Жена хозяина трущоб (СИ) - Семенова Лика

Я не сразу поняла, что просто отсутствующе замерла посреди комнаты. Кажется, это была светлая гостиная.

— Софи? — Сальвар с беспокойством смотрел на меня.

Я вздрогнула, подняла голову. Молчала.

— Здесь есть шампанское. Хочешь?

Я вновь покачала головой.

— Позволишь этому ублюдку испортить вечер? Он остался в прошлом, Софи.

Я прикрыла глаза, сглотнула:

— А если он все-таки видел меня? Что теперь будет?

Сальвар подошел, заставил посмотреть в глаза:

— Ничего не будет. Даже если на тебя донесут — тебя уже никогда не вышлют. Не вышлют, пока статус не подтвержден — законом обозначено твое место пребывания. И, тем более, не вышлют, когда он подтвердится. Ты — София-Аурелия Нотьер. Ты больше не принадлежишь тому миру. У Марко нет никаких прав на тебя. Ты меня слышишь?

Мне очень хотелось в это верить, но страх оказался сильнее разума.

— А если не подтвердится?

Сальвар даже слегка тряхнул меня:

— Софи! — Провел большим пальцем по моим губам. — Такого не будет. Здесь нет ошибки.

Я прижалась щекой к его груди, комкала в пальцах рубашку. Наверняка дорогущую. Это было странное ощущение — вот так обнимать, чувствовать опору. Я слышала, как часто бьется его сердце. Все перевернулось только этим вечером, но мне казалось, что я уже очень-очень давно называю его на «ты».

Я подняла голову:

— Мы можем остаться здесь до утра?

Он кивнул:

— Да, если хочешь. Здесь три комнаты.

Я нервно облизала губы, даже приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в его лицо. Сама не верила, что это говорила.

— Нам хватит одной…

Я почувствовала, как Сальвар едва заметно вздрогнул, напрягся.

— Не шути так, Софи. Я не железный.

Я покачала головой, прошептала едва слышно:

— Я не шучу.

Я сама потянулась к его губам, ощущая, как меня охватывает уже знакомое чувство. Захлестывает с головой, сметает мысли. Я до дрожи хотела, чтобы все произошло. Сейчас. С ним. Только с ним, и ни с кем другим. Я отдам себя ему. Сама. Потому что так хочу.

Отдам, пока меня не отобрали. Не осквернили.

Я жадно впивалась в его мягкие губы, дрожащие пальцы расстегивали мелкие пуговки его рубашки. Но я уже сама оказалась податливой куклой в его руках. И вот мой прекрасный серый пиджак полетел на пол. Я обхватила Сальвара за шею, прижималась, невольно отмечая, что в его штанах стало тесно. Но сейчас меня это не ужасало. Он хотел меня, и я ликовала от этой мысли. В животе завязалось узлом, между ног томительно тянуло.

Наконец, я справилась с проклятыми пуговицами, коснулась ладонями его гладкой горячей груди. Почувствовала, что он замер. Смотрел на меня безумными глазами. Будто хотел удостовериться, что я не передумаю, не отступлю. Словно задавал последний вопрос.

Да! Да! Сто раз да!

В каком-то блаженном тумане он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Сдернул с кровати покрывало, опрокинул меня на простыни. Нависал на вытянутых руках, пожирал взглядом. Я никогда не видела Сальвара таким. Словно в нем проснулось что-то дикое, затаенное и опасное. Я чувствовала себя, как никогда уязвимой. Зависимой от его рук, его губ, его желаний.

Вся моя недавняя смелость куда-то испарилась, обернувшись томительным трепетом. Я, вдруг, стала робкой. Будто, наконец, опомнилась, осознавая, что никогда прежде не была с мужчиной. Как все девушки, я боялась боли. И даже сейчас невольно думала об этом.

Сальвар нежно коснулся губами моей шеи, спустился к груди и прикусил сосок. Я охнула от неожиданности, выгнулась. Его губы тут же смягчили острое ощущение, и по телу побежала сладкая волна. Он поглаживал мое бедро, пальцы нырнули между ног, и я инстинктивно свела их. Он прошептал мне в ухо, прикусывая мочку:

— Не надо.

Я постаралась расслабиться. Забывала дышать, чувствуя, как его пальцы безошибочно отыскивают чувствительную точку, повергая меня в какое-то безумие. Я была настолько мокрой, что едва заметила, что все уже случилось. Лишь кратковременное жжение, которое почти тут же сменилось странным, совершенно новым ощущением. И что-то горячее с каждым толчком нарастало внизу живота, лишая меня чувства реальности. Пока, наконец, не взорвалось нестерпимо-сладкой мукой. Даже на миг померкло перед глазами.

Правду говорят: когда любишь — тогда не больно.

Мы уснули лишь перед рассветом. Разгоряченные и уставшие. И только тогда я почувствовала, как заныло мое тело, как саднило между ног. Но это была блаженная боль.

Я, наконец, освободилась.

Глава 65

Я прекрасно понимал, что толкнуло ее ко мне, почему она так спешила. И чего так боялась. Сжимая Софи в объятиях, я умирал от мысли, что она опомнится и передумает. И я должен буду ее отпустить. И клянусь всем, чем только можно клясться в этой жизни — я бы не смог. Не смог бы даже под дулом пистолета. Даже если бы почувствовал себя последней мразью. Это было выше моих сил.

От ее близости крышу сносило так, что меркло перед глазами. Я никогда не хотел женщину настолько сильно. Но она не была просто женщиной. Не была одной из. Она была той, кто свел меня с ума. Она отравила меня собой. И теперь жизненно важно было снова и снова получать дозу противоядия. Чтобы оставаться живым.

Я готов был, чуть ли не благодарить Мясника за то, что он сам, едва ли не собственноручно, подарил ее мне. Подарил дважды…

Я проснулся по привычке, несмотря на то, что проспал лишь пару часов. Уже рассвело. Софи еще крепко спала, ровно сопела, чуть приоткрыв губы, которые так жадно целовали меня. Волосы разметались по подушке. Покрывало закрывало ее до пояса, и в мягких лучах, заползавших в комнату, ее оголенная спина молочно светилась. Зрелище было невыносимым. В паху уже пульсировало и деревенело, но не оставалось ничего, кроме как смириться — сейчас для нее это будет равносильно пытке.

Я осторожно поднялся с кровати, боясь разбудить ее, долго стоял под струями ледяного душа. Кое-как совладал с собой. Меня ждали в офисе — последние совещания по Сторби, но я не стану будить Софи. Пусть все идет к черту. Я заказал завтрак и вернулся в кровать. Смотрел, как она спит, и мельком листал новости.

Наконец, она сонно открыла глаза. На мгновение будто растерялась, и я напряженно замер, боясь увидеть в ее взгляде испуг. Но Софи стыдливо завернулась в покрывало и улыбнулась:

— Доброе утро… Ты уже не спишь. — Она прикрыла глаза ладонью, глядя в окно: — Сколько времени?

— Десять. Как ты себя чувствуешь?

Она откинулась на подушки, потянулась и мягко прижалась ко мне:

— Замечательно.

Я обнял ее:

— Ты не жалеешь?

Софи покачала головой:

— Ни капли.

Я боялся услышать другой ответ. А теперь будто избавился от невыносимого груза. Не знал, что так бывает. Я коснулся губами ее виска:

— Я люблю тебя, Лисенок.

Она прижалась еще сильнее:

— И я. Я тоже люблю тебя.

И пошло все к черту!

Хотелось навсегда остаться с ней в этой маленькой квартире. Забыть обо всем. Но сейчас даже эта малость была незаконна — мы должны выполнить предписания. Но, по крайней мере, это утро мы могли провести так, как захотим. Вдвоем, никуда не торопясь.

Мы не спеша позавтракали, и теперь Софи с наслаждением цедила латте, время от времени слизывая с губ молочную пену. Но с каждым глотком становилась все задумчивее.

— Софи, что случилось?

Она отставила чашку:

— Я не знаю, как мне теперь вести себя. Там, дома. Я же понимаю, как они все станут смотреть… И что подумают…

Софи была права. Но я сам не знал правильного ответа. Меня не слишком заботило, что подумают обо мне, но для Софи чужое мнение могло оказаться мучительным. Тем более, через четыре дня я улетаю в Сторби, и она останется там совсем одна.

— А ты сама как думаешь?

Она виновато посмотрела на меня, опустила голову:

— Давай все оставим втайне. А потом я получу документы и куда-нибудь перееду. Ты же знаешь, я пока не могу никуда уехать. Мне будет очень неловко находиться там, если все всё узнают.