой сильной, что я закашлялась.

Алисия с недоумением уставилась на меня:

— Что?

— Ведь это совсем простой вопрос. Ты его любишь?

Она снова жевала губу:

— Какое это имеет значение?

— Мне кажется, главное.

Алисия покачала головой:

— Нет, главное — не это. Именно об этом я и хотела сказать. Деньги моей семьи вложены в компанию Сальвара. Это очень и очень большие суммы. Так вот, имей в виду: если он разорвет помолвку — я затребую свои активы. Это разорит его.

Я сглотнула:

— Почему ты говоришь это мне?

Алисия улыбнулась:

— Ведь это ты у нас здесь рассуждаешь про любовь. Просто исчезни из его жизни, или он потеряет все.

Я сидела, закаменев. Руки и ноги казались неподъемными. В голове гудело, к горлу подкатывал плотный ком. Я допила воду до капли, но во рту, тут же, пересохло.

Алисия пристально уставилась на меня:

— Эй, что с тобой? Плохо, что ли?

Меня бросило в холод, накатывала тошнота. Господи, меня сейчас вывернет.

Я оперлась о столешницу:

— Где здесь туалет?

Алисия поднялась:

— Пошли. — Она фыркнула: — Кто бы мог подумать! Веду в туалет любовницу собственного жениха!

Мы вошли в душное помещение. Пока пробирались по длинному узкому коридору, я уже еле волокла ватные ноги. Перед глазами плыло.

Алисия остановилась у двери, указала пальцем:

— Тебе сюда.

Я буквально навалилась на дверь, но, тут же, почувствовала, как проваливаюсь в черную пустоту.

Глава 69

Было холодно. Казалось, тело промерзло до костей, покрылось инеем. Я только понимала, что лежала. Голова гудела, в висках отзывалось мучительной болью. Я хотела открыть глаза, но веки казались неподъемными. Руки, ноги — я ничего не чувствовала, будто меня парализовало. Только запах, который заползал в ноздри. Странный запах… Пыль, стылая сырость, едва уловимые нотки чего-то строительного.

Последнее, что я помнила — темную дверь туалета. А дальше — пустота. Похоже, я упала, и Алисия бросила меня. Я так и не могла понять, что случилось. Почему мне стало так плохо? Я даже толком не ела за весь день. И не пила ничего, кроме той мятной воды…

При этом воспоминании в горле тут же знакомо захолодило, ясно ощутилось послевкусие, которое сейчас казалось омерзительным и химозным. Хотелось отплеваться. Больше предположений не было. Я с трудом разомкнула губы, облизала кончиком пересохшего языка. Снова попыталась открыть глаза. Но, тут же, услышала какой-то гулкий звук, и на меня обрушился поток ледяной воды. Я невольно взвизгнула, содрогнулась всем телом. Открыла глаза, но видела лишь муть.

Наконец, фокус вернулся. Я смотрела перед собой, на серый шершавый потолок. И охватил непередаваемый панический ужас. Тело будто прострелило, прожгло, отозвалось набатом в висках. Я помнила это помещение. Или другое такое же. Бедная Сильвия тоже лежала на полу в луже воды.

— Очухалась, сука?

Вздох застрял в горле. Я села рывком, в каком-то безумном порыве. Тут же закрыла лицо руками, в надежде, что кошмар исчезнет.

Нет.

Нет.

Нет!

Но все оставалось на месте.

Передо мной, расставив ноги, на стуле сидел Марко. Рядом кто-то стоял, но я уже была не в силах повернуть голову.

— Выйди. И дверь закрой.

— Хорошо, патрон.

Я услышала, как коснулось пола пустое ведро. Как скрипнула дверь и плотно закрылась, запирая меня в аду. Меня парализовало. Я в буквальном смысле не могла пошевелиться, облепленная насквозь вымокшим платьем. Смотрела перед собой и не могла даже моргнуть.