Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

Женевьева заняла место рядом с ним за столом, напротив явно повеселевшего Севина. Но прежде чем тот успел поддеть её за сцену в коридоре, появился Реми — и тут же перетянул всё внимание на себя. Поскольку Реми никого не выбыл в своём раунде, это, судя по всему, означало, что теперь его будут дразнить до конца вечера. И хотя он выглядел так, будто предпочёл бы быть где угодно, только не здесь, он остался — подальше от Роуина.

Когда за столом собрались все, последним подтянулся Ковин, — началось веселье. И, честно говоря, вряд ли стоило удивляться тому, что семейные традиции Сильверов в день рождения были сущим хаосом.

— А разве не я должна решать, как мы празднуем? — спросила Женевьева, когда все начали препираться, с чего начать.

— Если ты собираешься стать Сильвер, дорогуша, придётся смириться с тем, что день рождения — это общее дело, — назидательно сказал Севин. — Мы празднуем так, будто это день рождения у всех.

Она скрестила руки.

— Потому что?

— Потому что, если дать одному устраивать всё по-своему, кто-то другой начнёт истерику и выпустит в дом стаю Адских гончих, — пояснил Роуин, бросив выразительный взгляд на Севина и Ковина. — Проще позволить им делать, что хотят.

Она тяжело вздохнула:

— Ладно. С чего начнём?

С… праздничного окорока.

Чтобы выбрать, кто удостоится чести его нарезать, все встали вокруг стола и начали передавать огромный кусок мяса по кругу, как в игре «горячая картошка», пока не остался один Ковин. Женевьева вылетела в первом же раунде — под недовольное ворчание остальных — потому что уронила окорок. Отказалась его дальше держать: не собиралась пахнуть ветчиной весь вечер. И уж тем более есть её после того, как она побывала на полу. Ну серьёзно.

После ужина — который, к слову, оказался весьма вкусным, несмотря на то, как ей не хватало маминого гамбо — появился Баррингтон. В руке у него была маленькая коробочка с розовым бантом.

— Дети, — поприветствовал он остальных, а затем кивнул Женевьеве и протянул подарок. — Просто шоколад. Любимые твоей матери. С днём рождения, девочка. Хотя должен признаться — дата твоего рождения для меня весьма неудачна.

— Почему? — спросила она, отложив подарок, стараясь не думать о том, что он связан с её мамой.

— Потому что каждый раз, как мы отмечаем день рождения, отец получает нож в спину — подарок от нас всех, — объяснил Ковин, пока лицо Баррингтона заметно напряглось. — Теперь ты тоже Сильвер. Так что считается.

Женевьева уже собиралась спросить, шутит ли он, как вдруг из кухни вышел Грейв, неся в руках семь огромных ножей.

— Чёрт, — выдохнула она, в изумлении уставившись, а Роуин едва сдерживал ухмылку.

— Ладно, у кого самый лучший секрет — тот и начинает, — объявил Севин. — Эллин сделал предложение Гарет Серпентайн на балу-маскараде.

Эллин тут же вспыхнула, как пион, а все повернулись к ней в изумлении.

— Севингтон Сильвер, ты, грёбаный сплетник! Кто тебе это сказал?

Севин ухмыльнулся:

— Я не раскрываю свои источники.

— Наша младшенькая выходит замуж! — Ковин поднял бокал вина.

— Я не сказала «да», придурок, — фыркнула Эллин.

— Почему нет? Семейство Серпентайнов — один из самых могущественных кланов демонов в Аду, — заметил Реми с места у стены. — Может, если бы ты вышла за одного из них, в следующем году смогла бы попробовать обойти систему.

— Я не собираюсь вступать в их семейку. Они — пережиток прошлого. Их традиции делают наши похожими на норму, — отрезала Эллин. — Ковин бы подтвердил — он ведь уже давно трахается с Несcой Серпентайн.

Все разом повернулись к Ковину в изумлении, и Женевьева была уверена — у неё на лице было бы то же выражение, если бы она знала, о ком именно идёт речь.

Эллин довольно усмехнулась:

— Я приберегла это для особого случая.

— Несса? — Баррингтон сверкнул на него глазами. — Ковингтон, ты хоть представляешь, что с тобой сделали бы Серпентайны, если бы узнали⁠—

— Прекрасно представляю, отец, спасибо, — резко отрезал Ковин.

— Вот видите? Архаика, — повторила Эллин. — Гарет может трахать кого угодно, и никто даже бровью не поведёт.

— Гарет не унаследует империю Серпентайнов. Всем наплевать, что он делает, — заметил Севин.

— Да хоть что, — буркнула Эллин.

— Ладно, Ковин, твоя очередь — выкладывай секрет, — подтолкнул его Роуин, и Женевьева заметила, как под столом у него нервно подпрыгивает нога.

— Грейв уже несколько месяцев не навещает мать, — объявил Ковин.

Лицо Грейва исказилось яростью, глаза метнулись в сторону брата:

— Я знал, что ты за мной следишь, ублюдок.

— Я как раз хотел это с тобой обсудить, — вставил Баррингтон, обращаясь к старшему сыну.

— Как будто мне есть дело до твоего мнения, — рявкнул Грейв, прежде чем перевёл взгляд на Севина: — Это Реми украл твою кровь.

— Я знал, — воскликнул Севин и тут же бросился на брата, ударив его кулаком в плечо. — Куда ты её дел?

— Даже не надейся, — продолжил Грейв. — Он обменял её на «Дыхание демона».

— Реми, — упрекнула Эллин. — Ты не слишком стар для таких скучных развлечений?

— Да, хватит быть малышом, переходи к тяжёлой артиллерии, — поддел его Ковин.

— «Дыхание демона» было не для меня, — пробурчал Реми.

— Для друга, конечно, — рассмеялся Севин.

Реми не удостоил его ответом.

— Реми? Секрет? — подстегнула Эллин.

— Пас, — лениво бросил он.

— Ладно, Роуин? Женевьева? — Эллин перевела взгляд.

— Нет, спасибо, — выпалила Женевьева в тот самый момент, когда Роуин спокойно сообщил:

— Я убил Седрика Рэтблейда на балу-маскараде, а Севин помог избавиться от тела.

— Я так и знал, что ты вытащишь этот козырь, — проворчал Севин.

Грейв поперхнулся вином, а лицо Баррингтона стало багровым. Эллин же сияла от восторга.

— Я голосую за Роуина, — провозгласила она.

— Ты что сделал?! — взревел Баррингтон, повернувшись к сыновьям.

Севин пожал плечами:

— Поверь мне, он это заслужил.

— Связываться с наследием Деймоники — это просто напрашиваться на неприятности, — прорычал Баррингтон. — А с Рэтблейдом? Вы оба что, с ума сошли?

— Мы скинули тело в гущу высших вампиров, — спокойно ответил Роуин. — Если слухи и пойдут, все подумают, что Седрик не выдержал посвящения, а вампиры перестарались.

Пока Баррингтон разражался чередой проклятий, а остальные начали голосовать за обладателя лучшего секрета, Женевьева наклонилась к Роуину и прошипела:

— Ты убил его, потому что он хотел причинить мне боль?

— Он тронул мою жену без разрешения, — процедил тот. — Я бы убил его и за меньшее. Даже если это означает, что Деймоника теперь против меня.

— Что такое Деймоника? — спросила она.

— Престижное тайное общество демонов, — вмешалась Эллин. — Как университетский клуб с зловещими плащами и секретным рукопожатием. Задницы редкостные. Но вечеринки устраивают невероятные. Севин всегда мечтал вступить.

— Зачем? — Женевьева уставилась на Севина.

— Ты что, не слышала про вечеринки? — осклабился он, но улыбка не дотянулась до глаз. Женевьева вспомнила, как он держался в стороне на балу, и вдруг подумала: с Севином всё куда глубже, чем кажется на первый взгляд.

— Ладно, Роуин, — процедил Баррингтон. — Похоже, ты победил в этом году.

Роуин расплылся в улыбке, поднялся из-за стола и подошёл к ножам, которые Грейв аккуратно разложил в центре. Женевьева наблюдала с замиранием, как он взял один из клинков и направился к отцу. У неё возникло нехорошее предчувствие.

— С днём тебя, мать его, рождения, миссис Сильвер, — сказал Роуин и вонзил нож отцу прямо в рёбра.

Женевьева ахнула, но Баррингтон даже не пошатнулся — лишь слегка поморщился. Бессмертная выносливость по-прежнему вызывала у неё благоговение.

Севин радостно рассмеялся:

— Добро пожаловать в семью, Виви. Не забудь загадать желание на каждый нож.

Роуин вернулся на своё место, а остальные начали вставать, чтобы выполнить ритуал. Баррингтон стиснул зубы, но не отпрянул и не издал ни звука. Когда остался последний нож, Ковин протянул его Женевьеве: