Необручница: На острове любви (СИ) - Эфф Юлия
Сир Брис подал мне кружку. Я выпила больше половины, лихорадочно думая, как бы выставить этих двоих из комнаты…
— Аквариум готов, рыбка, — из купальни вышел с закатанными рукавами сир Райан.
— Отлично! — сир Брис сказал таким тоном, словно планировал залезть в лохань вместе со мной. — Ана, ты голодна?
Я стыдна! Меньше всего сейчас думалось о еде. Стыд — вот всё, что занимало меня. Покачала отрицательно головой.
— Всё равно принесу вам что-нибудь. Высыпайся, Ана. Поверь, тебе это сегодня нужнее. Эва сама всё сделает, что нужно.
«Принесу вам»? Я встала, собираясь это «вам» разделить на «я» и «он» и вообще попрощаться со всеми лишними в этой ставшей тесной комнате. Но стоило мне сделать шаг, стены поплыли, ближе ко мне стоял герцог, он и подхватил на руки:
— Ты сейчас пьяная от магии, рыбка. Так что слушай, что тебе взрослые маги говорят. Купаться, кушать — и спать! Желательно так по кругу весь день.
— И на нужник, — пробормотала, намекая на куда менее романтические потребности, чтобы кое-чьи губы не посмели ко мне прикоснуться из-за брезгливости. Я очень на это надеялась.
Однако сир Райан посмеялся, внёс торжественно в купальню и поставил перед нужником. Спросил, заставляя багроветь от желания бросить в него чем-нибудь неприлично тяжёлым:
— Справишься сама, рыбка?
— Я позову, если не получится, — буркнула, становясь поустойчивей без чужих объятий, а стена рядом выполнила роль надёжного друга.
— Зови, — фыркнул смешливо герцог и — хвала мужской догадливости! — наконец оставил меня наедине с моими необходимостями.
Ясно, как белый день, почему мужчины такие заботливые и добрые ко мне: после того, что оставило следы по всей кровати, удивляться было нечему. А ещё… боль в колечке рядом со складками намекнула: мне тоже было хорошо, причём везде. Самое обидное, я ничего не помнила. Начнут надо мной когда-нибудь потешаться сир Брис с герцогом, а мне даже ответить нечего будет.
Я вдруг поймала себя ещё на одном непривычном ощущении в себе самой. Что-то во мне изменилось, только я не могла понять, что. Мысли не текли по обыкновению неспешно, а как-то непривычно маршировали.
После нужника осторожно добралась до лохани, сняла рубашку и кое-как залезла в воду, умеренно горячую. Рядом стояли заботливо выстроенные предметы для мытья: бутылочка с жидким мылом, ароматические масла, ведро для полоскания с плавающим черпаком. Капнула в воду масло и принялась первым делом мыть волосы. Кому из нас троих, интересно, пришла в голову идея брызгать жемчуг мне на лицо? Никогда не нравилось это, и сир Брис ни разу не осмелился.
Неспешно мылась, получая удовольствие от очищения. Сир Райан спросил дважды, не нужно ли мне чего, и оба раза я отказалась от помощи, а потом поинтересовалась, почему он не уходит.
— Буду тебя охранять до утра, рыбка. Вдруг случится повторный всплеск, пойдёшь меня искать.
Негодяй. Губы невольно улыбнулись. Правду говоря, очень хотелось остаться одной, я бы закрылась на все замки, какие только были возможны, и даже козеткой бы подпёрла, потому что…
Зевнула невольно. В воде тело расслаблялось, снова захотелось спать. Пересиливая себя, я кое-как ополоснула волосы, прошлась по ним маслом и не особенно стала мыться. Хотела было уже вылезать, как послышался раздражённый голос вернувшегося сира Бриса. То, о чём перебросились фразами мужчины, заставило навострить уши. Ничего из короткого диалога не поняла, но догадалась: косвенно дело касалось меня.
Глава 13, в которой появляется Его величество
— Который раз убеждаюсь: зря я послушался Амели и не последовал совету Уриэна собрать позапрошлогоднюю команду. «Разницы никакой», называется. Прислуга Юния либо катастрофически глупа, либо имеет власть над ним. Ни готовить нормально не умеют, ни убираться и никакого почтения. Поставлю всем, к шархалу, метку и отправлю на континент сразу, как только уедет Его величество, — сказал раздражённый голос сира Бриса. Господин позвенел, кажется, принесённой посудой.
— Не ночью, пока все спят, а показательно, при всех, поставь этим троим печати и отправь. Ты лодку уже вызвал? — невозмутимо говорил сир Райан.
— Нет ещё. Шторм в силе, сигнал на полдороге затухнет… — сир Брис вдруг выругался так, что я покраснела. Никогда прежде не слышала от него жёсткой брани. — Подумать только, если бы не всплеск, я бы ничего не узнал! Подарки им, видите ли, не вручили… На кухне все шкафы со съестным под замками…
— Были, я надеюсь? — герцог издал смешок.
— Поплавил, к шархалу, всё. И дужки тоже. С прежней прислугой, помнится, Амели пекла чудесные фруктовые пирожные. Надеялся, что как-нибудь переживём год и без них в том числе, не хотел ссориться с Амели…
Сир Брис выдохнул с возмущённым рыканьем и замолчал. С минуту мужчины ничего не говорили. И вдруг мой хозяин попрощался:
— Всё. Я пошёл, а ты жди Тибо.
— Помни о наказании за смерть лумера. Гадёныш того не стоит, а у тебя жена и ребёнок.
— Помню, — буркнул сир Брис, и стук двери оповестил о его уходе.
Кого они собирались ночью отправлять на континент да ещё на лодке? Я никак не могла понять. Неужели что-то случилось во время всплеска?
Сир Райан вырвал меня из размышлений, в третий раз спросил, всё ли у меня в порядке. Я ответила, что уже выхожу. Вытерлась свежей простынёй, оделась в чистую рубашку (когда успел приготовить?) и неуверенно вошла в спальню. Ходить босиком мне не дали, Риз заставил меня лечь в постель, на которой, словно по волшебству, были заправлены свежие простыни (грязные лежали на козетке), принёс столик с едой и заставил меня немного поесть.
— Из вас получилась бы отличная служанка, — заметила я, сдерживая зевоту. — Неужели на мужчин так благотворно действует сброс жемчуга, как будто вы с ним удаляете всю свою чопорность и надменность?
Сир Райан хмыкнул, а по губам пробежала тень желания засмеяться. Но он, очевидно, решил не выходить из роли серьёзного сира:
— Ану ли я вижу, или в тебя вселилась Амельдина? Кто ты, девушка?
Отчасти он был прав. Подобное говорила госпожа, странно было, что именно сейчас, когда я чувствовала себя неважно, её слова вырвались сами собой. Я прикрыла рукой зевок:
— Почему вы до сих пор здесь, сир Райан? Вы получили, что хотели, и даже, подозреваю, больше.
Откинулась на подушки, и мой жест был понят правильно. Герцог забрал столик с едой, отнёс его, а на обратном пути погасил свет во всех лампах, кроме одной. Вернувшись к кровати, на которой я к тому времени уже удобно устроилась, лег с краю, не раздеваясь, даже подушку не подтянул. Зевнул, расслабляясь. Изумлённая, я повернулась к нему, ожидая ответа на свой вопрос. Но вместо него, герцог пробормотал, используя иронию на каком-то новом уровне — не за счёт интонации, а самих слов:
— Спи и дай, наконец, немного поспать другим. До восхода осталось часа три. А с тобой, как я понял, надо быть осторожным, иначе залюбишь так, что потом сил на рудник не останется.
Можно было поспорить с герцогом на счёт подходящего для его сна места, но я уже уплывала в страну грёз. Успела пробормотать последнюю заинтересовавшую мысль:
— Почему вы всё помните, а я — нет?
Он помолчал. Развернулся ко мне, подкладывая руку под щеку:
— У всплеска есть один секрет. И я рад, что ты о нём не подозревала. Иначе не узнал бы много интересного… Надо будет предложить Его величеству передать рубеин в инквизиционную службу в качестве гуманного инструмента для пыток и… вправления голов неразумным сирам. Ты прости меня, летучая рыбка, до сегодняшней ночи, оказывается, я ничего не знал о женщинах. Обещаю тебе, что…
Обещания герцога я уже не слышала. Мне снился океан в лучшую погоду, и мои сёстры, с которыми я бегала по белым барашкам. Мы собирали мелкие ракушки, выброшенные к нашим ногам, и потом просили отца сделать нам королевские ожерелья из них…
Спала я, действительно, долго. Было ужасно неудобно застать сначала Эву, сидящую на козетке и читающую книгу, потом Тибо в аналогичной позе. У них, кажется, даже книга была одна на двоих. Я просыпалась, вставала, удивлялась, видя девушек, здоровалась с ними, шла в нужник и обратно; говорила, что кружится голова и сейчас, ещё немного полежу, пока они разогревают для меня отвар, — и проваливалась снова в сон.
