Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

Замедляюсь, поравнявшись с Уртуром, и использую его тело как прикрытие, но демоны так сосредоточены на том, что впереди, что не замечают моего приближения.

Музыка обрушивается на нас со всех сторон.

«Mayday!! Fiesta Fever» группы AWOLNATION окружает игровое поле. Энергия толпы заполняет пещеру так плотно, что, кажется, не остается места для воздуха. Она накрывает меня. Я улыбаюсь.

Хочу ли я играть рок-н-ролл на дискотеке?

Да. Да, хочу.

Демоны все еще не видят меня. Они слишком отвлечены громкой музыкой, зверями и криками. Они бегут к оружию в просторном зале. Группа Думана всего на секунду позади Пирруса. Среди восьми участников — только четыре оружия. Их хрупкие нити союза вот-вот порвутся.

Я проскальзываю мимо Уртура и бросаюсь за ними, ритмично размахивая руками, крепко сжимая рукоять меча. Двое раненых демонов дерутся за топор. Еще один хватает кинжал и бежит к коридору на противоположной стороне площади, преследуемый двумя мужчинами. Два Жнеца загоняют Думана в угол, и он размахивает косой, пытаясь удержать их на расстоянии. Пиррус хватает меч, но лучник бьет его по колену сзади, и Пиррус падает, а второй удар по запястью выбивает оружие из его рук. Пиррус пытается сопротивляться, но с его ранами от ловушек лабиринта он едва может защититься, пока лучник готовится нанести последний удар.

Я вонзаю катану ему в спину прежде, чем он успевает это сделать.

Мое шипение тонет в восторженных криках толпы. Гитары и барабаны ловят ритм моего сердца. Топот сапог вплетается в текст песни. Осколки камней сыплются со свода, как дождь, над Гантлетом. Когда меч выходит из легких лучника, и он падает на пол, зал взрывается ликованием.

Они приветствуют свою Королеву.

Я переворачиваю лучника на спину. Его глаза расширены от шока и боли. Кровавая пена пузырится на его губах и носу с каждым выдохом.

— Ой-ой, — говорю я, наклоняясь к нему со сладкой улыбкой и зловещим взглядом. Его тело начинает биться в конвульсиях. Грудь судорожно вздымается. Взгляд прикован к моим глазам, пока я наклоняю клинок между нами, рассматривая заточенную сталь. — Похоже, на лезвии был яд «Крыла Ангела». Интересно, откуда у меня он? — я оскаливаюсь, показывая клыки, а мои глаза вспыхивают.

Глаза, горящие ледяной синевой.

Я вгоняю клинок ему в горло и проворачиваю, пока удовлетворяющий хруст кости не отдается в ладони.

Воздух заряжен, как перед ударом молнии. Это шок толпы. Кто-то кричит. Когда первый гибрид врывается во двор и сбивает демона с ног, вокруг нас раздается оглушительная овация.

Присутствие гибридов в моих мыслях — нечто одновременно чуждое и успокаивающее. Как комок ваты, катящийся по внутренней поверхности черепа. Мягкое, податливое, подчиняющееся моим мыслям. Это не больно. Они не требуют слишком много места в моей голове. Возможно, потому что я не отдаю им приказы. Они хотят быть здесь.

Они хотят справедливости — откуда бы ее ни взяли. А предатели-демоны, мечтавшие заставить их служить в войне, которой они не просили? Что ж, это неплохое начало.

Я ловлю взгляд Зары Сарган, когда она входит во двор и улыбается хаосу перед ней. Древняя, могущественная вампирша, она, кажется, перенесла гибридизацию Семена лучше, чем те, кого создали из молодых вампиров — уродливые существа с кожей и мордами, шерстью, клыками и когтями. Она оскаливается, показывая острые зубы, а затем бросается вперед, пока игроки пытаются бежать от новой, смертельной ловушки.

Еще гибриды врываются в пространство, и я переключаю внимание на Пирруса, который все еще на полу. Его челюсть сжата, но дикий взгляд и учащенный пульс выдают панику, разогревающую его кровь. Он прижимает руку к груди. Я чувствую запах костного мозга.

— Пора двигаться, — говорю я, поднимаясь. Протягиваю ему левую руку. Он колеблется, даже несмотря на крики Джоаша неподалеку — гибрид рвет его икры когтями, пока тот пытается добежать до нас. — Я выбираю твою сторону.

С последним тревожным выдохом Пиррус берет мою руку, и я поднимаю его.

— Спасибо, — говорит он.

— Не благодари пока. Если упадешь с моста, я не стану вылавливать твое растворяющееся мясо из кислоты дуршлагом.

Пиррус отвечает обеспокоенной гримасой, и мы бросаемся к коридору, который, как я знаю, ведет к выходу из лабиринта. За первым поворотом мы проходим мимо тела демоницы, ее окровавленный труп уже превращается в пепел.

Я помогаю Пиррусу избежать ловушки из проволок, готовых разрезать все, что заденет датчики давления в стенах и полу. На земле — тело, рассеченное на части, уже тлеющее. Отдельно лежит отрубленная ступня, за ней — кровавый след. Вскоре мы натыкаемся на ее владельца, шатающегося по коридору. Я убиваю его, и мы идем дальше.

Через несколько поворотов мы добираемся до шаткого моста.

Едкий дым поднимается из глубокого котлована с раскаленной кислотой. Она пузырится под сломанными секциями моста, которые держатся на потрепанных веревках, прикрепленных к стальной решетке. Некоторые части моста — узкие дощечки, поворачивающиеся от малейшего дуновения. Другие достаточно широки для двух-трех человек, но расположены так далеко друг от друга, что придется прыгать.

Я могла бы оставить Пирруса здесь, чтобы он искал путь сам. Могла бы вернуться к началу. Но тогда я потеряю толпу. Каким бы зрелищным ни было это шоу, как бы ни удовлетворяло их жажду насилия, они никогда не забудут, если их Королева спустилась в бой, только чтобы проявить трусость.

А сейчас они скандируют мое имя.

Другого пути для нас нет.

— Ты первый. Не торопись. Я прикрою, — говорю я, поднимаясь по ступеням к мосту. Пиррус кивает, стискивая зубы. Когда он начинает переправу, я поворачиваюсь, чтобы защитить тыл, с оружием наготове. Толпа аплодирует и свистит при каждом его шаге, ахает при каждом опасном моменте. Но Пиррус переходит мост под крики своего имени. Часть меня думает, что он сбежит, оказавшись на твердой земле, но он остается. Ждет. Хотя я не исключаю, что он может попытаться украсть мою катану или столкнуть меня в кислоту, если я доберусь до другого берега.

Я убираю меч в ножны и начинаю переходить.

Первые шаги легкие — ряд узких дощечек, которые качаются и сталкиваются. Я держусь за потрепанные веревки и мысленно отмечаю, что в следующий раз стоит добавить туда спрятанные кнопки. Если будет следующий раз. Возможно, в этих гладиаторских боях есть своя прелесть, если добавить раздражающие мини-ловушки. Я как раз размышляю о препятствии с порезами от бумаги, когда моя нога соскальзывает с одной из широких платформ, заставляя ее качнуться. Доска наклоняется вперед, но я хватаюсь за веревки и легко восстанавливаю равновесие. Однако, судя по волнению в метке, Ашену это кажется опаснее, чем есть. Его тревога, до этого ровно гудящая, теперь жжет мою кожу.

Я прыгаю на следующую платформу.

Пиррус зовет меня.

Толпа заглушает остальные его слова.

Тяжелый вес обрушивается мне на спину, и я падаю на доску. Воздух вырывается из легких. Платформа дергается и раскачивается, опускаясь на несколько дюймов, когда одна из веревок рвется. Мне удается ухватиться одной рукой за край доски, а другой — за основание веревки у бедра.

Вес на моей спине слегка ослабевает, когда платформа стабилизируется. Я чувствую, как кто-то дергает ремень, удерживающий меч за спиной. Пытается отнять мое оружие. Отравленное оружие. То, что может убить и меня. Навсегда.

Это риск, на который я должна была пойти. Ставки должны быть высоки. Я не завоюю это царство наполовину. Иначе никогда не поверю, что достойна.

Хотя… Я не говорила, что буду играть честно. Несмотря на грубые рывки за спиной, ножны не поддаются.

Эдия зачаровала оружие так, что оно подчиняется только мне.

— Ебучая вампирская шлюха, — шипит Джоаш, пока я извиваюсь под ним, раскачивая платформу, а он снова тянет за меч.

— Ебучий демон, — в метке разгорается адское пламя, и я стискиваю зубы от боли. Похоже, Ашен только что понял, что я еще и велела Эдии приковать его к креслу магией. — Хотя, пожалуй, стоит поблагодарить тебя за то, что снова раскрыл крылья моего мужа.