Необручница: На острове любви (СИ) - Эфф Юлия

Три кухарки ещё с вечера договорились о меню; на нашу долю выпало овощное рагу с пряным мясом. Нерис делала пироги, сладкие и мясные. Кухарка сира Дэрвелла занималась первым блюдом на кухне рудника. Так же от каждой кухни нужно было приготовить по одному виду закусок. В общем, работы хватило всем. А ведь ещё стоило продумать меню на ужин и на этот раз полноценно, не разделяясь! Разве что пироги Нерис обещала передать всем.

В процессе работы Таррен, слава Владычице, наконец поняла, что я не враг ни ей, ни её рабочему месту. И к отъезду Леи, Овены и Иштвану не имею прямого отношения, сира Бриса об этом я не просила. Таррен попробовала было залезть мне в душу за порцией откровений про сира Бриса и герцога, заночевавшего у нас, но я, наученная горьким опытом, сразу оборвала её:

— Это не ваше дело, госпожа Таррен!

Женщина поджала губы, а выражение моего лица, не исключено, напомнило о возможности чёрной печати, и урок был закреплён окончательно. Больше меня на тему отношения с господами ни сегодня, ни потом не спрашивали.

Часам к одиннадцати у нас было почти всё готово, как и первая партия пирогов у Нерис. Господин Дорман приготовил повозку, чтобы отвезти всё готовое в столовую рудника и вернуться за партией сладких пирогов.

Тибо зашла спросить, хочу ли я поехать на рудник. Конечно, я хотела! Томительное ожидание важных гостей здесь, в тишине, сводило с ума. Сир Брис утром посоветовал мне прихорошиться, даже надеть какое-нибудь украшение из подаренных:

— Знаю, что тебе всё равно, Ана, и мне всё равно, в каком ты платье. Но мне не хочется, чтобы Его величество или кто-нибудь из его приближённых посчитал, будто я тебя недооцениваю.

До гостей ещё оставалось порядочно времени, поэтому я набросила лёгкую накидку на домашнее простое платье и побежала к придворцовому фонтану, вычищенному ради праздника и выплёвывающему свои тонкие жидкие приветственные струйки вверх. Рядом стояла повозка с погруженными кастрюлями и корзинами, мне оставалось только запрыгнуть на край сидения, не занятого корзиной, — и мы тронулись, неспешно, чтобы не растрясти ещё горячую сдобу.

Во дворе рудника, неожиданно для меня, было людно. Оказалось, запустили на сегодня только одну смену, для демонстрации работы, а наместники сегодня пачкаться не стали, чтобы не задерживать королевский двор на время, которое уходило на отмывание и переодевание после рабочего дня.

Я их заметила, сразу обоих. Но сир Брис кивнул и не сдвинулся с места, продолжая разговаривать с кем-то из магов, а герцог, наоборот, бросил компанию и быстро нагнал меня, забрал корзину и сам отнёс на кухню.

— Дразнишься, летучая рыбка? Поиздевалась ты надо мной ночью славно! — прошептал на ухо.

Вчера вечером, после ужина, сир Брис отправил нас прогуляться, а сам остался писать письмо супруге, побоявшись, что с приездом короля такой спокойной возможности не представится.

И мы с Райаном отправились к океану. На этот раз мы смогли понять друг друга. Я догадалась: во время всплеска наговорила герцогу всякого, затаившегося в моей душе, и даже призналась в том, что он мне нравится, если исключить его некоторые качества, успешно продемонстрированные наедине со мной. Он так же приоткрылся мне, не настолько щедро, однако для установления доверительных отношений нам этого хватило.

Герцог поклялся, будто никакого заговора с сиррой Амельдиной в отношении меня не было. Его ухаживания стали исключительно личной инициативой после первого нашего разговора, о грубости которого он сожалел.

— Когда-нибудь я тебе расскажу всю правду, моя рыбка, а пока не стану. Чтобы ты не зазнавалась, — мне проехались пальцем по носу, намекая на то, что он может удлиниться от лишних вопросов.

А потом, возле прибоя, мы начали целоваться. Какая-то гуляющая парочка шутливо окликнула герцога, и он потащил меня в безлюдную часть, где растительность успешно закрыла нас от любопытных глаз. Доцеловались мы до потери контроля над собой, так что Райан расположился на песке, усадил меня сверху, и мы медленно доводили друг друга до экстаза шёпотом признаний и неторопливыми слитными движениями бёдер.

Минувшую ночь провела я в одиночестве, поскольку мне напомнили о необходимости восстанавливать силы. Но я-то себя прекрасно чувствовала и даже немного заскучала. И лишь воспоминание о хитром артефакте сира Райана скрасило мой вечер.

Надела его подвеску и, нежась перед сном в лохани, ласкала себя, представляя свои руки руками сира Райана. Ждала ли я его после этого? Да, около часа. А потом уснула расслабленным белым сном.

На эту мою шалость и напоминал днём герцог, требуя немедленного уединения.

— Сколько у нас времени? — спросила я у Тибо.

— Полчаса, надо ещё помочь приготовить посуду. А что, ты?.. — она осеклась, заметив немигающий взгляд своего молочного брата. — Конечно, иди.

Тибо умело скрывала ревность, и мне было её бесконечно жаль. Наверное, то же самое сейчас чувствовала моя госпожа далеко в Люмосе. Но завтра к ней доставят письмо, в котором я порадую её — сир Брис не занимает больше все мои мысли. И, хотя я исправно его сопровождаю, отныне меня развлекает сир Райан… Радостный тон письма, возможно, не обманет госпожу, но так она хотя бы будет знать, что истерик от меня по окончании контракта не последует.

***

В час, когда можно было перевести дух, мы, девушки, прихорашивались. Йара тоже собралась ехать на рудник, встречать Его величество и помогать нам.

— Как бы чашки не побила, — сомневалась в её помощи Эва, завивая мне волосы нагретыми щипцами, и вздохнула, — бедная Тибо…

У Йары было две служанки, а вчера стало на одну меньше. Тибо, у которой и без Йары дел было невпроворот, в свободное время вынуждена была помогать выбирать платье, укладывать госпоже волосы. Как араулюмка оставалась в спокойном состоянии духа, было известно только её богам, которым она молилась ежедневно, утром и вечером — перед уходом сира Райана и после его возвращения, благодаря богов за благосклонность.

Мы решили одеться скромно: ходить по столовой в пышных платьях крайне неудобно. И волосы стоило убрать, чтобы они потом не оказались в чьей-либо тарелке. Единственный шик, который я себе позволила по настоянию хозяина, это надеть изящное ожерелье и серьги с жёлтым кварцем к светло-зелёному платью. Получилось празднично и не вызывающе.

После того как мои волосы оказались завитыми и поднятыми в причёску, по словам Эвы, модную в Люмосе, мы поменялись местами, и я уложила волосы подруги-служанки. Полученным результатом мы обе очень гордились, пока за полчаса до выезда не появилась Тибо. Как и предполагала Эва, Йара позаботилась о себе, не дав возможности своей помощнице толком привести себя в порядок.

— Ничего, — улыбнулась Тибо устало. — Его величество меня уже видел, а красивой я должна быть прежде всего перед мужем.

Но мы усадили её перед зеркалом и в четыре руки попытались сообразить ту же конструкцию на голове, что и у нас, однако время стало нашим беспощадным врагом: Керис появился через десять минут и предупредил, что господин Дорман уже нервничает. Тибо оттолкнула наши руки и начала заплетать косу.

Тогда я махом вытащила из своих волос шпильки и последовала её примеру, а за мной и Эва. Как Тибо ни возмущалась, к управляющему мы спустились все трое с пышными косами и, надо сказать, выглядели они совсем не дурно. Словно сёстры, скромно, аккуратно и немного празднично, хотя и абсолютно по-лумерски. Блистающая Йара уже заняла больше половины сиденья своим пышным платьем, и мы с Тибо переглянулись, араулюмка мне подмигнула. Девичья месть, она такая. Свою оплошность Йара поймёт, оказавшись в столовой и нечаянно сметя юбкой со стола приготовленную посуду, а во время обеда королевской свиты Йара будет стоять на раздаче и разливать отвар по кубкам и на своё платье…

С поистине королевской точностью корабль прибыл в половине первого, и в небо взметнулся сноп искр, выпущенный магом-огневиком, предупреждая континентальный порт об успешно законченном маршруте Его величества.