Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

Я выхватываю кайкен из ножен на бедре и одним движением перерезаю веревку у бедра.

Левая сторона доски падает, но я держусь за край. Джоаш хватается за мои ножны, и мы оба раскачиваемся над кислотой.

Я не смогу удержать нас обоих.

В горле рождается решительный рык, когда я убираю кинжал и хватаюсь за край платформы обеими руками. Дергаю ногами, пытаясь сбросить демона.

— Отвали, — шиплю я. — Ты просто вернешься в Зал Воскрешения.

— Если упаду, то возьму тебя с собой, — сквозь зубы говорит он. Я оглядываюсь через плечо, и он смеется. — Откуда ты знаешь, что там нет стража, готового подарить тебе вечную смерть, даже ценой собственной жизни? Лучник в «Imha» почти преуспел, не так ли? Он был из «Shub Lugal».

Черт. Он прав. Джоаш снова смеется, пока неуверенность и страх скручивают мои кишки. Ашен чувствует это — его паника и ярость раскалены в моей коже.

Я крепче вцепляюсь в край платформы и снова дергаюсь, но Джоаш держится. Веревка скрипит, волокна рвутся.

— Просто отпусти, шлюхп, — дразнит он. Запах кислоты обжигает ноздри с каждым вдохом. — Обещаю, это будет мучительно всего несколько мгновений… в этот раз.

— У нее другие планы, ублюдок.

Я поднимаю взгляд — Пиррус стоит на твердой земле, держа обломок доски, сорванный с перил. Он бьет им Джоаша по лицу, раз за разом, пока тот не ослабляет хватку от боли. Его вес внезапно исчезает, и внизу раздается всплеск. Я смотрю вниз — он бьется в агонии, его плоть плавится, сползая с костей, как горячий воск. Пузыри кожи лопаются в едком дыму.

— Тянитесь, ваша светлость, — говорит Пиррус сверху, отвлекая меня, пока Джоаш тонет в желтой жидкости. Пиррус лежит на следующей платформе, свесившись с края, с поврежденной рукой, обхватившей веревку. Другую он протягивает ко мне. — Я не дам вам упасть.

В этот момент я чувствую неожиданное жжение в глазах, глядя на Пирруса. Это решимость на его лице. Обещание в голосе. Даже если я не изменила ничьего мнения, возможно, изменила его. Он может взять мою руку и скинуть, но я доверяю себе настолько, чтобы довериться ему.

Я тянусь к руке Пирруса. Он вытаскивает меня.

Когда мы встаем, сердца колотятся, легкие горят, мы смотрим друг на друга, будто в пузыре остановившегося времени. На лице Пирруса — тень улыбки. Гордость.

Я бросаюсь вперед и крепко обнимаю его. Пузырь лопается под восторженные крики толпы. Они скандируют его имя. Мое имя. Но он все же слышит, как я говорю «спасибо». Он кивает, прижавшись к моему плечу, его грудь становится теперь чуть шире.

Мы расходимся, преодолеваем последнюю часть моста и спускаемся по ступеням. Облегчение Ашена охлаждает края метки. В нем есть и гордость, и благодарность. И еще много ярости — наверное, за магические путы.

Осталось всего два поворота и последняя ловушка перед выходом из лабиринта. Я позволяю Пиррусу первым подняться на небольшой пьедестал, и он помогает мне встать рядом. Мы держимся за руки, глядя на толпу. Демоны встают. Они машут, кричат. Слова разносятся по залу, отражаясь от черного камня.

«Да здравствует Королева Леукосия!»

Я поворачиваюсь к Пиррусу, когда стражи выходят с краев поля, чтобы сопроводить нас.

— Теперь ты свободен, — говорю я. — Еще раз спасибо.

— Спасибо, ваша светлость. Вы дали мне кое-что… неожиданное.

Я фыркаю.

— Милосердие не должно быть неожиданностью, — касаюсь его груди, где под окровавленной рубашкой скрыта татуировка его Дома. — Оно написано прямо здесь. Милосердие отмечено на твоей коже.

— Нет, не милосердие вы мне дали, — он качает головой. Сходит с пьедестала, когда подходят солдаты, но его взгляд прикован ко мне, а на губах легкая улыбка, в глазах искры. — Вы дали мне надежду.

ГЛАВА 29

Как и ожидалось, мой муж пылает.

В прямом смысле.

Клубы черного дыма окутывают помост, искры шипят, угасая на холодном камне. Кожаные крылья Ашена свисают с подлокотников кресла. Ярко-оранжевые угольки переплетаются между чешуйками. Я чувствую, как магия Эдии все еще удерживает его в кресле, но Ашен сидит так, будто полностью расслаблен, обманчиво неподвижен. Это, конечно, лишь иллюзия угрозы. Я вижу это по алым кольцам, горящим вокруг его медных зрачков.

— Жена.

Уф. Сейчас это звучало не очень нежно. Скорее, как крюк, вонзающийся в кишки и дергающий.

— Полагаю, шоу тебе понравилось? — спрашиваю я с сомнительной улыбкой.

В ответ — рык.

— Значит, нет…

Еще рык.

— Твой муж, кажется, исчерпал свой словарный запас, — слащаво улыбается Эдия, когда я сажусь между ними. — Ты пропустила интересные фразочки. Моя любимая: «Если ты не снимешь это ебаное заклятие сейчас же, я найду твоего любовника-ануннаки и скормлю его гиенам по кусочкам, начиная с члена».

— Ашен, — делаю я вид, что шокирована. — Как грубо. Надо начинать с яиц. Хочу посмотреть, есть ли внутри блестки.

— Неа, но его сперма на вкус, как глазурь из сливочного сыра, — говорит Эдия.

Я резко поворачиваюсь к ней, пока тысяча вопросов проносится в голове.

— Серьезно? Он пахнет теплой булочкой с корицей.

— Да, знаю. Восхитительно.

— Но если он пахнет булочкой с глазурью, значит ли это, что у него постоянно сперма там, где ей не место? Типа, он дрочит без остановки и вытирает руки о штаны?

Эдия хмурится.

— Вопрос на самом деле хороший. Он подолгу сидит в туалете. Я думала, он просто любуется своим отражением. Как думаешь…

— Хватит.

— О, смотри, — Эдия поворачивается к Ашену. — Он заговорил.

— Уйди.

Эдия тяжело вздыхает, смахивает несуществующие пылинки с блестящего платья и встает.

— Ладно. Постарайся не забывать, что сегодняшний вечер — это безусловный успех. И немалая его часть — благодаря тому, что ты был прикован к креслу. Так что… не за что.

Последний рык Ашена заставляет мое сердце биться чаще. Он никогда еще не был настолько зол на меня, и, конечно, я понимаю почему. Тем не менее, мне не хочется слышать справедливые, но жесткие слова, которые он, вероятно, приготовил. Я наклоняюсь вперед и подаю знак Сайрусу, который кивает и уходит, чтобы начать выпроваживать взбудораженных демонов из Гантлета.

— Удачи, любимая. Заклятие спадет, когда останетесь только вы двое, а последний человек поднимется по ступеням, — шепчет Эдия, целуя меня в щеку. — Будь нежна. Под всей этой сексуальной личностью огненного демона он сильно ранен.

Горьковатый смешок вырывается у меня.

— Я знаю. Спасибо. Люблю тебя.

Эдия сжимает мою руку, в последний раз улыбается и уходит, взяв Имани под руку.

Мы с Ашеном сидим в тишине, пока пещера пустеет. Валентину и гибридов уводят в коридор, ведущий к временным домикам, отделенным от общины демонов. Зрители расходятся, оживленно обсуждая лучшие моменты шоу и строя планы напиться в «Bit Akalum». Многие смотрят на меня с новым восхищением. Некоторые даже выкрикивают мое имя.

Я остаюсь в кресле, со слабой улыбкой кивая тем, кто обращает на меня внимание, проходя мимо помоста. Стараюсь сохранять безмятежное выражение, но под кожей — каша из эмоций, которые не дают себя ухватить. Ощущение, будто я барахтаюсь в воде, не покидает меня, пока последний демон не поворачивается спиной и не начинает подниматься по темной лестнице.

С дыханием, словно глотком свежего воздуха, я вскакиваю с кресла и запрыгиваю Ашену на колени.

— Прости…

— Ты могла погибнуть, Лу. У меня на глазах.

— Я знаю, я…

— Джоаш мог стащить тебя в кислоту. Что, если бы он вытащил твой клинок?

— Не смог бы, заклятие Эдии…

— А если бы он пытался затащить тебя в Зал Воскрешения с другим предателем, которого мы еще не вычислили? Он мог бы наброситься на тебя, пока я еще не воскрес рядом. Ты об этом думала?

Нет, не думала, пока Джоаш не сказал, но я опускаю эту деталь. Беру его лицо в ладони, а он сверлит меня взглядом, за гневом скрывая страх, который душит меня, поднимаясь по метке к горлу.